Призрак шимпанзе

Ли неуверенно достал свои деньги и начал их пересчитывать. Он досчитал до ста долларов, потом до ста десяти и опять взглянул на Хоти. Я понимал, чего он опасался. Хоги был далеко не простачком. Если он так себя вел, значит, у него в запасе был какой-то фортель. Кому, как не фокуснику, было знать, что существует множество трюков, при помощи которых можно обмануть непосвященного. Он и сам охотно ими пользовался. Но может быть, он что-то упустил из виду? Кэри взглянул на часы и выругался. Ему пора было возвращаться в шапито. Он вновь начал пересчитывать деньги, дошел до ста пятидесяти долларов и остановился.

— К черту все это! — сказал он. — Я не понимаю, в чем заключается твой трюк, но предпочитаю не рисковать. Ставка слишком велика.

— Так ты не закрываешь банк?

— Нет, оставь меня в покое. Хотя спокойно кивнул годовой.

— Начальная комбинация, — сказал он и бросил на стол свои два туза. Потом раскрыл бумажник и положил туда лежавшие в банке деньги — свою ставку и шесть долларов Кэри. Остальные три карты, которые Кэри не видел, он положил обратно в колоду.

— Можно мне на них взглянуть? — попросил Кэри.

— Ты за это не заплатил, — ответил Хоги, быстро взял колоду и перетасовал карты. Потом он улыбнулся Кэри и насмешливо произнес: — Но я все равно тебе скажу. У меня было две пары: на тузах и на тройках.

Ли бросил в мою сторону вопрошающий взгляд, но я не дрогнул. Он действительно не заплатил и не имел права смотреть карты. Хоги хотел, чтобы он сомневался, поэтому и назвал свою комбинацию. Но он ни за что на свете не стал бы ее показывать. Ли собрался уходить — он боялся опоздать к началу своего номера в шапито. В дверях он остановился и недовольно сказал:

— Ну хорошо. Если это правда, то это означает, что ты просто блефовал и никакого трюка у тебя в запасе не было. Что ты от этого выиграл?

— Шесть долларов.

— Но ведь мог проиграть около двухсот!

— Я их не проиграл.

— Ну ладно, я пошел, а то Скитса хватит сердечный приступ, — и Кэри вышел из фургона.

Тут я заметил, что дядя Эм поднялся с кровати.

— Хоги, ты не хочешь сыграть со мной партию на тех же условиях? — спросил он.

— С тобой? — рассмеялся Хоти. — Ты что, держишь меня за придурка? Ты же прекрасно понял, что я проделал с Кэри. А теперь хочешь, чтобы я попался в свою собственную ловушку?

Он встал со стула и потянулся.

— Пойду посмотрю, как там дела у Мардж. Может, она уже! вернулась. Она ассистировала Уолтеру… Сегодня у него куча народу, без ассистента ему никак не справиться.

И он пошел к выходу. Ему пришлось нагнуться, чтобы пройти в дверь. С порога он крикнул: — Ты еще побудешь здесь, Эм? Я приведу Мардж, и мы сыграем в карты.

— У меня еще есть кое-какие дела, Хоги. Мы сейчас уходим, — ответил дядя Эм.

— О каких это делах идет речь? — поинтересовался я.

— Ну, например, надо выпить еще стаканчик. Тебе налить?

— Что ж, давай, я не откажусь.

— По-твоему, как поступил бы Хоги, если бы Кэри все-таки сравнял банк? — спросил я у дяди Эма.

— Что бы он сделал? Проиграл бы кучу денег — вот и все. Но Ли не стал смотреть его карты — кишка тонка!

— Что правда, то правда, — подтвердил я. — Ну, чем мы теперь займемся?

— Малыш, не приставай ко мне. Если бы я уже получил ответы на все наши вопросы, то знал бы, как нам действовать дальше. А пока надо немного подождать.

— То есть ты хочешь сказать, что знаешь ответы на некоторые из этих вопросов?

— Считай, что так.

— И ты мне ничего не скажешь?

— Пока нет.

— Спасибо и на этом, — сказал я. Он улыбнулся.

— Если ты так жаждешь что-нибудь предпринять, то у меня есть идея. Давай прокатимся!

— На чем?

— На чертовом колесе.

По его тону я не понял, шутит он или нет. Но он поднялся и вышел из фургона. Я последовал за ним. Мы направились к центральной аллее, а потом повернули направо.

Дядя Эм не шутил. Подойдя к чертову колесу, он пошептался с машинистом, и тот посадил нас в люльку. Через несколько мгновений мы уже были на самом верху. Я глянул вниз и увидел ровную темную поверхность бассейна для прыжков. Именно отсюда тот наблюдательный посетитель заметил плавающую в бассейне мертвую обезьяну. Сейчас бассейн был совершенно пуст. Я спрашивал себя, зачем дяде Эму понадобилось подниматься на чертовом колесе. Только затем, чтобы взглянуть на воду сверху? Но он даже не посмотрел в сторону бассейна. Наша люлька начала потихоньку спускаться, пассажиры вышли, новая группа заняла их места, а колесо все продолжало крутиться — и мы вместе с ним. Наконец дядя Эм сделал знак машинисту. На следующем круге он остановил колесо, и мы высалились.

Я был зол на дядю Эма. Уже давно я мог бы сидеть в поезде и катить в Индианаполис, а вместо этого прохлаждался на этом дурацком чертовом колесе.

— Ну и что дальше? — раздраженно спросил я. — Можно еще покататься на деревянных лошадках или на качелях. Тебя они не соблазняют?

— Я как раз об этом думаю. Мы прокатимся на поезде.

— Послушай, дядя Эм! Я, конечно, привык к твоим выходкам, но тебе не кажется, что иногда ты перегибаешь палку?

Он рассмеялся н ничего не ответил. Я думал, что он предлагает мне прокатиться по детской железной дороге. Однако он пошел в противоположную сторону, а я поплелся вслед, соображая, какое очередное идиотство он затеял.

Мы подошли к центральному входу и увидели такси, из которого выгружались пассажиры. Дядя Эм впихнул меня в машину и приказал шоферу: «На вокзал!»

Только теперь до меня дошло, что он имел в виду не прогулку в детском поезде, который ходил по ярмарке, а настоящую поездку.

— Куда мы едем? — спросил я.

— Ты же слышал, что я сказал шоферу.

— Ты сказал, чтобы он нас отвез на вокзал. А дальше?

— Мы едем в Цинциннати.

— Это невозможно, дядя Эм! Я говорил с Ритой по телефону. Она возвращается завтра на ярмарку всего на несколько часов. Мы договорились, что я буду встречать ее на вокзале. Если я не приду…

— Все будет в полном порядке! Мы успеем обернуться до ее приезда. Кончай ныть! У нас мало времени.

Я подчинился — наверняка дядя Эм задумал эту поездку неспроста. По дороге на вокзал я стал ему рассказывать о моем разговоре с Ритой: о смерти ее отца, о страховке и о том загадочном деловом предложении, которое она мне сделала. Я говорил довольно путано — ведь я и сам не понимал, что она имела в виду. Дядя Эм ни разу не прервал моей болтовни. Наконец я спросил:

— А что мы будем делать в Цинциннати?

— Малыш, ведь надо же с чего-то начать. Цинциннати — это отправная точка во всей этой истории. Лон Стаффолд приехал из Цинциннати за пять дней до того, нашли мертвым на ярмарке в Эвансвилле.

— Вейс уже туда ездил. Ты надеешься откопать там что-то новое после него?

— Смотря как приняться за дело. Может быть, и откопаю.

Когда мы приехали на вокзал, то оказалось, что нам очень повезло: поезд отходил всего через несколько минут. На нем мы смогли бы добраться до Лимы в штате Огайо, а там пересесть на экспресс компании «Балтимор — Огайо Рэйлроуд», который курсировал между Детройтом и Цинциннати. Скорый делал остановки только в Дэйтоне и Гамильтоне; таким образом, к трем часам ночи мы бы уже добрались до Цинциннати. Дядя Эм не переставал благодарить господа бога за такое везение.

Лично мне совершенно не улыбалось высаживаться в незнакомом городе в три часа ночи. Что нам там делать в такое время? Правда, можно заночевать в какой-нибудь гостинице, а утром с новыми силами приняться за дело. Пока я с раздражением размышлял о предстоящем путешествии, дядя Эм купил билеты и впихнул меня в поезд.

В дороге мы почти не разговаривали. Дядя Эм явно обдумывал какой-то план и отвечал мне невнятным мычанием всякий раз, когда я хотел вступить с ним в беседу. Я тоже попытался собраться с мыслями, но безрезультатно: карлики, обезьяны и дети перемешались у меня в голове в полном беспорядке. Чем больше я старался найти путеводную нить в этом сумбуре, тем запутаннее мне казалось это дело. В конце концов я устал и стал дремать. Однако заснуть мне тоже не удалось.