Страница 33 из 39
Кровать и кресла были пусты. Но в углу комнаты, глубоко в тени, что-то шевелилось, и по размерам это мог быть мужчина. Движения, как у тряпичной куклы, скорченные конечности, квакающий голос, безумное лицо, которое повернулось к нему...
Нет, нет!
И снова шарканье рук и ног, бесформенная груда в углу.
Из горла Кула вырвался стон. Это был не Гидеон, это существо не могло им быть!
Он оглянулся на Марию. Та кивнула.
Глава 18
Брат почти обезумел. Позднее Питер ужасался: неужели в подобное состояние хотели ввергнуть и его?
Когда он шагал через сумрачную комнату в сторону человека в углу, то двигался как во сне, сквозь толстую пелену ужаса, с бессознательным почти бесконтрольным отвращением. Когда Кул опустился рядом на колени, человек что-то косноязычно залопотал. Бесцветный голос казался совсем незнакомым, но в то же время странно близким, как и распухшее лицо, блеснувшее в слабом свете, как выхваченные из тьмы глаза, встретившиеся с его глазами.
– Гидеон, – окликнул Питер. – Гидеон!
– Кто ты?
– Это я, Пит, твой брат.
– Здесь?
– Конечно здесь. Я пришел за тобой.
Огромное тело закопошилось, глаза страдальчески прищурились.
– Это обман. Чудовищная ложь.
– Нет. Посмотри на меня, Гид. Это я, Пит.
Глаза изучали его с нарастающим удивлением. Мария коснулась плеча Кула, и словно нажала на спусковой крючок: ярость прорвалась наружу, он не мог сдержать слез горечи и сожаления. Его переполнил весь гнев, на который он был способен. Прикосновение ее пальцев к его обнаженному телу жгло раскаленным железом.
– Отстань, – процедил он сквозь сжатые зубы.
Ее пальцы продолжали гладить его грудь, она часто задышала, он ощущал тепло ее дыхания, когда ее губы коснулись его плеча.
– Ты видел... Теперь ты знаешь. Это не моя вина...
Он отбросил ее руку. Гнев его не знал границ. Она не женщина, она сам дьявол, олицетворение вселенского зла, животного начала, он должен ее уничтожить!
Мария взглянула на его лицо, отпрянула и подняла руку, защищаясь. Страх мелькнул в широко раскрытых глазах. Она попыталась улыбнуться, но улыбка тут же исчезла.
– Педро...
– Я тебя убью!
– Это не моя вина!
Внезапно она повернулась и кинулась прочь, к противоположной двери. Он бросился следом, схватил ее за руку и рванул назад, когда она уже взялась за ручку. Мария вскрикнула от боли, но Кул безжалостно заткнул ей рот. Она безуспешно пыталась вырваться.
– Не смей кричать, – в бешенстве прошипел он. – Даже не пытайся. Не дергайся!
– Ты делаешь мне больно, – заскулила она. – Моя рука...
– Будет еще больнее, прежде чем я с тобой покончу. Как нам отсюда выбраться?
– Там охрана. Ты не сможешь...
– Нет, сможем. С твоей помощью.
Ее глаза остекленели от страха, и вдруг ее тело приникло к нему, словно ища убежище в его наготе. Кул расслышал неясные звуки, будто кто-то барахтался на полу. Звуки шли из угла, где лежал Гидеон. От отчаяния он тяжело вздохнул. Тело девушки продолжало вжиматься в него, она подняла голову. Кул ухватил ее длинные волосы и безжалостно оттянул голову назад, пока шея не напряглась и остро и упруго не проступила гортань.
– Мария, говори, как нам отсюда выбраться?
– Позволь мне уйти! Я...
Неожиданно Мария ловко извернулась и сунула руку под юбку. Кул слишком поздно заметил нож – длинное тонкое лезвие с изящной рукоятью слоновой кости и гравировкой. Он как в тумане увидел ее лицо, свирепое от ненависти и несмотря ни на что прекрасное. Нож целил в него, и он схватил ее за руку, стремясь уклониться. Левая рука девушки впилась ему в лицо. Когда он вырвался и отшвырнул ее в сторону, она взбешенно зашипела. Под ноги подвернулось кресло, и они оба упали.
Под тяжестью его тела она извивалась, как разъяренная змея, тем самым невольно его возбуждая. Вновь блеснул нож. Кул перехватил ее руку и вывернул запястье так, чтобы отвести лезвие, уколовшее в предплечье. Кровь текла по его пальцам, собираясь в ладони.
Ее грудь вздымалась. Она попыталась в него плюнуть, но рот у нее пересох и язык разбух. Он надавил сильнее ей на горло. Она попыталась ударить его коленом, он нажал локтем ей на ребра. Мария вскрикнула, нож выпал из ее руки. Кул успел его подхватить.
Теперь она лежала обессиленная, тонкая белая блузка лопнула, юбка задралась к талии, обнажая тело, застывшее в непристойной позе. На него это не произвело ни малейшего впечатления. Она совсем притихла, лишь тяжело переводила дух. В ее глазах он ничего прочесть не мог.
– Вставай, – велел Кул. – И ни звука, или тебе конец.
– Педро...
– Поднимайся.
Он прислушался к звукам за дверью. В тюрьме было тихо. Их схватка была короткой и бесшумной. Кул следил, как девушка поднималась на ноги; она даже не пыталась прикрыться.
– Где моя одежда? – спросил он.
– В ящике под кроватью.
– Достань.
Она была на удивление послушна.
Пока Кул одевался, его волнение росло; он был на ногах и наконец собирался в путь. Далекий или близкий, все равно. Другого шанса у него не будет.
Девушка не двинулась с места. Ее глаза неотрывно следили за ним. Открылась дверь в другую комнату, и он увидел Гидеона.
– Пит?
– Мы уходим, брат.
– Пит, откуда ты взялся?
– Не думай об этом. Ты сможешь идти?
– Смогу.
– Ты уверен?
– Я чувствую себя гораздо лучше, чем выгляжу.
А выглядел он ужасно. Крупное энергичное лицо опухло от побоев до неузнаваемости. Одежда была изодрана в клочья, вдобавок он хромал. Но улыбка осталась прежней, и голос – тем же самым.
Это был Гидеон. И это было чудо.
– Мария, ты подлая стерва! – процедил он и посмотрел на Кула: – Ты получил мое письмо?
– Все в порядке. Поговорим об этом позже.
– Ты пришел сюда только ради меня, брат?
– Нет, ради расширения кругозора.
– Она тебя сюда притащила?
– Верно, – Кул почти закончил одеваться. Как это было прекрасно – одеться снова! – Пошли.
Гидеон буркнул:
– Она убила Серафину.
– Знаю.
– Дай-ка мне нож, братишка.
– Нет, давай вначале выберемся.
Кул повернулся к девушке. Та замерла, к чему-то прислушиваясь. Теперь услышал и он – долгий жалобный звук гитарной струны, неясный, приглушенный толстыми стенами.
Как будто холодом повеяло в затылок. Кулу это совсем не нравилось. Он подошел к Марии, в ее широко раскрытых ожидающих глазах страха больше не было.
– Скажи нам, как отсюда выбраться. Где выход?
– Я помогу тебе, Педро. Ведь я тебя люблю. Я помогу, – прошептала она.
– Скажи – и только.
– Вы в том крыле тюрьмы, которое выходит к городу. Я говорила, это квартира капитана Альбразона. Камеры, в которых вас держали – на противоположной стороне. Это крыло занимают охранники и офицеры. Здесь же, этажом ниже, камеры для всякой швали – пьяниц, дебоширов и так далее. Всерьез их никогда не стерегут.
– Куда ведет эта дверь?
– В коридор. Там лестница вниз и комната охраны. Справа, если спускаться по лестнице, расположены камеры. Их всего несколько. Прямо – казарма охраны. Дверь слева ведет вниз, в зал, к которому примыкают комнаты для допросов. Оттуда дверь ведет во двор, где стоят полицейские машины. Там есть ворота, но они редко заперты. Можете захватить одну из машин.
Гидеон буркнул:
– Мне это не нравится.
– Она лжет?
– Она всегда лжет.
Мария взмолилась:
– Прошу вас, верьте мне!
Кул бросил нож Гидеону.
– Покарауль ее. Я пойду проверю.
Он подергал дверь. Та не была заперта. Кул осторожно приоткрыл ее и заглянул в соседнюю комнату. Она была освещена несколькими лампами, он заметил полки с книгами, легкие стулья и окно, выходившее в темный двор. Сверху лился лунный свет, но из-за высоких каменных стен самой луны Кул не видел. Внизу поблескивал металл автомобилей. Он разглядел ворота, о которых упомянула Мария. Высокие железные ворота стояли приоткрытыми. Дальше он в темноте ничего не видел.