Страница 3 из 34
Их было шестеро.
Сначала подъехал высокий фаэтон-долгуша с детьми Извольскими и их пожилой гувернанткой-англичанкой мисс Мабель.
Старший из детей был маленький, с завитой барашком прической, паж Викторик, от которого нестерпимо пахло духами, так как он перед отъездом вылил на себя целую банку резеды. Викторик говорил по-французски и не снимал с рук белых перчаток. Его сестры, Мери и Нини, были очень похожи на двух фарфоровых куколок в своих пышных белых платьях с роскошными поясами и с туго завитыми по плечам локонами. С ними приехал их дальний родственник, хромой Алеша, круглый сирота, которого воспитывали в доме Извольских с самого раннего детства.
Вслед за чинными, выдержанными детьми Извольцевыми, поглядывавшими на всех с некоторым высокомерием, прикатили дети Раевы — брат и сестра, Тарочка и Митюша; она — пухлая, румяная девочка — шалунья и хохотунья, любимая подруга Таси; он — толстый карапузик, большой забияка. С ними приехала и их молоденькая француженка-гувернантка, не менее веселая и жизнерадостная, нежели они.
— Вот потеха-то, — с порога кричала Тарочка, — нас чуть из кабриолета Лука не вывернул. Он ударил Красавчика, а Красавчик понес… и экипаж набок… Вот смеху-то было! M-lle кричит, Митюша бранится, а я хохочу, хохочу, хохочу!
— Ах, как страшно! — в один голос вскричали сестрицы Нини и Мери.
— Я не понимаю, что тут смешного, когда лошадь несет и экипаж на сторону, — пожал пренебрежительно плечами Викторик, взбивая рукою свои туго завитые волосы. — Если б наш кучер осмелился нас вывалить, я бы его проучил.
— Во-первых, он не вывалил, а во-вторых, ты не смеешь драться! — сказала Тарочка.
— Неприлично говорить «ты» старшим. Я старше вас, — Викторик наградил девочку негодующим взглядом.
— Ах, ты, фофан! — неожиданно расхохоталась Тася, и прежде чем маленький паж успел опомниться, она подняла руку и в один миг испортила его великолепную прическу, спутав тщательно завитые волосы.
— Как ты смеешь, невоспитанная девчонка! — сердито крикнул маленький пажик, в то время как его сестры Нини и Мери дружно испустили вопль негодования и испуга.
— Ах, скажите, пожалуйста, какая неженка! Велика важность — ему прическу смяли! — потешалась Тася, бойко поглядывая на остальных детей, как бы ища у них сочувствия.
— Девочка не должна так поступать. Это стыдно, — произнесла по-английски незаметно подошедшая мисс Мабель.
Но Тася не понимала английского языка. Да если бы и понимала, то не обратила бы ни малейшего внимания на замечание гувернантки. Она была вполне счастлива, потому что Тарочка и Митюша — ее закадычные друзья — восхищались ее проделкой, в то время как Павлик и Леночка старались успокоить разобиженного Викторика.
— Дети, обедать! Обедать скорее! — послышался голос Нины Владимировны.
И маленькие гости в сопровождении своих юных хозяев, двинулись в столовую.
Тася первая бросилась к столу, у которого хлопотала чистенькая симпатичная старушка в ослепительно белом чепце.
— Есть хочу! Есть! Есть! Есть! — кричала Тася на всю комнату.
— Да ты бы, Тасюшка, раньше гостей рассадила, — укоризненно покачала головою няня.
— Не твое дело, молчи, нянька! — сердито буркнула та.
— Вы невозможная девочка! — тихо, но внушительно произнесла Марья Васильевна, наклоняясь к уху Таси.
— Вы невозможная девочка! Вы невозможная девочка! Вы невозможная девочка! — запела на разные голоса Тася, ужасно разевая рот и размахивая руками и ногами в такт песни. — Ай! Ай! Ай! — закричала она неожиданно, — мои любимые пирожки с капустой! Дайте мне первой! Первой мне, мне, мне, мне!
Мисс Мабель, строгая, чопорная англичанка, воспитательница детей Извольцевых, с ужасом смотрела на крикливую девчонку, не умевшую вести себя за столом. Нини и Мери молча жались друг к другу. Они даже как будто побаивались этой бойкой не в меру проказницы. А брат их только бросал на Тасю презрительные взгляды и молча пожимал плечами.
— Что ты смотришь так? Выпучил глаза и смотришь, как таракан — накинулась на него Тася. — Что мне весело? Ужасно удивительно, право. Не могу же я сидеть, как глупая кукушка, и любоваться вами. Павлик говорит, что у них в корпусе кто живее и шаловливее — того и любят больше. А вот ты зато и не мальчик-кадет, а верченая кукла на пружинах, вот ты кто!
— Тася! Тася! — укоризненно говорила на ухо сестре Леночка. — Ведь это наши гости.
Как раз в это время Нина Владимировна вошла в столовую, и Тася при виде матери вспомнила, что обещала ей вести себя прилично.
Она разом притихла, но не надолго. Вскоре она совсем забыла свое обещание, громко кричала, хохотала на весь стол, задевая детей, пролила воду и, наконец, дошла до того, что, свернув салфетку, изо всех сил швырнула ее в Викторика.
Салфетка попала как раз в тарелку с супом, и разлетевшиеся во все стороны брызги залили и нарядный военный мундирчик маленького Извольцева, и прелестные платьица сидевших по обе его стороны сестриц.
— Ловко! — прошептала, давясь от смеха, Тарочка Раева на ухо Тасе, шалости которой она очень одобряла.
— Молодец, Тася, — вторил сестре толстяк-Митюша.
— Тася! — строго прикрикнула мама с другого конца стола.
— Нет, это уже слишком! — произнесла Марья Васильевна: — Вы останетесь без сладкого сегодня.
На сладкое была подана любимая Тасина земляника.
Все дети с удовольствием принялись за лакомство.
Тася делала вид, что она решительно равнодушна к ягодам и преспокойно в это время катала по скатерти хлебные шарики или под шумок представляла своей соседке Тарочке по очереди всех детей Извольцевых.
И Тарочка, и Тася так и покатывались со смеху.
Глава вторая
— Давайте играть в кошки-мышки!
— Или в веревочку!
— Нет, в золотые ворота. Я хочу в золотые ворота!
— В кошки-мышки интереснее! Нет, нет, я хочу в золотые ворота! Или же в птицелова. Да, да! В птицелова. И больше ни во что.
— Тася, уступи, пожалуйста! Ведь мы хозяева! — робко заикнулась Леночка, незаметно подталкивая сестру.
— Ах, вот какие глупости! — хорохорилась Тася. — Я самая младшая из детей, а старшие должны уступать маленьким. Хочу играть в птицелова или вовсе не стану играть ни во что!
— Ну и не играй! Вот еще, что выдумала! Без тебя еще веселее будет! — сказал Викторик. — Несносная девчонка! — добавил он тихо.
— Ах, не надо ссориться! Пожалуйста, не надо, — просил хромой Алеша, глядя на детей своими добрыми голубыми глазами.
— Давайте играть в птицелова, если ей так хочется! — предложил в свою очередь Митюша.
— Давайте! Давайте! Это превесело! — подхватила Тарочка.
И игра началась.
Тася, уже раз настояв на своем, теперь продолжала командовать. Она хотела быть хозяином лавки и выпускать птиц. Да, она или будет представлять хозяина птичника, или вовсе не станет играть. А Алеша пусть будет птицеловом. — Он так смешно перебирает ногами, когда бегает! — И говоря это, она громко расхохоталась, совершенно позабыв о том, что тот же Алеша первый уговорил детей поступить по желанию Таси.
Гувернантки сидели в стороне от детей, стараясь не мешать им в играх, и Тася снова могла командовать и кричать сколько ей хотелось.
Алеша был очень добрый мальчик, и хотя слова Таси обидели его, он постарался не показать этого.
Нини, Мери, Викторик, Тарочка с Митюшей, Лена и Павлик назвались разными именами птиц.