В поисках цезия

— Выходит, вы хорошо знакомы со следст­венной практикой,— сухо заметил Горанов.

— Да, слыхал кое-что. Да ведь это не тай­на...— сказал Симанский.

Вновь наступило молчание. Горанов продол­жал шагать по комнате.

— Как здесь душно! — произнес Симан­ский и открыл окно. Он облокотился на под­оконник и, глядя в окно, продолжал забавляться ножичком.

Через две минуты вернулся Калчев, и вместе с Чубровым на допрос пошел Симанский.

— Неприятная история, невольно чувствуешь себя преступником! — охрипшим от волнения голосом тихо произнес бледный как мел Кал­чев.— И главное — исчезло самое необходимое и как раз перед операцией! А что если бы мы уже вскрыли череп?

— Закрыли бы его и ждали,— сказал Горанов.

— Шутки в сторону! Честное слово, ничего особенного мне не сказали и почти не спраши­вали, но я чувствую себя соучастником кражи.

Васильев продолжал молчать, и Калчев во­просительно взглянул на него.

— Ты, коллега, не беспокойся! Они прият­ные люди.

— Кто они? — как бы очнувшись ото сна, спросил Васильев.

— Следователи.

— А...

Стало прохладно, и Калчев решил закрыть окно. Закрывая его, он воскликнул:

— Посмотрите-ка! Наш ассистентик притво­ряется спокойным, а сам от страха забыл на подоконнике свой нож!

Он взял нож в руки и начал рассматривать его.

— Чудесный ножик. Посеребренный. У меня всегда была слабость к хорошим ножам, я даже коллекционирую их.

Вскоре вернулся Симанский и еще в дверях, засмеявшись, сказал:

— Здорово прощупывают! Вот увидите, обя­зательно найдут цезий! Тот, полный, с бритой головой, очень интересный человек. Сразу видно, что на этом деле собаку съел. Расспрашивал меня о разных мелочах, но видно, что пони­мает... Интеллигентный человек.

— И все же интересно, куда же делся этот чертов цезий? — спросил Горанов, когда Ва­сильев выходил из комнаты.

— Одно бесспорно,— ответил ему Симанский: — человек, который взял его, сделал это с недобрым намерением. Здесь видна рука того, кто заинтересован в смерти профессора. Только так можно объяснить кражу!

— Вы забыли свой нож, — сказал Калчев, протягивая его Симанскому.

— Благодарю вас, тут обо всем забудешь. Этот нож — подарок профессора, и мне было бы очень жаль потерять его.— Симанский раскрыл нож, показал своим собеседникам все его лезвия, сложил и снова убрал в карман.

— Все это выглядело бы очень интересно и даже забавно, если бы не опасное состояние профессора,— вернулся к прежней мысли Кал­чев.

— Какая там забава, доктор? Это ужас! — резко возразил Симанский.— Идиот, который взял цезий, заслуживает виселицы.

— А что если цезий распался так, сам по себе? Например, ускорился радиоактивный рас­пад, и металл исчез, прежде чем его успели взять? — снова задал вопрос Калчев, всегда с недоверием относившийся к химико-физическим законам.

— Таких фокусов в атомной физике не бы­вает,— рассмеялся Симанский и затем спро­сил: — А почему не видно сестры? Где она?

— Она в комнате дежурных. Вероятно, ее уже допросили,— ответил Калчев.

— Они очень быстро задавали вопросы,— заметил Симанский и, встав перед открытым окном спиной к остальным, вынул зажигалку, взял в рот сигарету и закурил ее.— Хоть бы скорее нашли цезий! — сказал он и повернулся лицом к доктору Калчеву.

Когда Васильев вышел из комнаты, Аврониев обратился к Балтову:

— Да, дорогой, вор не такой глупец, чтобы войти сюда с цезием в кармане. Он предугадал наши намерения и благополучно избавился от цезия.

— Но я же везде искал,— возразил Балтов.

— А в процедурной, где все задержан­ные?

— Я был около двери. Если цезий внутри, аппарат уловил бы его. Этот цезий достаточно радиоактивен... Если только вор не спрятал це­зий в плотную металлическую или толстую свинцовую обертку или не оставил где-нибудь вне здания. Но это только временно спасет его, так как и металлическая обертка станет радио­активной...

— Гм... Да... Обыск — самое легкое дело,— сказал Аврониев.— А ты искал под окнами, во дворе?

— Конечно.

Аврониев поднялся со стула, погасил дымя­щуюся сигарету и тихо, как бы самому себе, сказал:

— Тогда мы его схватим.Чудес не бывает...

В этот момент где-то совсем близко раздался треск мотора. Удаляясь, он постепенно смолк. Аврониев мгновенно выбежал из комнаты, оставив своих помощников в недоумении.

— Чубров! — закричал он,— Сейчас же про­верь, что это за машина! И пусть зайдет док­тор Попов!

Он вернулся в комнату и неожиданно спросил Балтова:

— Значит, если вор спрятал проволочки в металлический предмет, их труднее обнаружить твоим аппаратом?

— Да, но через некоторое время металличе­ский предмет тоже станет радиоактивным, и эта можно будет обнаружить аппаратом,— ответил. Балтов.

— Значит, если я спрячу проволочку в свои часы, сами часы станут радиоактивными?

— Да, конечно. Вторичная радиоактивность» будет слабее, но счетчик, несомненно, обнаружит ее на расстоянии нескольких метров.

— О, это очень интересно! Вошли Чубров и Попов.

Растерявшись сначала после пропажи цезия, доктор снова овладел собой, и к нему вернулось прежнее спокойствие и уверенность. Очень вну­шительный в своем белом докторском халате, он подошел к Аврониеву.

— Что это была за машина? — спросил его подполковник.

— Из управления по очистке улиц. Она за­брала мусор во дворе нашей больницы. Во двор она въехала вместе с одной из наших машин, и-потому вы ее не заметили.

— Но почему она приехала так поздно? Я не слышал, чтобы мусор убирали ночью.

— Этого я не знаю.

— А раньше у вас случалось, чтобы мусор вывозили F) такое позднее время?

— За время моей работы этого не бывало,— уверенно ответил главный хирург.

Аврониев прищурил глаза и вдруг рассмеялся.

— Выдали себя! — воскликнул он.— Нако­нец-то выдали себя! Я этого ожидал. Другим способом нельзя было проникнуть во двор, и они воспользовались машиной для вывозки му­сора.

Все глядели на него с удивлением.

— Мы ищем цезий здесь, а они уже вывезли его. Быстро машину, Чубров! —Аврониев начал застегивать плащ.

— Куда из больницы вывозят мусор? — спросил он Попова, который смотрел на него с открытым недоверием.

— Не знаю, но сейчас скажу,— произнес док­тор и вышел из комнаты. Казалось, теперь он был убежден в неспособности следователя.

— Мусор находится в помещении, располо­женном как раз под окном процедурной, не так ли? — спросил Аврониев своего помощника.

— Так точно, там! — подтвердил Чубров, не менее других удивленный наблюдательно­стью начальника.

— Ей-богу,— заявил Балтов,— совершенно не могу тебя понять, словно ты говоришь на языке пушту. Заставляешь меня рыскать со счетчиком, людей допрашиваешь без всякого обыска, а в заключение вдруг бросаешься за какой-то слу­чайной машиной!

— Случайной! — иронически повторил Авро­ниев.— А я думаю, что не случайной... И во­обще нас часто выручают такие «случайности»!

Попов вернулся и с холодной вежливостью сообщил:

— Мусор вывозится за город и сваливается во многих местах прямо в поле. Говорят, там есть специальные ямы.

Аврониев отдал распоряжение своим людям, остававшимся в больнице. Затем он вышел во двор, нашел место, куда сваливали мусор, и взглянул наверх. Как раз над ним светилось окно процедурной. Ему показалось, что в окне мелькнул силуэт Симанского.

— Случайность! — снова повторил он и по­качал головой.

Через несколько минут Аврониев, Балтов, Чубров и два милиционера выехали на мусор­ную свалку. Балтов держал на коленях аппарат.

Дождь по-прежнему лил как из ведра. На шоссе стояли лужи, а в кюветах бурлили ручьи.

Машина летела с бешеной скоростью — таков был приказ Аврониева. Все шестеро молчали. Каждый старался разгадать причину, кражи, угрожавшей профессору смертью. Ни с кем из них еще не случалось такого необыкновенного приключения. Разыскивать четыре радиоактив­ные проволочки не толще волоса на территории огромного города! Это потруднее, чем искать иголку в стоге сена.