Телефон Господень (сборник)

Тем не менее, взять да вдруг и поверить в вампиров, такому рациональному человеку как я просто невозможно. И я, посмеиваясь внутренне над собой, и испытывая некоторую неловкость, решился на эксперимент. На столе в кабинете начальника всегда стоит графин с водой. Раз в два дня Леночка меняет в нем воду. Происходит это следующим образом – она выносит графин, выливает из него воду в туалете, наливает свежей из специальной бутылки, которая стоит за ее столом – обычная очищенная питьевая вода. Как-то утром, по дороге на работу, я заехал в ближайшую церковь и набрал там в бутылку святой воды. Чувствовал я себя при этом, надо заметить, полным кретином, но ничего не мог с собой поделать – надо было как-то опровергнуть мои безумные предположения. В конце концов, если все в порядке – никто ничего не заметит и не узнает, что я сумасшедший параноик: святая вода на вкус не отличается от обыкновенной. Уговаривая себя, что это просто шутка, и никакого вреда от нее никому не будет, я, приехав пораньше, вылил обычную воду из бутылки и налил туда святую. Днем Леночка, как обычно, поменяла воду в графине. Долгое время ничего не происходило, и я уже успокоился. Значит я, все-таки, поддался идиотскому наваждению, прочитав слишком много дурацких рассказов о вампирах. Мне было стыдно, но и определенное облегчение тоже присутствовало – все-таки моя картина мира была верна, и вампирам в ней не место.

Однако ближе к вечеру на телефонном аппарате у Леночки загорелся огонек селектора – директор вызывал к себе. Зайдя в кабинет буквально на секунду, она выскочила как ошпаренная и побежала в туалет. Выскочив оттуда с веником и тряпкой, она метнулась обратно. На лице ее были написаны испуг и растерянность. Прошло минут пять – дверь приотворилась, и на пороге показалась секретарша. Но боже мой, в каком виде! Такое впечатление, что она вышла не из кабинета начальника, в который зашла всего пять минут назад, а выбралась из подземелья, где ее держали пять лет на хлебе и воде. Я машинально отметил, что повязка на шее слегка сползла и, кажется, испачкана чем-то бурым… Леночка пошатываясь прислонилась к стене офиса и безумным взглядом посмотрела на бутылку с водой – в руке ее был мусорный пакет, в котором отчетливо звякнули стеклянные осколки. Взгляд ее пробежался по офису и остановился на мне – в широко распахнутых глазах застыло выражение ужаса. Невольно поежившись, я понял, что на мне скрестились взгляды всех сотрудников. В наступившей тишине можно было бы услышать падение пластмассовой скрепки на толстое ковровое покрытие – вот только скрепки не падали.

Набатным громом прозвучала в этой тишине трель селектора внутренней связи, и хриплый, почти неузнаваемый голос начальника прокаркал:

– Николаев, зайдите пожалуйста ко мне в кабинет

Николаев – это я. Скрип отодвигаемого стула показался мне громким, как пушечный выстрел. Взгляды сотрудников ощущались на спине, как раскаленные угли. В гробовой тишине я сделал десять шагов к двери кабинета – мне казалось, что я поднимаюсь на эшафот.

В кабинете, всегда полутемном, сейчас царил почти полный мрак. Маленькая настольная лампа на столе начальника была слегка повернута в мою сторону, оставляя в тени его лицо.

– Садитесь, Николаев – голос прозвучал ужасно, с каким-то хрипом и сипением.

Я, переставляя внезапно потяжелевшие ноги, подошел к креслу и сел в него.

– Вы уже второй год работаете в нашем коллективе. Не стану скрывать – вы отличный бухгалтер. С вашей помощью дела нашей фирмы пришли в полный порядок. Несомненно, в нашей компании у вас есть огромные возможности для роста.

Любой сотрудник пришел бы в восторг, слушая такое признание его заслуг – если бы оно не произносилось таким мертвенным шипящим и хрипящим голосом.

– Однако хочу отметить, что, несмотря на свой несомненный профессионализм, вы так и не прониклись единым духом коллективизма, присущего нашей компании. Вы явно не готовы отдать себя всего ее интересам…

На меня постепенно накатывало какое-то странное оцепенение. Жуткий хрипящий голос почему-то завораживал своими странными интонациями – казалось, что он говорит какие-то не доступные мне пока, но несомненные истины.

– …Поэтому я предлагаю вам отбросить свои сомнения и по-настоящему влиться в дружную семью нашего коллектива, где каждый отдает все что может общему делу, или же принять на себя всю тяжесть последствий отказа…

Я в каком-то помутнении смотрел, как мои руки сами тянутся к галстуку, чтобы распустить его узел. Два маленьких шрамика, оставшихся на шее после того обморока, начали болезненно пульсировать – надо было открыть их, подставить шею… Чему? Неважно, только бы поскорее… Жуткий и одновременно завораживающий голос приближается… и тут я укололся о декоративную серебряную булавку, воткнутую в галстучный узел. Наваждение исчезло – в темноте кабинета ко мне приближалось нечто столь жуткое, что сама смерть в сравнении с ним казалась избавлением. Ужас вытолкнул меня из кресла как катапульта – одним прыжком я оказался у двери и, рванув ее, выскочил в залитый светом офис. За спиной у меня послышалось хриплое рычание, но я не стал оглядываться, бросившись к выходу. На всю жизнь мне запомнится то отчаяние, которое я видел в глазах остальных сотрудников. Впрочем, они не пытались меня остановить.

Я пишу эти слова ночью, сидя в собственной квартире. Болезненно пульсируют шрамы на шее и что-то тянет меня к окну – откинуть шторы, распахнуть рамы, впустить то, что так призывно скребется в стекло и – с облегчением подставить горло, чтобы избавиться от этого мучительного зуда. И – отдать, отдать свою кровь, получив взамен избавление…

Но я знаю, чье лицо будет там за стеклом. И я не встану из-за стола и не подойду к окну. Утром мне станет легче и я смогу отдохнуть – до следующей ночи…

Рука субботы

История эта началась в середине 90-х годов прошлого уже века. В подвале обычной московской пятиэтажки был обнаружен обнаженный труп мужчины возраста 30-35 лет. Труп был подвешен к потолку на вбитом крюке.

Из протокола осмотра помещения:

…подвал дома № … по улице … типичный для домов подобного типа. Высота около двух метров, потолок деревянный, стены кирпичные. Размер помещения примерно десять метров в длину и шесть в ширину, пол земляной, на стене трубы. В наружной стене имеется небольшое окно, забранное решеткой. В правом дальнем от входа углу имеется вбитый в потолок крюк, согнутый из арматурного прута. На крюке располагается тело потерпевшего, подвешенное за связанные в щиколотках ноги. На груди тела имеется глубокий крестообразный надрез, в который помещен некий неизвестный предмет, размером примерно пять на три сантиметра. До прибытия экспертов предмет решено не извлекать. На стенах помещения нарисованы, предположительно кровью потерпевшего, неизвестные знаки и символы. Здесь же находится таз металлический эмалированный, в котором лежит побелочная кисть и сохранились остатки бурого вещества, предположительно свернувшейся крови…

Никаких документов и личных вещей потерпевшего в подвале не было обнаружено, но, к удаче следствия, нашедший труп местный дворник опознал в нем лицо без определенного места жительства, тихого алкоголика Василия, которого сам не раз гонял из подъездов. Если бы следствие было поручено опытному милицейскому работнику, то скорее всего, на этом бы все и остановилось, поскольку опытные работники называют такие происшествия «глухарь в квадрате» и ограничиваются опросом соседей. За БОМЖа, понятное дело, медалей не дождешься. Однако дело это было свалено на молодого следователя Александра Нефедова, у которого стало первым расследованием убийства в его начинающейся карьере. Александр взялся за следствие со всем энтузиазмом молодости и вскоре выяснил, что за последние полгода в этом районе столицы пропало не менее десяти лиц БОМЖ. Среди сообщества уличных бродяг циркулировали слухи о «нехорошести» района, и они старательно избегали там появляться. Это даже было отмечено в докладе участкового, который, естественно, ставил сей факт себе в заслугу.