Страница 34 из 34
С этой ночи началось медленное, но верное выздоровление мальчика. А через две недели едва державшийся на ногах от слабости Киря бродил по комнате, опираясь на руку Васи…
Надо ли добавлять, что самая тесная, самая бескорыстная дружба установилась между обоими мальчиками. Болезнь, перенесенная Кирей, самым благодетельным образом повлияла и на его душевное настроение. Великодушие Васи, его самоотверженный уход за ним, больным и слабым, заставили Кирю желать хоть несколько, хоть чуточку, походить на своего нового друга. Он стал подражать ему во всем. Стал прислушиваться к его мнению, принимать его советы.
И учиться стал лучше Киря. Они занимались теперь, сидя вместе с Васей, готовили уроки, читали, гуляли вдвоем в свободное время. И работать дома по хозяйству не менее Васи стал Киря.
Отец Паисий, Лукерья Демьяновна, Митинька и младшие дети не могли надивиться на него.
— Подменили нашего Кирю. Узнать нельзя мальчика, — радовались домашние.
В училище уже никто не задевал Кирю, не издевался над ним. Тяжелая ли болезнь, перенесенная мальчиком, или успехи в науках, или заступничество и дружба Васи возымели свое действие, но школьники не трогали больше мальчика. Впрочем, он недолго оставался здесь в училище.
Через полгода после болезни Кири получил новое назначение в другой город отец Паисий и уехал туда из Марьинской со всей семьей. Уезжал с ними и Вася, увозя с собою в ладонях горсть земли и несколько травинок с могилы матери.
В новом городе была гимназия, куда отец Паисий и отдал сыновей и Васю. Дружба мальчиков росла и крепла с каждым днем, как росла и крепла привязанность всей семьи Волынских к приемышу. Теперь даже уже со стороны Лукерьи Демьяновны о лишнем рте не было и помину. "Лишний рот" превратился в доброго друга семьи, в человека, необходимого, нужного, дорогого…
И Вася, после долгого времени тоски и одиночества вследствие смерти матери, почувствовал себя снова дома, в родной семье, где его любили, где его ценили и считали родным, близким и своим. Одного только не понял мальчик — не понял того, что он сам был обязан своему счастью, сам завоевал, упрочил и достиг его…
Врожденная скромность Васи не позволила приписывать себе какие бы то ни было достоинства, и все свое благополучие он относил к великодушию своего благодетеля отца Паисия и его семьи.