Викинги

После эпизода в Ирландии наступает неожиданное затишье: норманны на какое-то время занялись ус­тройством своих внутренних дел. Быть может, этим < внезапно проявившимся добронравием они были обя­заны полководческому дару Карла Мартелла («Моло­та»), короля франков. Возможно — появлению начиная с 718 года в Северной Европе арабов, время от времени призываемых бургундами для войны с франками. В том году они захватили Нарбонн, три года спустя вволю порезвились в Тулузе, а в 725 году покорили и разграбили целую серию городов. Не случайно первые устремления норманнов были в совсем ином направле­нии: Европа пока им не по зубам.

Как раз в 732 году, когда викинги открыли для себя Британию, аквитанский герцог Одон, не поладивший с Карлом и безжалостно им усмиренный, науськал на Франкское королевство арабского наместника в Испа­нии Абд-ар-Рахмана, прельстив его редкой возмож­ностью завладеть гробом святого Мартина — самой священной реликвией франков.

В это время арабы уже испытывали некоторые неудобства на Пиренейском полуострове: испанцы начали его отвоевание — Реконкисту, Путь на север арабам преградило народное ополчение, еще в 718 году разгромившее отряды мусульман в долине Ковадонге в Астурии. (Это сражение было началом конца влады­чества мавров, но никто тогда еще этого не знал.) Соблазненные щедрыми посулами Одона, арабы про­рвали заслон, форсировали Гаронну, смели с географи­ческой карты город Бордо со всем его населением, зажгли Пуатье и в октябре устремились к Туру. Здесь их уже поджидал Карл. В жестокой сече Абд-ар-Рахман сложил голову, а его четырехсоттысячное во­йско (если только это не преувеличение хронистов) обратилось в паническое бегство.

Но не таковы были арабы, чтобы посыпать себе головы пеплом, упиваясь позором поражения. Собрав­шись с силами, они очень скоро ворвались с флотом в Рону, с ходу захватили Авиньон и опустошили его окрестности. Карлу и его брату герцогу Хильдебранду путем долгой осады с огромным трудом удалось вер­нуть этот богатейший город и важный стратегический пункт. Впрочем, с этого момента он перестал быть и тем, и другим: франки спалили дотла эту будущую столицу римских пап.

Новое наступление арабов также не принесло им успеха. После гибели их полководца в первом же бою они обратились в бегство на кораблях, но в панике половина их перетопила друг друга, а остальных доби­ли дротиками франки. Затем воинство Карла разорило область готов, сровняло с землей города Ним, Агд и Безье, оставив от них лишь воспоминания, и подчинило фризов и алеманнов.

На западе Европы сложилась мощная держава. Сын Карла Пипин Короткий и его внук Карл Великий положили начало Французскому государству. Карл Великий совершил с армией глубокий рейд по Пире­нейскому полуострову, окончательно отбив у арабов охоту пронести зеленое знамя пророка по ту сторону гор. (На обратном пути, правда, его войско попало в горах в засаду, устроенную в ущелье Ронсеваль баска­ми; в этом сражении, прогремевшем 15 августа 718 года, погиб начальник Бретонского рубежа Роланд, герой французского эпоса.)

Все эти события, естественно, до поры до времени сдерживали экспансию норманнов в южном направле­нии. Больше того, покорение «непобедимых» фризов заставило их призадуматься о собственной безопаснос­ти. Вот тогда-то и наступило упомянутое затишье.

В конце VII века (обычно называют 777 год) датский конунг (вождь) Гудфрид, или Гаттрик, попытался объ­единить Данию, Швецию и Норвегию в единое Норман­нское королевство под главенством Дании для защиты от алчности Карла Великого, короля франков. Многие норманны в 780 году приняли по его примеру христи­анство, и чуть севернее основания Ютландского полу­острова началось строительство гигантского земляного оборонительного вала высотой в три и шириной до двадцати метров. Столицей нового королевства стал город Еллинг — ныне заштатный городишко недалеко от Вейле.

Однако и в этот период норманны, чтобы пораз­мяться и не терять формы, время от времени занима­лись любимым делом. А поскольку у себя дома они были в это время всецело поглощены дележом земли и устройством границ, цели их набегов лежали теперь далеко от скандинавских берегов. Континентальная Европа наконец-то могла вздохнуть спокойно и занять­ся более неотложными делами, не поглядывая поми­нутно на север.

Зато этого не могла позволить себе ее островная часть — Британия. Летом 793 года флот викингов появился у южного побережья Шотландии и, привычно разграбив его, подошел 8 июня к островку Линдисфарн, или Святому. Норманны потрудились на нем так основательно, что располагавшиеся там монастырь свя­того Кутберта — самый богатый в Британии — и один из прекраснейших ее замков лежат в руинах до нашего времени. Крупнейший ученый той эпохи, глава при­дворной школы Карла Великого и воспитатель его сыновей, знатный англосакс Алкуин написал элегию «О разрушении монастыря Линдисфарна». Гибель этого первостепенного культурного центра Англии VIII столетия была невосполнимой утратой.

Годом позже точно такая же участь постигла Веармусский монастырь на архипелаге Фарне, чуть южнее Линдисфарна.

В 795 году вошедшие во вкус пираты обчистили остров Уайт у побережья Уэссекса, обогнули Британию и вышли в Ирландское море. Здесь, не зная, чему отдать предпочтение — восточному побережью Ирлан­дии или западному Англии, они удостоили своим вни­манием остров Мэн, лежащий как раз посредине, а затем поднялись к северу до острова Айона во Внеш­них Гебридах и попытались завладеть тамошним мо­настырем, основанным в 563 году святым Колумбой и считавшимся главным религиозным центром христиа­низированных кельтов. Неожиданно для них монас­тырь оказал отчаянное сопротивление, и, опустошив в утешение себе округу, норманны отбыли домой за подкреплением. Они обобрали этот, монастырь в 802-м и затем в 806 году.

С 782 года викинги возобновили нападения на кон­тинентальную Европу. В 808 году Гудфрид разграбил славянский город Рерик, центр крупной торговли, а в 810-м захватил на двухстах кораблях часть Фрислан­дии и потребовал выкуп — по фунту серебра на судно. С этого же времени корабли викингов, используя реч­ные системы Кельтики, известные с легендарных вре­мен, стали появляться даже у средиземноморских бе­регов Нарбонской Галлии то под видом иудеев, то сарацин, то добропорядочных британских купцов.

Смерть Гудфрида в 810 году помешала датчанам довести до конца устройство своего государства, стро­ительство вала было заброшено, и разбой вспыхнул с новой силой. Именно с этого времени слово «викинг» широко входит в лексикон народов Северной Европы. Возможно, взлету их могущества способствовало заим­ствование увиденных на средиземноморских кораблях треугольных парусов, названных ими «латинскими»: эти паруса значительно улучшают маневренность суд­на сравнительно с прямыми рейковыми, а следователь­но, и боеспособность.

Карлу Великому, хоть и не без труда, удавалось отбивать все попытки их набегов, но сразу же после его смерти в 814 году и распада его государства под натис­ком арабов норманны ввели свои корабли в устье Эльбы. В 825 году викинги вновь прошлись по побе­режьям Фрисландии и Британии, в 836 году впервые разграбили Лондон, в 838 году прочно закрепились во Фрисландии, в 839-м основали собственное королевст­во в Ирландии, а в мае 841 года захватили Руан. (Как Уже говорилось, существует и другая хронология не­которых походов.)

Их успехам в это время весьма способствовала сло­жившаяся в Европе обстановка. Три года после смерти Карла его наследники азартно кромсали оставленный им пирог — необъятную империю, норовя отхватить кусок побольше и пожирнее. Западная Франция оста­лась в конце концов за Людовиком I Благочестивым, двадцать девять лет после этого царствовавшим, но не управлявшим. Хотя он носил еще и другое прозвище — Немецкий, но большая часть Восточной Франции (будущей Германии) досталась все же его брату Карлу. Третий брат, Лотарь, закрепился в Северной Италии, Фризии, Бургундии, Наварре и Провансе, противопоставив себя первым двум, заключившим против него 14 февраля 842 года союз (как раз в этом году норманны разрушили город Квентовик). Дьякон Лионской епархиальной церкви Флор написал тогда в духе древних пророков свою «Жалобу о разделе империи», где вспоминал, что при Карле Великом «франкская нация блистала в глазах всего мира. Иностранные королевства — греки, варвары и сенат Лациума — посылали к ней посольства. Племя Ромула, сам Рим — мать королевства— были подчинены этой нации: там ее глава, сильный поддержкой Христа, получил свою диадему как апостолический дар... Но теперь, придя в упадок, эта великая держава утратила сразу и свой блеск, и наименования империи; вместо государя — маленькие правителей вместо государства — один только кусочек. Общее благо перестало существовать, всякий занимается своими собственными интересами: думают о чем угодно, одного только Бога забыли».