Страница 25 из 61
В протянутой ко мне руке уже была полная рюмка, в несуразной плошке торчали две тонкие серебряные вилки и, осознав величие принципа «без ста грамм не разберешься», я сдался:
– И вас также!
– Лучше на «ты», – отозвался мой невозмутимый собеседник, и лихо выпил, показав изрядную к этому делу привычку.
– Тем не менее, хотелось бы… – снова начал я…
– Давай по второй, – рюмки снова были полны, – за встречу!
Выпили. Закусили божественно вкусными грибочками.
– И все таки…
– Разговор в этой стране начинается после третьей, – рюмка уже в руке, – твое здоровье!
Недаром алхимики называли спирт «водой жизни» – внутри наконец-то развернулся плотный узел, отпустило напряжение дальней дороги и даже неожиданная ситуация перестала выглядеть столь дикой. В конце концов, что за Новый Год без собутыльника? Тем более, что человек этот, несмотря на очевидную эксцентричность, казался в этом качестве вполне приемлем…
– Простите, Афанасий, но вы, то есть ты – кто такой?
– Я? – собеседник неожиданно широко улыбнулся, продемонстрировав мелкие острые зубы, – я домовой!
– Мой домовой?!!!
– Почему твой? Твой в Москве остался. Ты ведь лапоточек ему для переезда не предложил? А я – свой собственный.
– Какой еще «лапоточек»?
– Ну, – Афанасий поморщился, – положено так. Не знаешь что ли? Кладешь за печку, или хотя бы за плиту, лапоть, просишь вежливо так: «Дедушка, не побрезгуй, поезжай со мной в новый дом, на новое хозяйство…»
– И что, поехал бы?
– Нет, конечно. Ищи дурака, из Москвы в провинцию ехать… Но – традиция…
Ситуация в сознании, даже расширенном принятым вовнутрь алкоголем, никак не укладывалась: на неумного шутника мой ночной собеседник никак не походил, но, с другой стороны, домовой – это как-то чересчур…
Глубокое сомнение, отражающееся на моем лице, явно забавляло Афанасия.
– Что, не верится? Ну смотри…
Ловко повернувшись на табурете, он запустил руку под стол и извлек оттуда здоровенную елку. В кухне ярко запахло снегом, морозом и хвоей.
– Что это за Новый год, да без елочки?
Я растерянно заглянул под стол – его размеры явно не позволяли уместить там такое дерево. Тем временем уже откуда-то появилось ведро с песком и новогодний символ был прочно установлен в углу помещения. Причем, похоже, что Афанасий даже не вставал с табурета…
– Есть еще сомнения? Ну ладно… – быстрым движением рук Афанасий собрал свои длинные волосы в подобие хвоста, открыв большие заостренные уши, покрытые мелкой серой шерсткой, – ну как, убедился?
Он встряхнул головой, рассыпая прическу по плечам, и с веселым вызовом уставился на меня.
Почему-то я ему сразу поверил. Конечно, какой-нибудь Копперфильд еще и не такие фокусы показывает, да и за уши эти я не дергал, но что-то в его облике и поведении было настолько убедительным, что все сомнения отпали, осталось только любопытство.
– А что же ты такой…, – я нарисовал рукой в воздухе неясную кривую, пытаясь передать несоответствие облика собеседника картинкам из детских сказок.
– Ищешь лапти, зипун и броду веником? И размерчик великоват? За печку не пролезу? – Так я, в общем, как хочу, так и выгляжу. – Афанасий вдруг стремительно уменьшился, превратившись в нечто карикатурно-мохнатое, размером с два моих кулака, и так же быстро вернулся к прежнему облику. Я только глазами захлопал.
Домовой стремительно разлил по рюмкам водку.
– Скоро часы бить будут, а мы так и не проводили толком – Прозит!
Выпили. Мое любопытство не унималось.
– Так ты, выходит, местный домовой, этого дома?
– Да нет, я, в общем, приезжий. Только сегодня из Москвы прибыл.
– В лапоточке? – не удержался я.
– Зачем? – обиделся он, – на самолете прилетел, вечерним рейсом. Я вполне современный домовой, в главном корпусе МГУ работал. В самой башне.
Разлили остаток из бутылки. Выпили. Я с сожалением убрал со стола пустую тару.
– Да, надо бы добавить, – поддержал мои размышления Афанасий, – подожди, я сейчас.
Встав с табуретки он подошел к стене и с видимым усилием просунул в нее руку. Сосредоточенно пошарив там, потянулся обратно. Рука не выходила.
– Вот ведь, пьян уже… Молодой я еще домовой, неопытный. И ста лет не исполнилось. Старики у нас знаешь как пьют? Сейчас, сейчас…
Рука выскочила из стены с ясно слышимым треском. В ней была зажата бутылка местной водки. Афанасий с сомнением поглядел на этикетку:
– Ничего, вроде пить можно… Эх, разливай!
– Послушай, – заинтересовался я, – а что же ты из Москвы-то сюда?
– Да понимаешь, в столице конечно хорошо, спору нет: работа престижная, культура, уровень жизни… МГУ опять же, главный корпус – лекции, библиотека, студенты веселые, музыку слушают… Вот только перспектив никаких, все места еще двести лет назад заняты. А здесь – поле непаханое, только работай. Вот и пригласили: «Нам очень нужны специалисты вашего уровня!». Дом предоставили новенький – живи, не хочу. Правда на Новый Год никто не пригласил – традиции, видишь ли, семейный праздник…
У меня появилось легкое ощущение дежа-вю.
– А в чем же ты специалист?
– Я, как бы это сказать, менеджер по развитию. Рушим устои, ломаем традиции, учим провинцию работать по новому.
Я просто подскочил на табурете:
– Надо же, я тоже! Ну и как ты оцениваешь перспективы в этом городе?
– В целом неплохо – строят много, дома неплохие, есть где развернуться. Кадры неплохие, из молодых, готовы работать по новому. Хотя, проблемы конечно есть…
– Вот-вот, – подхватил я, – у меня та же картина. Город развивается динамично, перспективы для бизнеса отличные, только людей не хватает. Не привыкли еще местные руководители к новым темпам, сидят сиднем в кресле, ждут, что им деньги сами в карман посыплются…
– Именно так! Вот и у нас людей, тьфу ты, домовых не хватает – старикам бы все за печкой шуршать и в дымоходе гудеть! А ведь в новых домах кабельные сети, оптоволокно, интернет там всякий, телевидение – кто всем этим заниматься будет?
Афанасий явно загрустил. Я решил сменить тему.
– Кстати о телевидении. Через пару минут куранты бить будут. Ты не мог бы это, ну, телевизор, что ли сообразить? – я выразительно глянул под стол.
– Телевизор? Нет, не принято это у нас… Хотя… Доедай грибы! – и подал пример, подхватив вилкой предпоследний грибок.
Я последовал его примеру. Афанасий подхватил опустевшую миску и повернув ее в воздухе сложным движением поставил на ребро. Корявая глиняная плошка осталась стоять в положении исключающем всякую возможность равновесия. Домовой постучал по ее краю длинным пальцем, подул внутрь и из глубины посуды послышалось потрескивание, а затем торжественно вступил мелодический перезвон курантов.
– Ну, с Новым Годом! Эх, шампанского нет…
– С Новым Годом! Ничего, не маленькие, и водки выпьем…
На последнем ударе башенных часов мы встали, звякнули хрусталем рюмок и торжественно выпили.
– Концерт слушать не будем, ладно? – улыбнулся Афанасий, – закуска для здоровья полезней!
Он ловко подхватил говорящую миску, молниеносным движением убрал ее под стол и достал уже молчащей, но полной квашеной капусты.
– Грибы кончились, ничего?
– Плевать, а вот водка…
– Сейчас сделаем!
На столе появилась очередная бутылка и дальнейший разговор стал весьма сумбурен и эмоционален:
– А у нас…
– Нет, вот у нас…
– Ты только послушай, это же такой пассаж…
– Эти тупоголовые европейские менеджеры, не зная броду… Ни черта в России не понимают… А туда же – учить нас…
– Эти надутые шотландские брауни… В тряпки клетчатые одеты, зато – Итон, Кэмбридж… Замки средневековые – можно подумать у нас тут одни хрущевки…
– Нет, ты послушай, вот если компания имеет корпоративный сайт…
– А вот если, скажем, коттеджи новые взять…
Утро наступило неожиданно как удар из-за угла. И с тем же результатом. Я поднял гудящую и какую-то квадратную голову с поверхности стола и огляделся. На кухне никого не было. В углу стояла елка, на столе – плошка с присохшими волокнами капусты, а передо мной лежал лист дорогой веленевой бумаги с аккуратной витиеватой надписью: «Удачи в Новом Году, коллега! Афанасий.» И – замысловатая подпись.