Страница 41 из 63
Со скрежетом петель, который был громче боевого клича целой армии, дверь отворилась.
На пороге стояла Скира. В одной руке у нее был кинжал. На плечи она наспех набросила кожаный плащ. Девушка была неплохо сложена, отметил Конан. Кроме того, киммериец мог бы поклясться, что под плащом на Скире ничего не было.
— Конан! Что привело тебя сюда?
— Любопытство.
— Любопытство касается меня? — У другой женщины подобный вопрос мог быть принят за флирт. Впрочем, мрачное выражение лица Скиры и ее ровный голос начисто отметали такую возможность.
— Любопытство касается кое-какой штуки, которую мне удалось захватить в боссонском караване.
— Ну вот. Теперь и я тоже изнемогаю от любопытства. Да и не только из-за того, о чем ты говоришь. Но и из-за тебя. Как ты добрался сюда? Почему ты в таком виде? Ты выглядишь так, будто упал с утеса. Разве отец не говорил, что бродить по туннелям небезопасно?
Знаком она предложила ему войти, и он принял ее приглашение.
— Опасности здесь больше, чем предполагает твой отец. Если только он не собственноручно напустил гигантских обезьян в пещеру, — сказал Конан.
Глаза Скиры расширились. Конан попытался описать тех чудовищ, с которыми сражался во тьме.
Прежде чем он закончил, Скира смертельно побледнела и некоторое время
молчала, а затем медленно произнесла:
— Ты встретился с хаканами. Пиктские колдуны приручают их, а затем используют для выслеживания… и убийства. Но в наших пещерах их быть не может.
— Это ты скажешь тому, кто их послал, — резко оборвал ее Конан. — А покамест держи дверь на запоре и забаррикадируй ее и будь настороже. Да приготовь заклятье, если у тебя есть подходящее против этих монстров. Любой из них с легкостью может вырвать тебе руки-ноги, и даже дыхание у него не участится.
На мгновение Конану показалось, что Скира вот-вот упадет в обморок. Плащ почти сполз у нее с плеч, и она, похоже, даже не заметила, когда Конан поправил на ней одежду. Она села, будто ноги отказались ей служить, и на мгновение бессильно свесила голову.
— Это можно так понимать, что ваш мир с пиктами нарушен? — спросил Конан, усаживаясь подле нее. У него было невыносимое желание заорать на чувствительную девицу, но приходилось говорить с ней спокойно, будто с ребенком. Скира, конечно, девушка смелая и сообразительная, но сегодня ночью на нее навалилось слишком много плохих известий.
— Если они спустили на нас хаканов, можно сказать и так, — отозвалась наконец она. — А что еще привело тебя сюда?
Конан пошарил в кошеле и вытащил кристалл. Глаза Скиры расширились, но
голос остался ровным, когда она проговорила:
— Это тот самый, захваченный в караване?
— Да. Он был в чертовски крепком сундучке. Боссониты охраняли его, как дьяволы. Трое ребят, похоже, были готовы отдать свою жизнь, лишь бы сундучок не достался чужим.
— Я понимаю почему.
— В таком случае расскажи, чтобы я тоже понял. По-моему, сейчас неподходящее время загадывать друг другу загадки.
Скира вздрогнула:
— Нет. Время и в самом деле неподходящее. — Она протянула руку к кристаллу. Конан мгновение помедлил. А вдруг тут действительно не обошлось без колдовства, и кристалл придаст ей новые силы, когда окажется у нее в руках?..
Впрочем, у него, Конана, наготове меч и кинжал, которые он, в случае чего, тут же пустит в ход, чтобы расправиться со Скирой или тем чудовищем, в которое она могла превратиться. Он извлек из ножен кинжал и положил правую руку на рукоять меча.
На мгновение Скира была ослеплена блеском стали. Затем она снова протянула руку, и Конан положил в нее кристалл.
Возникшая вслед за этим пауза продолжалась так долго, что Конан невольно начал опасаться, как бы другие хаканы не обнаружили своих мертвых сородичей и не отправились мстить. Скира, похоже, была в трансе. Киммериец надеялся, что, странствуя по другим мирам, она сможет найти ответы на кое-какие вопросы, поэтому имело смысл не беспокоить ее.
За секунду до того, как киммериец окончательно потерял терпение и открыл рот, чтобы окликнуть ее, Скира поднялась. Она казалась еще более спокойной, чем была до этого, хотя сжала кристалл с такой силой, что костяшки ее пальцев побелели.
— Судя по всему, это кристалл Траза, — сказала она.
— Мне это ничего не говорит, — заявил Конан.
— Прости меня. Эти кристаллы очень старые. Говорят, они происходят из Атлантиды. Впрочем, все старое связывают с атлантами, даже если об этом нет упоминаний ни в одной из хроник…
— Скира, ты подражаешь худшим чертам своего отца. Что эта проклятая штука умеет делать?
— Она может увеличивать силу колдуна. Также может очищать храмы и другие священные места с помощью Черной магии.
— Полезная штучка, а? Не сомневаюсь, ты смогла бы найти ей применение.
— Известно, что их существует всего шесть. Я и мечтать не могла о том, чтобы один из них когда-нибудь оказался в моих руках.
— Стало быть, ты намерена прикарманить его?
— Ты хочешь сказать: отдам ли я его отцу?
Конан что-то проворчал. Уж слишком быстрая она, эта Скира. У него появилось желание отнять у нее кристалл и разбить его о каменный пол. Киммериец сомневался в том, что эта вещица окажется прочнее горного хрусталя. А если что, то несколько хороших ударов мечом могут завершить дело.
— Тебе судить о своем отце и его честности. Этот кристалл может помочь ему воспользоваться Воротами Зла — Переместителем, как вы его называете, — чтобы отправить нас в пещеру, где находится статуя, которую он собирается оживить? Если это так, то лучше отдать кристалл ему. В конце концов, от этого зависит моя жизнь и жизнь моих бамула.
Глаза Скиры снова расширились. Конан решил, что у нее очень красивые глаза, и не стал бы возражать, предложи ему кто-нибудь увидеть, как эти глаза расширяются среди подушек скомканной постели. Но сейчас важнее было другое. Необходимо было узнать от этой женщины, что происходит.
— Он что, посылает ТВОИ отряд в пещеру?
— Так он сказал. Или его нужно понимать иначе?
— Нет, именно так. Ты слышал… ты услышал правду. Но только часть правды.
— А какова она вся целиком?
Скира глубоко вздохнула, и теперь речь ее полилась быстрым потоком. Все-таки, хвала богам, она была самой обычной женщиной.
— Статуя может быть оживлена с помощью кровавого жертвоприношения. Жертвой должен быть либо ближайший кровный родственник колдуна, либо кто угодно другой, но числом не менее двадцати. Поначалу отец подумывал принести в жертву меня. Но, к счастью, передумал и решил пожертвовать двадцатью пиктами.
— А как бы ему это удалось?
— Он собирался выдать меня замуж за вождя пиктов. Выкупом за невесту была бы жизнь двадцати его воинов.
— Вряд ли после этого вождь увидел бы следующий рассвет. Возможно, твой отец и разбирается в магии, но что до пиктов и их обычаев, то мой молодой вождь Говинду — и тот даст ему фору.
— У отца не было другого выхода. Кроме того, остальные пикты, скорее всего, простили бы его, после того как магия принесла бы свои плоды. Им ничего другого не оставалось бы. Если подумать — они даже в выигрыше.
— А в результате Боссонские Пределы превратились бы в край, где царит лишь смерть. Ты этого хочешь, да?
— Не забывай, что Лизениус — мой отец. Он любил мою мать. А в боссонитах видит ее убийц. Так проще. Если ты смотришь на мир глазами мстителя, легче осуществить мщение.
— Если только не спятишь раньше, чем добьешься желаемого. Я думаю, что именно — это и произошло с твоим отцом. — Подозрение мелькнуло у Конана в голове. Подозрение росло, а теперь превратилось в холодную уверенность. — Мой отряд отправляется с помощью Переместителя в пещеру, после чего МЫ и оказываемся той самой кровавой жертвой? Пикты живы-здоровы, причин враждовать с вами у них нет, а по топям начинает разгуливать чудовищная статуя, так? Это и есть замысел твоего отца?
Скира кивнула:
— Мне он не говорил об этом прямо, но из того, что я слышала и знаю, похоже, что дело обстоит именно так.