Невская битва

—   Не жить мне теперь.

—   Отчего же?

—   Уветка обещал ноцью убить меня, когда я спать буду. Не смогу же я все время не спать.

—   Ничего, что-нибудь придумаем, — пообещал Савва, и Мишке стало легче.

—   Ну ладно, лежи, а я пойду опять на побоище глядеть.

Вернувшись на берег, он как-то очень скоро вновь продрог, и хотел уж было опять идти возле Саввы при­греваться, но тут началось такое, что он вмиг забыл о тепле и уюте. Сначала на лед озера вышли двое — мо­нах и священник. У одного в руках была икона, у дру­гого — лампада. Тот, который с иконой, поднял ее и показал узменцам, и все радостно закричали.

—   А зацем это? — спросил Мишка.

—   Се знак некий, и надо полагать — знак доб­рый, — сказал дядя Володя.

Потом священник перекрестил иконой воздух, осе­няя сим крестным знамением узменцев, и все стали тоже изо всех сил креститься. Мишка раз двадцать осенил себя.

А потом все увидели, как огромное количество немцев стало стремительно двигаться сюда, к Узмени.

— К нам идут! — тревожно воскликнул дядя Володя.

— Тоцно, что к нам, ородь проклятая! — сказал его старший сын Васильке

И многие тут стали пятиться и уходить с берега, по­спешая к домам своим. Очень скоро почти никого не осталось, матери уводили упирающихся ребятишек, и лишь дядя Володя со своими оставался на берегу, споря с тетей Малушей:

— Успеем! Погоди! Сейцас!

И уж решился было бежать вместе со своими деть­ми, как вдруг затрещало, загремело вокруг, огляну­лись — а немцы под лед проваливаются!

Никогда не забыть Мишке этого зрелища! Огром­ная рать, зловеще приближавшаяся к Узмени, вмиг исчезла, ушла под лед, а там, вдалеке, задние ряды немцев продолжали сыпаться в огромную полынью.

—    Провалились! — закричал дядя Володя.

—    Провалилась ородь! — срывая промерзшее гор­ло, воскликнул Мишка.

Первым побежал на лед Василько.

—    Василько! — истошно закричала тетя Малу­ша. — Куда! Тоже хоцешь провалиться?

—    Всем на берегу оставаться! — строго приказал дядя Володя, устремившись следом за Васильком. И еще несколько узменцев побежали туда, где стояли монах и священник. Мишка не выдержал и побежал тоже, успев крикнуть:

—    Я не провалюсь, я маленький!

На бегу он оглянулся и с удовольствием увидел, как тетя Малуша сграбастала и цепко держит остальных своих, включая Уветку. Потом он увидел, как монах и священник тащат кого-то из-подо льда, волокут по­дальше от провала, мокрого и жалкого. И когда узмен-цы подбежали, монах, оглянувшись на них, повторил:

— Шпильмана сберегите. Подарите его князю Александру. Пожалуй, он единственный, кто спасся, провалившись в сию великую и священную прорубь.

И дядя Володя вместе с Васильком и Юрятой Ко­сым поставили немца на ноги.

Монах поднял со льда лампаду и пошел дальше в сторону другого берега озера. Священник взял икону и последовал за ним.

—    Быстро уходим! — приказал дядя Володя, тол­кая перед собой немца. — Как он сказал? Шпильман?

—    О, я! Я! Шпильман! — стуча зубами, поспешил якнуть мокрый пленник.

— Ну теперь уж, шпильман, конец вашей ороди!

Они благополучно добрались до берега. Мишка то и дело оглядывался и снова видел страшную полынью, покрытую плавающими, перекособоченными, налез­шими одна на другую льдинами-торосами, — туда воз-вернулись исчадия ада. А когда взошли на берег, по­смотрели и увидели, как наши войска гонят немцев со льда озера к Суболичскому берегу, гонят и бьют, топ­чут, уничтожают.

— Од оленье! — воскликнул дядя Володя.

—    Побе… — крякнул Мишка и окончательно ох­рип, горло схватило судорогой, очень больно и обидно, что именно в такое торжественное мгновение.

—    Побе-е-е-еда-а-а-а! — кричали все вокруг, пры­гая и вознося к небу руки.

—    Слава Тебе, Господи! Слава Тебе! — стали крес­титься некоторые, и все тоже принялись осенять себя крестными знамениями.

Не в силах больше претерпевать холод, Мишка вместе со всем семейством дяди Володи отправился до­мой. Пленного мокрого немца вели туда же, и Мишка, видя это, твердо решил, что жить сему немцу осталось немного.

ПОБЕДА!

Небо будто хотело изобразить то, что происходило на земле. Тучи рассеялись, солнце выглядывало с каждым разом все на дольше и на дольше, акогда во все лопатки погнали немца со льда озера, оно выгля­нуло и уж не исчезало, озаряя своим весенним сияни­ем весь дольный мир. Сделалось тепло и по-весеннему сладостно, а под доспехами у всех мокро от пота.

Весть о том, что огромная часть тевтонского воин­ства, устремившись к Узмени, провалилась под лед и погибла, железной лавой уйдя на дно, дошла до Александра, который стоял в окружении своего лич­ного отряда.

—    Чем отслужу Господу за такой подарок! — в вос­торге воскликнул Ярославич. — Я и мечтать боялся, а Он мою потаенную мечту осуществил.

—    Да уж, потаенная! — усмехнулся князь Андрей, который, выполнив свою задачу, воссоединился с бра­том, чтобы вместе докончить сражение. — Даже и нем­цы все, поди, знали.

—    Хороший народ немцы, — рассмеялся отрок Ратисвет. — Узнали о мечте нашего князя — и провали­лись! Уважили. Вот, коли удастся нам Андрияша пой­мать, ты, княже, возьми его под локоток да скажи: «Может, пойдем искупаемся?»

—    Да я теперь всем немцам так говорить буду, — со смехом отвечал Александр. — И кстати, об Андрияше. Самое время теперь ловы на него затеять. Эй, нем­цы мои бывшие! На вас теперь надежда — поможете нам прежнего вашего местера поймать?

—    Прости, княже, — ответил Ратша. — Мы, ко­нечно, в твоей теперь власти, но не хотелось бы нам с такой задачей справляться. В битве мы не подвели тебя, а ловить Андреаса…

—    Ну, так и простите, что не подумавши попро­сил! — устыдился своего предложения Александр. И впрямь, разве мог бы он потом уважать их, если бы они вместе с ним в поимке своего бывшего господина участвовали? — Благодарю вас за то, что в битве вы были наравне со всеми, а иной раз и лучше многих. Те­перь хочу поручить вам важное дело — лед на озере с каждым часом становится все более хрупким, а надобно успеть собрать с поля брани павших. Всех пере­нести на тот берег. И не только людей, а и оружие. Все пригодится нам потом. Чтоб ничего не досталось озе­ру! Только вам и могу поручить сие, зная, что кропот­ливо все исполните.

—   Можешь не беспокоиться, княже, — поспешил заверить Александра немец Михайло Мороз, бывший Кальтенвальд.

—   А где Лербик? — спросил князь Андрей, прово­див взглядом отъехавших исполнять свои обязаннос­ти Ратшу и Мороза.

—   Пал в битве, — ответил Александр. — Не стало одного из моих немцев. И многих не досчитаемся мы се­годня. Ярополка Забаву убили, серба Гавриила Свяку Ладожского… А я с ним так и не успел двух слов пере­молвить… Многих иных унесло Божьей волей на небо…

—   У меня Евсташа погиб… — пригорюнился князь Андрей.

—   Но — не теперь тужить, братцы! — громко вос­кликнул Александр. — Присоединимся к погоне! Пой­маем местера! Жажду сразиться с ним и возложить пе­чать ему на лице, яко на Неве — Биргеру!

Он выхватил меч из ножен и высоко вознес его над головою. Все тотчас взбоднули коней и устремились следом за Александром, разворачиваясь в беге подоб­но тому, как расправляет свои крылья орел, преследуя добычу.

Битва давно переместилась к Суболичскому бере­гу — там последние стройные ряды тевтонцев обеспе­чивали отступление оставшимся полкам. Две трети не­мецкого войска было уже уничтожено и взято в плен. Впереди было видно, как уходят, уходят немцы, под­нимаясь от озера на берег. Двуглавым орлом — одна го­лова Андрей, другая — Александр — княжьи полки налетели на береговую оборону ордена, и Андрей со своими, ударив, проломил немецкий строй, а Алек­сандр, заходя справа, быстро сокрушил край тевтон­ской обороны. Выскочил на берег, углубился в лес, рыекая взглядом в поисках местера и не видя нигде свою добычу. Там-сям полыхали стычки между победителя­ми и уползающими прочь побежденными. Отрок Те­рентий, едва поспевая за князем, кричал ему, что едва ли можно застать Андрияша где-то поблизости: