Страница 80 из 94
Во всяком случае, надо четко понимать: для Наполеона и офицеров его штаба, выкормышей Французской революции и жертв нелепой национальной напыщенности, провинциальнейшей убежденности в своем величии, Россия была совершенно неизвестна и непонятна. Выйти из Витебска и вступить в пределы Великороссии значило для него примерно то же, что начать экспедицию в Амазонию или в глубины Африки.
Стоя в Витебске, Наполеон находился на границе коренных земель России. До разделов Польши это и правда были земли Великого княжества Литовского, часть разделенной Речи Посполитой. Тому минуло всего 17 лет с 1795 года, с последнего, с Третьего раздела Польши.
Пока есть смысл называть этот поход Второй Польской кампанией. Пока Наполеон вроде как бы восстанавливает Речь Посполитую, «несправедливо уничтоженную» Российской империей. Пока что он посягает на Российскую империю, на государство.
Подтягиваются войска, расстроенные после 400 км наступления — причем без регулярного снабжения. Уже стало голодновато и страшно, непонятно и опасно. Польский поход окончен: русские войска вытеснены с территории Речи Посполитой. Можно провозгласить восстановление этого государства, если хочется. Можно оставаться в Польше и одновременно провозгласить раскрепощение всего русского крестьянства. Свою же армию объявить залогом русского счастья. Александр даже ополчение мыслит с сохранением сословий! А я, Наполеон Бонапарт, император Французской республики, дарю вам всем свободу! Гарантом же того, что вы получите желаемое, служит моя Великая армия, военная сила! Идите ко мне, я сделаю вашу страну передовой и свободной!
Если бы Наполеон поступил так, он, скорее всего, вызвал бы в России гражданскую войну. И тогда вторжение 1813 года прошло бы уже в глубь полыхающей, ослабленной державы. Последствия непредсказуемые, и скорее всего, результатом его стало бы возникновение совсем другой, незнакомой нам России, с другим политическим строем, с другой историей.
Пойти в Россию в 1812 году означало:
1. Окончить Польскую кампанию и тут же начать новую.
2. Начать эту новую кампанию с уставшей, полуголодной армией, не оправившейся от удивительного мора.
3. Покинуть знакомые европейцам земли и вступить в совершенно непонятные и незнакомые области.
4. Иметь дело с противником, логика и поведение которого непонятны и непредсказуемы.
Идти в Россию, не объявляя свободы крепостным, означало:
1. Обмануть ожидания миллионов людей.
2. Иметь дело со сплоченным, не расколотым внутренне народом.
Если бы Наполеон остался в Витебске и провозгласил свободу, он с 90%-й вероятностью сгубил бы Российскую империю.
Вторгаясь в Россию в августе 1812 года, он почти гарантированно давал себя победить. И читатель еще удивится, что я называю Наполеона Спасителем?!
Глава 2.
ЗАМАНЕННЫЙ НАПОЛЕОН
Французы разорили мой дом и идут разорять Москву, они оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все по моим понятиям. И так же думают Тимохин и вся армия. Надо их казнить.
Граф Л.Н. Толстой
Итак, главный выбор: зимовать на территории Великого княжества и начать воевать в 1813 году?
Второй выбор: объявлять / не объявлять свободу?
И только на третьем месте выбор: если продолжать наступление в 1812 г., то куда идти: на Петербург или на Москву?
Наполеон первоначально планировал идти как раз на Петербург: и дорога ближе, и все же столица. Петербург был столицей России. Ее падение предрешало исход войны. Наполеон не мог мыслить по-другому.
Сразу идти на Петербург? Там Швеция. Там неблагодарный Бернадотт... Но ведь идти на Петербург можно не только вдоль берега Балтики, через Ригу. Идти на Петербург можно и из глубины России. Уже во время похода 1812 года была сделана такая попытка.
В июле 1812 года операция по захвату Петербурга была поручена маршалу Удино, дивизии которого были составлены из самого отборного войска, оставшегося в истории под именем «дикие» или «адские легионы». Маршалу ставилась задача изолировать Петербург от России, отрезать от него русские войска, прижать их к Рижскому заливу, где их погибель казалась в то время неизбежной. Удино был так уверен в победе, что, говорят, расставаясь с Наполеоном, сказал: «Прощайте, ваше величество, но извините, если я прежде вас буду в Петербурге».
16 июля русская армия продолжила отступление через Полоцк на Витебск, оставив для защиты Петербурга 1-й корпус генерал-лейтенанта Витгенштейна.
В самом Петербурге к эвакуации всерьез готовились все военные и гражданские учебные заведения, в том числе и Царскосельский лицей. Он должен был переехать или в эстонский город Ревель, или в финский Або (современные Таллин и Турку). Сохранились отчеты о закупке специальных контейнеров для имущества и теплой одежды для воспитанников. С переездом торопили. Только благодаря директору лицея Энгельгардту, которому хотелось отметить годовщину открытия лицея в Царском Селе, дотянули до 19 октября. А на следующий день появилось сообщение, что 19 октября Наполеон покинул Москву.
Среди прочих ценностей предполагали вывезти в Вологду памятник Петру I, знаменитый «Медный всадник». Для этого были приготовлены специальные плоскодонные баржи, выработан подробный план эвакуации. Но тут майора Батурина стал преследовать один и тот же таинственный сон. Во сне он видел себя на Сенатской площади, рядом с памятником Петру Великому. Вдруг голова Петра поворачивается, всадник съезжает со скалы и по петербургским улицам направляется к Каменному острову, где жил в то время император Александр I. Медный всадник въезжает во двор Каменноостровского дворца, из которого навстречу ему выходит озабоченный государь. «Молодой человек, вот до чего ты довел мою Россию! — говорит ему Петр-Медный всадник. — Но знай, что пока я на месте, моему городу нечего опасаться!» Затем всадник поворачивает назад, и снова раздается звонкое цоканье бронзовых копыт его коня о мостовую.
Майор добивается свидания с личным другом императора, князем Голицыным, и передает ему виденное во сне.
Пораженный его рассказом князь пересказывает сновидение царю. Легенда утверждает, что именно после этого Александр отменяет решение о перевозке монумента в Вологду (только бесконечно прозаичные люди могут связывать это решение с известиями о поражении отрядов Наполеона, шедших на Петербург). Статуя Петра остается на месте, и, как это и было обещано во сне майора Батурина, сапог наполеоновского солдата не коснулся петербургской земли.
Интереснейшая деталь: во время Второй мировой войны ленинградцы верили, что пока в незащищенные памятники Суворову, Кутузову и Барклаю-де-Толли не попадет хотя бы один снаряд, сапог нацистского солдата не коснется ленинградской земли. Так и получилось. Мистика? Истории, хотя бы косвенно связанные с Наполеоном, пронизаны мистикой.
Если Петербург избежал оккупации чудесным образом, то известен и автор этого рукотворного «чуда»: им стал командующий корпусом на петербургском направлении генерал-фельдмаршал, светлейший князь Петр Христианович Витгенштейн.
28 июля 1812 г. Удино занял деревню Клястицы, на севере Белоруссии. У него было в наличии 28 тысяч солдат и 114 пушек против русских 17 тысяч. Тем не менее Витгенштейн решил атаковать, пользуясь растянутостью французских сил. Впереди двигался авангард Кульнева (3700 всадников, 12 орудий), за ним следовали основные силы Витгенштейна (13 тысяч солдат, 72 орудия).
28 июля 3 конных полка французов (12 эскадронов) были неожиданно атакованы 4 эскадронами Гродненского гусарского полка под командованием генерал-майора Кульнева с присоединившимися к атаке 500 казаками. Несмотря на численное превосходство французы были опрокинуты.