Пробуждение

— Почему вы говорите, что она была некрасивой, Дуэйн? В фильмах, которые я видела, она выглядит довольно привлекательно.

Персис заметила, что мозжечковая миндалина на экране снова заработала. Подняв взгляд, она увидела, как лицо Дуэйна исказилось в свирепой гримасе.

— У тебя есть сигарета? — спросил он.

— Здесь нельзя курить, и тебе это известно, — предупредил охранник.

Дуэйн злобно усмехнулся:

— Для меня она всегда была уродиной. Кстати, что ты там разглядываешь у меня в мозгах?

— Я разглядываю ваш гиппокамп.

— Мой — что?

— Гиппокамп. Это часть мозга, которая накапливает и перераспределяет информацию для долгосрочного хранения.

— А где он находится?

Персис показала пальцем на основание своего черепа сразу за ушами.

— Примерно вот здесь.

— Готов спорить — после душа твое тело пахнет свежескошенной травой, — проговорил Дуэйн, громко потянув носом.

— Когда в последний раз вы обошлись с кем-то по-дружески? — продолжала Персис, пропустив его выпад мимо ушей.

Дуэйн задумчиво посмотрел на потолок, потом, прищурив один глаз, перевел взгляд на нее.

— Я поступаю так каждый день. Постоянно.

— Не могли бы вы рассказать о чем-нибудь конкретном?

— А ты?

— Когда вы в последний раз проявили доброту?

Дуэйн неожиданно разозлился, его вкрадчивые манеры словно ветром сдуло:

— А ты? Когда ты в последний раз была доброй, а?!

— Я просто проверяю вашу способность вспоминать, мистер Уильямс.

— Я все помню, но тебе я ничего не скажу.

Впервые за все время интервью в нем проглянул упрямый, злобный мальчишка, о существовании которого Персис прежде не подозревала. Похоже, в личности Дуэйна нет ничего постоянного, стабильного, чего-то такого, что могло бы послужить стержнем для всего остального. Не удержавшись, Персис украдкой бросила быстрый взгляд в сторону охранника, стоявшего на прежнем месте за спиной Дуэйна. Тот заметил ее взгляд и поспешил отреагировать.

— Он тебе не поможет, — небрежно сказал он и снова хохотнул.

Персис немного помолчала.

— Как бы вы могли охарактеризовать самого себя? — спросила она осторожно. — Описать свой характер, привычки, манеру поведения…

— Я — кот, — сказал Дуэйн, глядя на нее в упор. — Кот. Котик. Котяра. Да, пожалуй, это самое подходящее слово.

Персис решила, что пора заканчивать. В целом ей все ясно, осталось только кое в чем удостовериться.

— Вы помните, как пять лет тому назад вы выпрыгнули из движущейся автомашины? — спросила она после паузы, подводя разговор к обстоятельствам преступления, за которое Дуэйн был приговорен к смертной казни.

Как ни странно, Дуэйн заметно оживился.

— Да, этот случай я помню. Я прокатился по обочине и раскроил себе все лицо вот досюда. — Он показал на переносицу. — А в клинике врачи вздумали промывать царапины, пока они еще кровоточили. В жизни мне не было так больно! Но они сказали, что, если в ранах останется грязь, кожа так и заживет, и я буду пятнистым, как далматинец.

— Почему вы выпрыгнули из машины?

— Мой брат что-то задумал… — Дуэйн неожиданно замялся и покачал головой. — Я не помню, что… Но что-то было не так. Во всяком случае, он не остановился — бросил меня там, где я упал. Мне повезло, что меня нашел полицейский патруль.

«Но девушку полицейские нашли слишком поздно», — подумала Персис. Ей не хотелось задавать следующий вопрос, так как она не сомневалась, что Дуэйн снова разозлится, но и не задать его она не могла.

— Да, полицейские нашли вас, мистер Уильямс, — сказала она. — А на дне каньона Каменистого ручья они нашли Дженнер Соннерс — девушку, за убийство которой вас приговорили к смерти.

Дуэйн резко выпрямился и весь напрягся, словно изготовившись к броску. Охранник тоже насторожился, но не двинулся с места. Персис бросила взгляд на экран. Мозжечковая миндалина, охваченная лихорадочной активностью, буквально бурлила.

— Я ничего не знаю ни о каком убийстве, — мрачно проговорил Дуэйн.

Персис хорошо помнила, сколь определенными и недвусмысленными были доказательства вины Дуэйна. Результаты генетической экспертизы, да и сам факт его задержания у шоссе неподалеку от места преступления, не оставляли никаких сомнений в его виновности, и тем не менее она верила его словам. Насколько она успела выяснить, мозг Дуэйна действительно серьезно поврежден. Он и в самом деле мог ничего не помнить о самом преступлении. Тем не менее Персис задала еще один вопрос.

— Что еще вы помните о том вечере? — проговорила она.

— Да пошла ты!.. — рявкнул Дуэйн и сдернул с головы резиновую шапочку, порвав подбородочный ремень. Шапочку он швырнул в нее, но попал в крышку-экран ноутбука, и тот захлопнулся, прищемив ей пальцы. В то же мгновение бросившийся вперед охранник схватил Дуэйна за плечи и рванул на себя.

— Знаю я вас! — продолжал орать Дуэйн. — Являетесь сюда, плетете сладкие речи, расспрашиваете о моих воспоминаниях, а сами собираете улики! Так знай — я тебя раскусил, проклятая дешевка!

Что произошло дальше, Персис рассмотреть в подробностях не успела. Она видела только, как охранник выкрутил скованные руки Дуэйна ему за голову, отчего тот с силой ткнулся лицом в стол.

— Свидание окончено, — прорычал он, таща Дуэйна к выходу.

— Мы еще встретимся, девушка из Феникса! — прокричал Дуэйн уже из коридора. — И не надейся, что я тебя не узнаю!

Персис еще некоторое время сидела в комнате, с трудом переводя дыхание и прислушиваясь к лязгу замков на тяжелых тюремных дверях, которые одна за другой захлопывались за удалявшимися Дуэйном и охранником. Потом она вспомнила последние слова осужденного, и по ее спине пробежал холодок. Стараясь справиться с ним, она снова подняла крышку ноутбука. На экране застыло изображение мозга Дуэйна: перевозбужденная мозжечковая миндалина светилась ярким белым светом, да и весь ствол головного мозга был охвачен какой-то непонятной активностью. Что ж, если здесь действительно обитала душа Дуэйна, то она, скорее всего, навсегда застряла в лабиринте полузабытых истин и синапсических тупиков.

В комнате без окон царил полумрак, и Персис почувствовала, как ее охватывают подавленность и уныние. Какой мрачной стороной повернулась к ней некогда любимая работа! Но пути назад не было. Только не сейчас, когда головоломный проект, обещавший стать поворотным пунктом в истории медицины, так близок к завершению. А Персис — одна из зачинателей этого смелого эксперимента. Нет, не могла она бросить дело, которое в случае успеха сулило ей столь многое.

«Телепат» Дуэйн Уильямс ошибался, утверждая, что сам будет решать, когда ему умереть. Как и обещала Персис администрация тюрьмы, никакой отсрочки ему не предоставили, поэтому утром в день казни Дуэйн услышал шаги, направлявшиеся к двери камеры. Шаги были мерными и четкими, и это подсказало ему, что за ним пришли. Что ж, пора — значит пора, подумал он, жадно затягиваясь сигаретой. В последний день ему принесли пачку сигарет и жаренного в сметане цыпленка (сплошная соя, конечно) и разрешили попрощаться с сестрой Бобби. Прощание далось ему едва ли не тяжелее всего. Дуэйн был тронут тем, что Бобби пришла, однако терпеть ее неловкую нежность оказалось труднее, чем сносить жестокое обращение надзирателей «Гаммы».

Поежившись, он посмотрел со дна своего бетонного колодца на квадрат армированного стекла, расположенный на высоте пятидесяти футов. За стеклом виднелся клочок голубого неба. Это последний раз, подумал Дуэйн, больше он его не увидит.

Тюрьма «Каньон Гамма» вырублена прямо в скальном массиве в самом центре пустыни Мохаве. За все время существования «Гаммы» ни одному преступнику не удалось бежать из ее мрачных каменных лабиринтов. Тюремные блоки располагались вокруг глубокой центральной шахты звездой, причем отдельные коридоры, словно щупальца, уходили глубоко в скалу. Из-за слабой вентиляции и ужасных санитарных условий воздух был пропитан удушливым запахом гниющих овощей и старой мочи. Сырые, холодные коридоры освещались тусклыми лампами, питавшимися от тюремных генераторов на солнечных батареях. Их мощности не хватало, поэтому свет часто гас, и когда это случалось, Дуэйну приходилось сидеть в темноте и разговаривать с самим собой вслух, чтобы справиться с клаустрофобией, грозившей лишить его рассудка. Единственным преимуществом «Гаммы» перед другими пенитенциарными учреждениями страны была, пожалуй, стабильная — и довольно сносная — температура воздуха, практически не менявшаяся вне зависимости от времени года. Собственно говоря, именно ради этого тюрьму и выстроили под землей: подобное расположение обеспечивало неизменность температурного режима, что в свою очередь давало значительную экономию электроэнергии. Несмотря на это, Дуэйн чувствовал себя здесь так, словно уже попал в ад, и готов был распрощаться с жизнью без особых сожалений.