Принцесса Эрдо

Лана почувствовала щекотание в горле, а резь в глазах еще больше усилилась.

Кашель стал раздаваться со всех сторон. Но ей все же удалось отыскать Ульгерда.

Она увидела его, когда поняла, что их караван остановился и не продвигается больше вперед. На их пути встала толпа людей, судя по одежде, крестьян или горожан небольшого городка. Их на первый взгляд было около трех-четырех десятков.

Один из них, по всей видимости, староста, говорил с бароном. Лана не могла понять, о чем шла речь, потому что этот человек изъяснялся на каком-то другом наречии. Лишь по общему тону и эмоциональным жестам можно было понять, что разговор шел серьезный.

Простолюдины, стоявшие за спиной старосты, то и дело что-то выкрикивали, перебивая друг друга и своего вожака, взмахивая вверх руками и зажатыми в них палками, словно грозя. Ульгерд оставался невозмутимым. Он внимательно слушал этих людей, но их речи его нисколько не волновали. На его лице была написана решимость, которая говорила о том, что он не намерен ни прислушиваться к требованиям или угрозам, ни изменять свое мнение. А речь шла о ведьме. О той ведьме, которую барон посмел взять под свою защиту и о том скверном еретике, которого он называет своим братом. Ведь это именно они,- в этом конечно же нет никакого сомнения,- стали виной тому, что вечно светлый так разгневался на них, послав огненные стрелы.

- Что ты тут стоишь?!-схватил принцессу за рукав Сократ.-Скажи спасибо, что такой туман!

Он оттащил ее подальше к повозкам, окончательно скрыв от возможных взглядов.

- Я хотела поговорить с бароном,-недовольно отдернула руку Лана.

- Нашла время! Знаешь, кто эти оборванцы?

- Кто?

- По твою душу они пришли. Ну, и по мою тоже.

- Ты понимаешь, о чем они говорят?

- Тут и понимать особенно не нужно. Ясно же, кто виной всему тому, чему мы недавно стали свидетелями. Знали бы они, какие им еще светопреставления предстоит пережить в самом ближайшем будущем!

- Погоди-ка, Ульгерд им что-то отвечает! Послушай! Они примолкли!

Барон действительно решил ответить на выпады крестьян. Лана как и прежде не могла понять, о чем же шла теперь речь. Лишь отдельные слова отдаленно напоминали тот язык, который она выучила здесь. Он говорил негромко, но очень отчетливо произносил каждое слово, словно стремился внушить этим людям что-то или доказать. Крестьяне слушали молча, не решаясь прерывать его, переглядывались значительно. После того, как Ульгерд замолчал, все они устремили взоры на своего старосту. Они ждали его решения или ответа.

- Одно слово барон повторил несколько раз и неспроста,-сказала Лана, которая не могла видеть эту сцену достаточно отчетливо из-за тумана, но внимательно прислушивалась к звучащим словам.

- Что за слово ты услышала в этой тарабарщине?

- Даже не слово, это имя, очень мне знакомое. Да и тебе, я думаю, тоже. Фужак.

Конечно же без него не могло обойтись.

- Подожди-ка,-сказал Сократ и обратился к одному из стоявших возле повозок людей барона:-Эй, Адальберто! Да, да, ты! Подойди к нам!

Мужчина, одетый в грубую рубаху простолюдина, медленно и с недоверием подошел к ним.

- Вы меня зовете, господин?-задал он вопрос.

- Тебя. Ты ведь, кажется, из того же племени, что и эти встречные?

- Да, только меня зовут Туш, а Адальберто - это мой господин.

- Неважно,-махнул рукой Сократ.-Скажи нам, любезный Туш, в двух словах, о чем речь тут идет. О чем толкуют эти люди с нашим бароном?

Туш покосился на Лану, замялся и пожал плечами:

- Я плохо слышу…

- Ты врешь! Они так громко разговаривают, что знай я их язык, услышал бы даже отсюда. А ты стоял почти рядом с ними. Или ты просто не хочешь говорить?

Слуга как-то весь сморщился и словно уменьшился в размерах, ожидая неминуемого удара. Рука его даже слегка подпрыгивала, готовая в любой момент прикрыть лицо от тумака.

- Мы тебе ничего плохого не сделаем. Просто скажи, что ты понял из разговора?-заметив это, поспешила успокоить его принцесса.

- Они требуют выдать им ведьму, из-за которой и случилось светопреставление,-проговорил наконец Туш.

- В общем-то я так и думал,-сказал Сократ, и потеряв интерес к оборванцу, обратился к Лане:-Не высовывайся. И лучше спрячься.

- Куда мне прятаться?! Да и зачем? Я уже устала прятаться и скрываться!

- А жить ты не устала? Здесь дикая планета, между прочим!

- Я это заметила! И испытала на собственном опыте!

- Что ж придумать-то?

В это время вдруг раздался громоподобный голос барона:

- Брат Ромеро! Найдите мне брата Ромеро!

Лана увидела, как он стал оглядываться по сторонам и все, кто стоял с ним рядом, начали искать глазами Сократа.

- Тебе придется придумывать это прямо сейчас, брат. Твой выход!

У брата Ромеро был такой вид, словно он собрался прятаться под телегу. Но его уже заметили, и ему пришлось подняться с колеса, на котором он до этого безмятежно восседал и принять благообразный вид. Словно опытный комедиант он шагнул навстречу Ульгерду, сразу же, сообразно торжественности и серьезности ситуации, переменив выражение лица:

- Я здесь, брат! Для чего ты меня позвал?

Глядя в след мнимому проповеднику, Лана подивилась его преображению, тому, как выпрямилась его спина, как изменилась походка, вдруг ставшая величественной и как вся его фигура превратилась в некое пафосное изваяние. Этот его выход, конечно, не мог не произвести впечатление на дикарей, повстречавшихся на пути их каравана. Они сразу смолкли, уставившись на Сократа.

Принцесса понимала, в каком трудном положении находится сейчас ее приятель. Он ведь не знал подробностей разговора и того контекста, за которым последовали упоминание его имени и необходимость его появления перед глазами разгневанных простолюдинов. Брат Ромеро, не торопясь, подошел к барону и взглянул на него вопросительно, словно и не замечая десятки колючих взглядов.

- Эти люди - крестьяне, жившие и работавшие на земле барона Урфуса, вассала герцога Даберта,-мрачно начал рассказ Ульгерд.-Огненные стрелы вчера сожгли их деревню. Пострадали многие люди, есть и погибшие. Они винят во всем нас и не хотят верить в то, что ты предсказал.

- Я понял, брат,-грустно, но с достоинством произнес Сократ.-Но мне трудно будет донести до этих людей свет истины, и совсем не потому что я не знаю их языка, а потому что их сердца зачерствели от горя и ожесточились.

- Я помогу донести до них твою весть, брат,-сказал Ульгерд,-но все остальное только в твоих руках.

Лана наблюдала за всем этим, спрятавшись за одной из повозок. Она видела, как крестьяне зашептались недовольно, когда барон предоставил слово Сократу, и как тот повернулся к ним лицом и воздел руки к небу точно так же, как это делал Фужак. Она жалела, что несмотря на безупречное зрение, из-за едкого тумана не могла разглядеть выражения лиц этих бедолаг, чтоб понять, насколько убедителен брат Ромеро.

- Я хотел бы, братья мои, чтоб вы хотя бы ненадолго, освободили ваши сердца и разум от гнева и вспомнили о том, что завещали нам наши предки. Помните ли вы это? Помните ли вы то, что завещали они нам, чтоб уберечь нас, своих потомков, от ошибок, от тех ужасных ошибок, следствием которых станет кара вечно светлого?

По гробовому молчанию, последовавшему за переводом этих вопросов бароном, стало понятно, что никто никаких заветов предков не помнил. Некоторые недоуменно переглянулись.

- О каком таком завещании ты говоришь, чужеземец?-осмелился спросить староста сгоревшей деревни, косясь на своих собратьев по несчастью.

- Так вы ничего не помните? Или же вы и не слышали о них? Неужели ваши пастыри, те, кто должен заботиться о вашем спасении и благоденствии, ни слова не говорили вам о них?

И эти вопросы повисли в воздухе, оставшись без ответа, посеяв еще большее недоумение и накалив еще более интригу. А между тем Сократ обретал все большую уверенность. И самой принцессе стало любопытно, о каких завещаниях он ведет речь и как это все может спасти их положение. Или он просто лукавит, заговаривая зубы?