Страница 5 из 23
— Как ты смеешь говорит так со мною! — крикнула она. Потом, поборов злобу, приказала швейцару снять с «новенькой» шубку и галоши, и, ухватив Инну за руку, повлекла ее из вестибюля куда-то наверх, по широкой каменной лестнице.
Достигли они третьего этажа и вступили в длинный коридор, освещенный тремя-четырьмя висячими лампами. По обе стороны коридора находились двери, ведущие в дортуары, то есть спальни воспитанниц. Перед одною из них Эмилия Федоровна остановилась перевести дыхание, и, воспользовавшись этим, Инна подняла голову и прочла надпись на двери.
"Дортуар младшего класса".
Костлявые пальцы г-жи Бранд по-прежнему впивались в руку Южаночки. Потеряв всякое терпение, девочка изо всех сил дернула рукою:
— Да отпустите же меня наконец. Я не баран, которого тащат насильно!
— Ты не баран, а глупая, дерзкая девчонка, которую следует примерно наказать — прошипела г-жа Бранд и, широко распахнув дверь, втолкнула в нее Южаночку.
Девочка очутилась на пороге длинной комнаты, слабо освещенной зеленоватым светом ночника. Здесь стояло около сорока кроватей, уставленных четырьмя правильными рядами. На каждой из них лежала спящая фигурка, в белой кофточке и таком же чепце.
Что это были за фигурки, Южаночка не успела разглядеть, так как едва она очутилась в дортуаре, как Эмилия Федоровна схватила ее за плечи, подтащила к белевшейся в полумраке печке и, толкнув девочку лицом в угол между стеной и печкою, прошептала со злостью:
— Наконец-то я добралась до тебя! Я буду наказывать тебя до тех пор, пока ты окончательно не исправишься. Поняла? Не изволь же выходить из угла до тех пор, пока я не приду за тобою, — и, потрясая своим костлявым пальцем над черненькой головкой Южаночки, Эмилия Федоровна вышла из дортуара.
Глава 3
Лишь только г-жа Бранд скрылась, девочка повернулась лицом к белым фигуркам, стараясь разглядеть их. Оказалось, что это были спящие девочки, приблизительно одного возраста с нею.
Инна обладала пылким воображением. В детстве она с увлечением слушала сказки, которые ей рассказывали покойные родители, няньки и ее верные друзья-солдатики.
Особенно запала ей в душу одна из них, в которой двенадцать спящих царевен, зачарованные злой колдуньей, просыпаются от песенки молодого пастушка, явившегося в темное подземелье Бабы-Яги.
И сейчас при виде темной огромной комнаты и стольких спящих девочек эта сказка неожиданно пришла на память Инне.
И веселая шаловливая мысль в тот же миг толкнулась в ее головку: уж не разыграть ли ей — Инне — роль освободителя-пастушка?
И прежде нежели здравый смысл пришел на помощь девочке, она скрестила руки на груди и запела негромким, мелодичным голоском:
— Кто это там поет? — произнес заспанный голос.
И с ближайшей к печке кровати поднялась кудлатая головка со съехавшим на затылок чепцом.
— Душки! Это привидение… Ай, как страшно! — пропищал другой голосок.
— Привидение в печке! Ай-яй, боюсь-боюсь!
— Это не привидение, а разбойник!
— Разбойник забрался в печку.
— Нет, нет! Он стоит около печки, я вижу его черную фигуру. Ай-ай-ай!
— Нет, это не разбойник. Разбойник не станет петь.
— И так хорошо петь. Так чудесно! — восторженно отозвался новый голосок.
— Слушай, если ты не разбойник и не привидение, то кто же ты там, фигура у печки?
— Да, да, кто ты? Кто ты? Говори скорее! — неслось изо всех углов спальни.
И вслед за этим какая-то белая тоненькая фигурка во весь рост вытянулась на постели, перескочила на высокий ночной столик, стоящий как раз под висящим ночником. К ночнику протянулась ручонка, и в тот же миг в дортуаре «младших» стало светло.
— Ах, что за красоточка-девочка!
— Это новенькая?
— Ты новенькая?
— Прелесть! Дуся! Очарованье! Позволь мне, душка, поцеловать тебя!
— Смотрите, душки, у нее волосы как смола!
— У нее смоляные кудри!
— А глаза точно две звезды!
— Савельева, ты могла бы не прибавлять «две». Всем известно, что трех глаз у людей не бывает.
— Не учи меня, Лина Фальк! Ты несносна!
— Mesdames, не ссорьтесь. Новенькая, как тебя зовут?
— Как твоя фамилия?
— Послушай, ты ужасно хорошенькая. Настоящий амурчик. И какая румяная! Мы все такие бледнуши перед тобой. А Фальк как та около тебя тень-тенью. Впрочем, Фальк первая ученица. Учится лучше всех.
— Оттого, что Фальк долбяшка. Пережевывает сто лет каждую строчку.
— Неправда, ты сама зубрила-мученица. Отвяжись от меня… Новенькая, отвечай же нам. Что же ты молчишь, как рыба?
Инна едва ли смогла сразу удовлетворит их любопытство. К тому же институтки, в свою очередь, завладели вниманием Инны. Таких девочек еще не видела Инна. Там, на далекой южной окраине, под горячими лучами солнца, среди благодатных условий природы, где прошло ее раннее детство, она видела здоровых, рослых, загорелых и румяных детей. Эти же девочки были такие худенькие-худенькие, изжелто-бледные, хрупкие и слабенькие на вид, точь-в-точь как чахлые северные цветочки. Правда, две-три из них казались толстушками, но те же бледные щеки, те же вялые руки и отпечаток усталости был виден и на их лицах. Крепкая, румяная, на диво здоровенькая Южаночка казалась настоящей красавицей среди них.
Оглядев наскоро своих новых подруг, Инна заявила, что ее фамилия Палтова, а прозвище Южаночка, что приехала она с Крысой из полка к дедушке и Сидоренко с дальней окраины России, и что не успела носа казать сюда, как уже была наказана Крысой.
— Южаночка! Какое прелестное, поэтичное имя! А зовут как? Инна? Чудесно тоже! А кто это Крыса?
— Южаночка! Южаночка! Ах, как это звучит хорошо! — восторгалась худенькая белокурая девочка с большими синими глазами.
— Да врет она все! И смеется над нами! — неожиданно рассердилась высокая, некрасивая Фальк с подслеповатыми глазками и золотушным лицом. — Не дает только спать по ночам — всех перебудила, бессовестная! Проучить бы ее хорошенько! — метнув сердитым взглядом по адресу Инны, заключила она.
— Ну, да! Так вот сейчас и проучить? Уж очень ты прытка, Каролина! — выступила вперед курносенькая, миловидная девочка и, бесцеремонно взяв Инну за руку, обратилась к ней:
— Послушай, новенькая, расскажи толком, какая Крыса наказала тебя?
Южаночка окинула взором вихрастую девочку и улыбнулась ей. Вихрастая очень понравилась ей.
— Меня наказала Крыса, то есть Эмилия Федоровна Бранд, разве вы не знаете ее? — в свою очередь обратилась с вопросом к толпившимся вокруг нее девочкам Инна.
— Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха! Слышите, месдамочки, это она нашу Мильку прозвала крысой, ха-ха-ха-ха!