Страница 20 из 97
— Мне повезло. Во дворце полно ловушек, готовых поймать или убить незваных гостей. Но они не были взведены, почему — не знаю. Не знал я тогда, почему дворец необитаем. Но это было удачей для меня.
Финнеган на время покинул дворец и прошел через окружавший его изысканный сад. Он подошел к краю монолита, на котором располагались дворец и сад.
— Ты повидал достаточно, чтобы представить себе, что я почувствовал, посмотрев через край. Монолит достигал, должно быть, высоты тридцати тысяч футов. Ниже его находился ярус, названный Господом Атлантидой. Я не знаю, был ли земной мир основан на этой Атлантиде, или Господь позаимствовал название из мифа. Ниже Атлантиды находится ярус, называемый Дракландией, потом — Индея. Все это я охватил одним взглядом, точно так же, как можно охватить одну сторону Земли с ракеты. Никаких деталей, конечно, просто большие облака, крупные озера, моря и контуры континентов. Добрая часть каждого нижеследующего яруса загораживалась тем, который был непосредственно над ним. Но я мог разобрать структуру Вавилонской Башни этого мира, хотя я в то время не понимал того, что вижу. Все это было попросту слишком неожиданно и чуждо для меня, чтобы воспринять какую-либо форму. Все виденное ничего для меня не значило.
Финнеган, однако, мог понять, что он находился в отчаянном положении. У него не было никаких средств покинуть вершину этого мира, кроме как попытавшись вернуться на Землю через полумесяцы. В отличие от сторон других монолитов, поверхность этого была гладкой, как шарики подшипников. Да он и не собирался снова пользоваться полумесяцами при несомненно поджидавшем его Ваннаксе.
Хотя ему и не угрожала опасность умереть от голода-пищи и воды хватило бы на долгие годы-он не мог да и не хотел оставаться там. Он страшился возвращения хозяина, так как у того мог оказаться очень скверный характер. Ив дворце имелись некоторые вещи, заставлявшие Кикаху испытывать беспокойство.
— Но вот пришли гворлы, — продолжал рассказ Кикаха. — Я полагаю, я знаю, что они пришли из другой вселенной через врата, схожие с теми, которые открыли дорогу мне. В то время я никак не мог знать, как или почему они оказались во дворце, но я был рад, что попал туда первым. Если бы я угодил к ним в руки… Позже я вычислил, что они были агентами другого Господа. Он послал их похитить рог. Я видел рог во время своих скитаний по дворцу и даже потрубил в него, но я не знал, как нажимать комбинацию кнопок на нем, чтобы заставить его сработать. Фактически, я, собственно, не знал его настоящей цели. Гворлы забрались во дворец. Их было, примерно, сотня. К счастью, я увидел их первым. Они тут же дали своей жажде убийства втянуть их в беду. Они попытались убить некоторых из очей Господа, живших в саду воронов размером с орла. Меня они не беспокоили, наверное потому, что подумали, будто я гость, или я не выглядел опасным. Гворлы попытались перерезать глотку одному ворону; и вороны напали на них. Гворлы отступили во дворец, куда большие птицы и последовали за ними. По всему тому концу дворца были кровь, перья, куски бугристой волосатой шкуры и несколько трупов с обеих сторон. Во время битвы я увидел, как один гворл выбрался из помещения с рогом. Он шел по коридорам так, словно что-то искал.
Финнеган последовал за гворлом в другое помещение, размером, примерно, с два ангара для дирижаблей. Там находился плавательный бассейн и множество интересных, но загадочных устройств. На мраморном пьедестале стояла большая золотая модель планеты. На каждом из ее уровней было несколько драгоценных камней. Как со временем открыл Финнеган, алмазы, рубины и сапфиры были расположены, составляя символы, а те указывали различные точки резонанса.
— Точки резонанса?
— Да. Символы были закодированы мнемоническими записями комбинации нот, требовавшихся для открытия врат в определенных местах. Некоторые врата открывались в другие вселенные, другие — просто врата между ярусами в этом мире. Они давали Господу возможность мгновенно путешествовать с одного уровня на другой. С символами были связаны крошечные модели выдающихся характеристик резонансных точек на разных ярусах. Господь, должно быть, объяснил гворлу с рогом, как читать символы. Очевидно, он проводил для Господа испытание, чтобы удостовериться, что он добыл нужный рог. Он протрубил семь нот в сторону бассейна, и воды расступились, открыв кусок суши с алыми деревьями вокруг него и зеленым небом на заднем плане. Это было придумано первоначальным Господом для входа на атлантический ярус через бассейн. Я в то время не знал, куда вели эти врата. Но я увидел свой единственный шанс сбежать из огромной ловушки этого дворца и ухватился за него. Подкравшись сзади к гворлу, я выхватил из его рук рог и столкнул гворла в бассейн — не во врата, а в воду. Ты никогда не слышал таких визгов и воплей и такого барахтанья Весь страх, которого они не испытывают перед другими вещами, кроме водобоязни. Этот гворл погрузился в воду, вынырнул, крича и отплевываясь, а затем сумел ухватиться за край врат. У врат, знаешь ли, есть определенные грани, осязаемые и изменяющиеся. Я услыхал позади себя рев и крики. В помещение ввалилась дюжина гворлов с большими окровавленными ножами. Я нырнул в дыру, которая уже начала затягиваться. Она была так мала, что я содрал, пробираясь, кожу на коленях, но я — таки пробрался, и дыра закрылась. Она отхватила обе руки гворла, пытавшегося вылезти из воды и последовать за мной. В руке у меня был рог, и я на время оказался за пределами их досягаемости.
Кикаха ухмыльнулся, словно смакуя воспоминания. Вольф проговорил:
— Господь, пославший вперед гворлов, и есть нынешний Господь, верно? Кто он?
— Арвур. Отсутствующий Господь был известен как Джадавин. должно быть, он и являлся человеком, назвавшимся Ваннаксом. Арвур прибыл занять вакантное место, и с тех пор он все время пытался найти меня и рог.
Кикаха вкратце обрисовал, что с ним произошло после того, как он оказался на атлантическом ярусе. В течение двадцати лет земного времени он жил то на одном, то на другом ярусе, всегда замаскировавшись. Гворлы и вороны, служившие теперь новому Господу Арвуру, никогда не прекращали искать его, но бывали долгие периоды времени, иногда два—три года подряд, когда Кикаху не тревожили.
— Минутку, — прервал его Вольф. — Если врата между ярусами закрыты, как же гворлы спустились с монолита преследовать тебя? Кикаха этого тоже не мог понять.
Однако, когда гворлы на уровне Сада захватили его в плен, он порасспросил их. Хоть они и были ребята угрюмые, они дали ему некоторые ответы. Их спустили на атлантический уровень на тросах.
— Тридцать тысяч футов? — недоверчиво переспросил Вольф.
— Разумеется. Почему бы и нет? Дворец — сказочный многопалатный склад. Если бы я имел шанс поискать достаточно долго, я бы и сам нашел Тросы. В любом случае, гворлы сказали мне, что Господь Арвур не поручал им убивать меня, даже если это означало необходимость позволить мне в то время сбежать. Он хочет, чтобы я насладился серией изысканных пыток. Гворлы говорили, что Арвур разработал новую тонкую технику, плюс усовершенствовал некоторые из давно утвердившихся методов. Можешь себе представить, как я потел от страха на пути обратно во дворец. После пленения в Саду Кикаху отвезли через океан к подножью монолита. Пока они восходили на него, их остановил один ворон-Око. Он принес новость о пленении Кикахи Господу, пославшему его обратно с приказами. Гворлы должны были разделиться на два отряда. Один должен был подниматься дальше с Кикахой, другой должен был вернуться к грани Сада. Если человек, овладевший теперь рогом, вернется с ним через врата, его требовалось взять в плен. Рог надо было доставить обратно Господу.
Кикаха заметил:
— Как мне представляется, Арвур хотел, чтобы и тебя тоже доставили к нему. Он, вероятно, забыл передать такой приказ гворлам через ворона или же считал само собой разумеющимся, что тебя привезут к нему, забыв, что гворлы — ребята очень буквально мыслящие и начисто лишены воображения. Я не знаю, зачем гворлы захватили в плен Хрисенду. Они, наверное, намеревались использовать ее как умиротворяющее подношение Господу. Гворлы знают, что он недоволен ими из-за того, что я ускользнул от них в такой долгой, а иногда даже веселой охоте. Может, они собирались уменьшить его гнев, поднеся ему самый прекрасный шедевр прежнего Господа.