Вспышка страсти

– На этой вилле только одна спальня, – сообщила тетя Гарриет, направляясь в красиво обставленную кухню. – Домом не часто пользуются, потому что он дальше всего от виллы Розалинды.

Кованая винтовая лестница заманчиво вела наверх, и пока тетя Гарриет готовила кофе, я поднялась и задохнулась от восхищения при виде спальни с кроватью, над которой висел белый кружевной балдахин и которая была застелена невообразимыми шелковыми простынями, а через открытую дверь я увидела еще и ванную с богатой золотой сантехникой.

– Просто супер! – воскликнула я, сбежав вниз. – Что, все виллы так же хороши, как эта?

– Эта – самая спартанская, – сухо ответила тетя Гарриет. – Большую часть мебели перенесли сюда попросьбе Фила из его виллы. Розалинда знала, что без рояля она никогда не уговорит его приехать сюда. Майлз приезжает сюда регулярно, поэтому в его вилле много личных вещей и в ней никогда никто другой не останавливается. На вилле, где поселились Мэри и Том, обычно останавливаются гости. Моя – рядом с их виллой, и я рада, что Розалинда предоставляет ее в мое полное распоряжение.

– Тебе здесь нравится?

– Да. Когда тихо.

– Ты имеешь в виду – когда здесь нет Розалинды?

– Розалинда мне не мешает и никогда не мешала, – с укоризной ответила тетя Гарриет. – Я люблю ее так же, как люблю тебя и Фила, и ты это знаешь. Нет, дело в Гарольде, который в последние несколько дней без конца шумит.

– Гарольд?

– Он и Майлз. Недавно я слышала, как они ругались друг с другом.

– Не могу представить, чтобы Гарольд с кем-нибудь ссорился.

– В последнее время ссорится. Майлз хочет, чтобы Розалинда подписала контракт на этот фильм, в котором он собирается играть главную роль. Ее агент без конца названивает ей по телефону из Лондона, но Розалинда категорически заявляет, что не станет ничего подписывать. Гарольд просто выходит из себя из-за всего этого и твердо настаивает на том, что Розалинде необходим отдых и что она до конца лета останется в Офире.

– Ей правда нужен отдых?

– Да, – уверенно кивнула тетя Гарриет. – Я никогда не думала, что у нее так плохо с нервами. Безусловно, именно поэтому она и ведет себя так глупо.

– Ты имеешь в виду – кокетничает с Томом? Тетя Гарриет кивнула.

– Но пусть тебя это не тревожит, Дженни. Завтра я собираюсь поговорить с ней об этом. Если Розалинда поймет, что обижает Мэри, она немедленно прекратит. Она просто ни о чем не задумывается.

– А следовало бы, – сказала я, вспомнив обиженное лицо Мэри.

– Не нужно сердиться на нее, Дженни. – Тетя Гарриет с упреком похлопала меня по руке. – Ей не повезло, она не имела любящих родителей. Мне неприятно это говорить, но моя младшая племянница была законченной эгоисткой. Вряд ли она вообще уделяла Роуз внимание, поэтому девочка всегда проводила время в моем доме и всегда хотела быть с тобой, Филом и Мэри. А если бы не было Мэри, она оставалась бы одна – вам с Филом было достаточно друг друга. Та маленькая девочка была ужасно одинока и не уверена в себе. Все деньги Гарольда не могут дать той уверенности, которая так необходима Роуз. Вот поэтому она так крепко держится за всех вас. А под всем этим налетом показной веселости Роуз – всего-навсего маленькая напуганная девочка.

– Напуганная? Я могу согласиться, что она не уверена в себе, но ей совершенно нечего бояться.

– Нет, есть. Только что это, остается загадкой. – Резко встав, тетя Гарриет понесла свою чашку с блюдцем на кухню. – Отдыхай спокойно, Дженни, и не забудь, вилла Фила справа от твоей. Не попади по ошибке на виллу Майлза. Я заметила, как он смотрел на тебя за обеденным столом, не завидую тебе. – Она поцеловала меня на ночь и вышла, закрыв за собой дверь с недовольством человека, который сказал много лишнего, а я медленно побрела на кухню со своей чашкой и сахарницей.

Кроткий Гарольд препирается с горластым Майлзом. Том выставляет себя на посмешище. Мэри страдает. А Розалинда напугана. По-видимому, я единственный человек в «Анклаве», у которого нет проблем.

Благодарю тебя, Господи, искренне подумала я, забираясь между шелковыми простынями. Благодарю Тебя за Джонатана. И под отдаленный звук атлантического прибоя, снова напомнившего мне о нашем последнем вечере вместе, я, не став принимать таблетки, погрузилась в глубокий естественный сон.

Меня разбудил тихий стук в дверь моей спальни, и, прежде чем я полностью проснулась, худенькая стройная девушка с густыми темными волосами, собранными сзади в хвост, вошла в комнату, неся в руках поднос с горячим кофе и слоеными булочками, – я будто снова оказалась в отеле. Служанка застенчиво улыбнулась, поставила поднос на столик возле кровати и тихо сказала:

– Обригадо.

– Обригадо, – повторила я. – Меня зовут Дженни, а тебя?

Она переминалась с ноги на ногу, не понимая меня.

– Дженни, – повторила я и, улыбнувшись, указала на себя.

– Жуанна-Мария, – широко улыбнувшись, ответила служанка и вышла из комнаты.

Я еще допивала свой кофе, когда услышала внизу голос Мэри.

– Поднимайся сюда, Мэри, – окликнула я ее, вскочив с постели. – Я еще завтракаю. И попроси Жуанну принести еще чашку.

Мэри показалась мне усталой и поникшей. Она никогда не следила за модой, а в это утро выглядела просто некрасивой.

– Можешь ничего не говорить мне, Мэри, – сказала я, наливая ей кофе. – Ты скучаешь по детям и хочешь вернуться домой.

– Еще как! – с горячностью воскликнула она, садясь ко мне на кровать. – Мы здесь уже десять дней, и я действительно скучаю по детям. Конечно, я хотела тебя увидеть и до твоего приезда не уехала бы. Но теперь, когда я знаю, что у тебя все в порядке, нет особых причин и дальше оставаться здесь.

– Тогда твердо стой на своем. Скажи Тому, что хочешь вернуться домой.

– Тому здесь очень нравится, – тяжело вздохнула Мэри. – Он прямо связан по рукам и ногам, проводя все дни за игрой в теннис или на верховых прогулках с Майлзом, а по вечерам Розалинда беспардонно кокетничает с ним.

– Розалинда кокетничает со всеми. Даже с Филом.

– Но это же не значит, что Том должен смотреть на нее с таким дурацким влюбленным выражением на лице, верно? – У Мэри задрожал голос. – А она такая красивая! Я уверена, что Тому будет скучно со мной, когда мы вернемся домой… – Голос изменил ей, и Мэри расплакалась. – Дженни, я так люблю его. Я не переживу, если он меня бросит. Я умру, я это знаю.

– Совершенно несправедливо, Мэри, заставлять тебя скучать по детям. Пришла пора возвращаться к ним. Том не влюблен в Розалинду, она просто хозяйка здесь, и если она ведет себя так бесцеремонно, как вчера вечером, он просто не может повернуться к ней спиной.

– Ты действительно думаешь, что все так и есть? – спросила она, поднимая залитое слезами лицо.

– Да, – убежденно ответила я. – Но дети без вас уже почти две недели. Думаю, пора отправляться обратно в Темплас-Уэй.

– И я так думаю, – с радостью согласилась Мэри. – Только я не хотела уезжать до твоего приезда. Я уже начала думать, что случилось что-то плохое…

– Ничего плохого, – улыбнулась я. – Я чувствую себя прекрасно – физически, психически и эмоционально. Просто иди к Тому и скажи ему, что пора возвращаться домой.

– Ты совершенно права. – Она вытерла глаза. – Я так подавлена, потому что здесь нет моих детей. Розалинда не хочет причинить мне зло, а Том никогда не будет ничего скрывать от меня…

– Тогда иди и начинай собирать вещи. – Я улыбнулась ей. – И не принимай «нет» в качестве ответа.

– Если мы уедем сейчас, то не сможем познакомиться с Джонатаном.

– Мэри, я выхожу замуж за этого человека. У тебя будет масса времени, чтобы познакомиться и узнать Джонатана, когда мы будем жить в Англии.

– Вы поселитесь в Темплас-Уэй?

– Не знаю. Я не знаю, где живет Джонатан. Но где бы мы ни жили, мы все равно будем часто видеться.

– Я чувствую себя такой глупой. – Мэри улыбнулась. – Вот так плакать и думать, что Том может мне изменить… Но ты же никому об этом не расскажешь, Дженни? Я чувствую себя так, как будто предала его.