Невиновен

Середняк изогнул брови дугой и нерешительно кивнул:

– Да, это мне нравится.

Мэтт умолк. Проверил свой мобильник, убедился, что зарядка не кончилась. Посмотрел, не поступали ли какие сообщения, не было ли неотвеченных звонков. Ничего.

Середняк поднялся.

– Завтра еще потолкуем? Подготовиться надо как следует.

– Конечно, – ответил Мэтт.

Середняк ушел. В кабинет заглянула Роланда. Потом оглядела коридор в том направлении, куда двинулся Середняк, провела пальцем по горлу, изобразив, что ее тошнит. Мэтт взглянул на часы. Пора ехать.

Он торопливо направился к стоянке фирмы. Взгляд рассеянно скользил по машинам. Томми, дежурный парковщик, махнул ему рукой. Мэтт рассеянно кивнул в ответ. Место его автомобиля находилось в самом заднем ряду, прямо под водосточной трубой. Даже на стоянках, подумал он, ему указывают его настоящее место.

Кто-то из рабочих мыл зеленый «ягуар», принадлежащий одному из основателей фирмы. Мэтт обернулся. Один мотоцикл Середняка тоже стоял здесь, прикрытый прозрачной сеткой. Неподалеку виднелась перевернутая и забытая кем-то тележка для покупок. У нее отсутствовали три колесика из четырех. Кому могли понадобиться три колесика от тележки для покупок?

Взгляд Мэтта устремился на улицу, по которой мчались автомобили, в основном такси. И тут он заметил серый «форд-таурус». Наверное, потому, что номер почти совпадал с инициалами Мэтта. Он всегда отвлекался на подобные мелочи.

В машине, оставшись наедине со своими мыслями, Мэтт вдруг сделал другое, крайне неприятное для себя открытие.

Ладно, подумал он, стараясь изо всех сил сохранять спокойствие. Предположим худший вариант: то, что он видел на экране мобильника, имело место в действительности. Тогда зачем Оливия послала ему эту картинку? В чем смысл? Она хотела, чтобы ее застукали? Или же то был призыв о помощи?

Концы не сходились.

А затем он понял одну важную вещь: Оливия ему ничего не посылала.

Да, картинка пришла по ее телефону, но Оливия – если считать, что та женщина, платиновая блондинка, действительно была Оливией, – не знала, что камера направлена на нее. Он еще раньше подумал об этом. Жена была объектом съемки, героиней фильма, если угодно. Но не оператором.

Тогда кто послал ему это? Мистер Иссиня-Черные Волосы? Если да, то кто тогда снял его в самом начале? Сам, что ли?

Ответ: нет.

Мистер Иссиня-Черные Волосы шевелил ладонью, словно махал кому-то. Мэтт вспомнил, что на пальце у него блеснуло кольцо, так, во всяком случае, ему показалось. Он определенно не хотел видеть эту картинку снова. Но думал о ней. Может, то было свадебное кольцо? Нет, вроде бы он носил его на правой руке.

Кто снял на камеру мистера Иссиня-Черные Волосы? Оливия? Тогда зачем она послала снимок ему? Или же эту картинку Мэтт получил по ошибке? Например, кто-нибудь набрал не тот номер телефона? Вряд ли. Был ли в той комнате кто-либо третий?

Мэтт не знал ответа на этот вопрос. Размышлял над ним еще некоторое время, потом сдался. Оба звонка поступили с мобильного телефона жены, это неоспоримо. Но если у нее интрижка на стороне, зачем сообщать о ней? Следовательно, ответ, или вариант, один. Звонила ему не Оливия.

Тогда кто?

Мэтту снова вспомнилась грязная ухмылка на лице брюнета, и его чуть не стошнило. Правда, в молодости он был более чувствительным. Сейчас даже странно представить, что он, Мэтт Хантер, был таким чувствительным. Он плакал, когда его команда проиграла баскетбольный матч, причем игра являлась проходной. Любой пустяк мог вывести его из равновесия на недели. Все изменилось в ту ночь, когда умер Стивен Макграт. Если и может научить чему тюрьма, так только жестокосердию и сдержанности. Ты ничего не показываешь. Никаких эмоций. Никогда не позволяешь себе никаких чувств, поскольку этим могут воспользоваться или просто отобрать у тебя объект, вызывающий приятные чувства. И вот теперь Мэтт пытался сделать то же самое. Подавить тревожное ощущение, возникшее где-то в самом низу живота.

Но не получалось. Снова вернулись те же образы, но на сей раз они смешивались с болезненно чудесными воспоминаниями, и от этого было еще больнее. Вспомнилась ночь, которую они с Оливией провели в викторианском отеле «Би энд би»[4] в Ленноксе, штат Массачусетс. Мэтт вспомнил, как раскладывал подушки и расстилал одеяла перед камином, а потом открывал бутылку вина. Оливия держала бокал за ножку, смотрела на Мэтта, весь мир, прошлое, его первые боязливые шаги по выходе из тюрьмы – все это отошло куда-то, исчезло. В зеленых глазах Оливии вспыхивали отсветы пламени. Мэтт вдруг представил ее сидящей вот так, у камина, с бокалом в руке, но с другим мужчиной.

И тут все его существо пронзила новая мысль, и она была настолько ужасна, настолько невыносима, что он едва не утратил контроль над управлением машиной.

Оливия была беременна.

Зеленый свет светофора сменился красным. Мэтт едва не проехал на него. Резко ударил по тормозам в самый последний момент. Пешеход, уже начавший переходить улицу, отскочил назад и погрозил ему кулаком. Мэтт вцепился в руль обеими руками.

Оливия очень долго не могла зачать.

Им обоим было уже за тридцать, время обзаводиться детьми для нее истекало. Оливия очень хотела нормальную семью, ребенка. Довольно долго все их старания были безрезультатны. Мэтт уже начал подумывать, и не без оснований, что это его вина. В тюрьме Мэтта нещадно избивали. На третьей неделе пребывания там на него напали сразу четверо, повалили на пол и держали, а пятый ударил ногой в пах. Мэтт тогда едва сознание не потерял от боли.

И вдруг Оливия забеременела.

Ему отчаянно хотелось выбросить эту гадкую мысль из головы, но не получалось. Мэттом овладела ярость. Все лучше, подумал он, чем жгучая, выворачивающая всю душу наизнанку боль утраты.

Он должен найти ее.

Оливия в Бостоне, всего в пяти часах езды отсюда. «Плевать на осмотр нового дома. Не останавливайся, поезжай к ней прямо сейчас».

Так где она остановилась?

Мэтт задумался. А она ему говорила? Что-то он не припоминает. Еще одно преимущество обладания мобильными телефонами. Люди перестали задумываться о подобных вещах. Какая разница, где она остановилась, – в отеле «Марриотт» или «Хилтон»? Оливия в деловой поездке. Могла остановиться где угодно, свободно перемещаться по городу, посещать различные мероприятия и вечеринки, редко заходить к себе в номер.

Проще всего, конечно, связаться с ней по мобильному телефону.

И что теперь?

Мэтт понятия не имеет, где она остановилась. И даже если бы знал, имеет смысл звонить первым? Ведь тот номер, что он видел на экране, вовсе не обязательно ее. Он мог принадлежать мистеру Иссиня-Черные Волосы. Допустим, он даже знал бы, какой это отель. Подошел бы, постучал в дверь – Оливия в неглиже, а за спиной у нее этот мужчина с банным полотенцем, обернутым вокруг талии. Что тогда прикажете делать ему, Мэтту? Избить соперника до полусмерти? Ткнуть пальцем в парочку и воскликнуть: «Ага, вот чем вы тут занимаетесь!»?

Мэтт опять попытался дозвониться Оливии по мобильному. Снова нет ответа. Впрочем, на сей раз сообщение он оставлять не стал.

Почему Оливия не сказала ему, где остановится? «Но ведь теперь очевидно, разве нет, старина?» В глазах потемнело. Хватит!

Он позвонил ей в офис, но нарвался на автоответчик: «Привет, это Оливия Хантер. Меня не будет до пятницы. Если у вас что-нибудь важное, свяжитесь с моей помощницей, Джейми Сью, ее номер шесть-четыре-четыре…»

Так Мэтт и поступил. Джейми ответила после третьего гудка:

– Офис Оливии Хантер.

– Привет, Джейми, это Мэтт.

– Привет, Мэтт.

Обеими руками он держал руль и говорил через микрофон – это всегда производит странное впечатление, точно какой-то сумасшедший болтает сам с собой. Когда говоришь по телефону, надо держать его в руке.

– У меня к тебе один вопрос.

– Слушаю.

– Ты не знаешь, в каком отеле остановилась Оливия?

4

Сеть отелей, где можно только переночевать и позавтракать.