«Скорпион» нападает первым

– Умница, – одобрил Евлампий, – не зря хлеб ешь.

Были закуплены тренажеры и спортивные снаряды. Оставалось только подыскать тренера. И такой нашелся. Витя и раньше немного знал его, парень занимался боксом, и небезуспешно, выполнил норму мастера спорта. Однако случилась неприятность – подрался на какой-то гулянке и крепко избил соперника. Получил два года. С тех пор Витя не встречал его, но вот совсем недавно столкнулся на улице, вернее на городском рынке. Витя вместе со Светой как раз вылезал из своей «шестерки». Вначале в неряшливо одетом парне он не узнал некогда щеголеватого подтянутого спортсмена, а тот, видимо, сразу вспомнил Витю, вначале отшатнулся, но потом подскочил, поздоровался и, не глядя в глаза, попросил занять пятерку. Витя без особой охоты достал купюру и сунул в грязную ладонь.

– На бутылку, что ли? – грубовато спросил Витя.

– Жрать нечего, – просто пояснил бывший боксер. – Перебиваюсь вот на толчке, подрабатываю. Вроде грузчика. Одним словом, бичую…

Теперь Витя вновь вспомнил о неудачливом спортсмене. Фамилия того была Леднев, а звали вроде бы Павлом. Нужно бы его найти. И, действительно, Паша Леднев оказался именно тем, кто и был нужен Вите. Он сразу же понял, что от него требуется, не ломался, не изображал оскорбленную добродетель.

Против Витиных опасений дела почти сразу пошли удачно. Начинающие коммерсанты платили, хотя и не особенно охотно, но в общем-то исправно. Ледневские быки обходили точки, вели себя уверенно и нагло и всегда возвращались с деньгами. Раз только один непонятливый бизнесмен обратился в милицию. В ход пошли связи Евлампия. Дело было прекращено, а кафе непонятливого дельца сгорело дотла. «Жалко, конечно, человека, но что делать», – размышлял об этом Витя.

Команда «Факела» набирала силу, подавляла конкурентов, расширяла сферы влияния. Вскоре в стране закрутились такие события, при которых мелкий рэкет стал казаться чем-то смешным и наивным, вроде детской игры в догонялки. Запахло бешеными деньгами. «Тройки» и «шестерки» менялись на «БМВ» и «Мерседесы», цепи и обрезы на «ТТ» и «калашниковы». Росли и ширились связи, и не только по стране, поездки за границу стали обычным делом, завязывались нужные знакомства, появлялись связи в тамошних криминальных кругах. А после 1991-го года стало казаться, что можно провернуть вообще все! Об этом же толковал и Евлампий.

– Наступили, зятек, наши времена, то, о чем, понимаешь, и не мечталось. Теперь, главное, не зарываться. Соблюдать приличия и делиться.

– С кем делиться? – не понял Витя. – Я лично ни с кем делиться не собираюсь. И разборки эти…

– Ты не больно-то из себя изображай, или думаешь, что царь и бог? Полегче, полегче. Или забыл, на чьи деньги все организовывалось?

– Во-первых, Евлампий Миронович, вы свою долю получаете регулярно! – взвился Витя. – Вашу руководящую роль никто не отрицает, но я вправе принимать некоторые решения самостоятельно. В конце концов, мои ребята…

– Твои ребята – дерьмо! – перебил его Евлампий. – И сам ты – дерьмо! Без меня ты вообще никто! Зятек дорогой! Голос прорезался?! А не боишься осиротить семью?!

– Вы это чего?! – опешил Витя.

– А того! – Лицо Евлампия стало вдруг жестким, даже страшным. Впрочем, Витя не особенно испугался. Он прекрасно понимал, что Евлампий «берет его на бас».

– Ладно, – через пару минут примирительно промолвил старик, – замнем… Но! – он по своей привычке поднял палец вверх. – Чтобы между нами не было разногласий, ты должен слушаться меня. Насчет делиться. До сих пор ты вел, так сказать, автономное существование. К тебе приглядывались.

– Кто еще приглядывался? – вновь не сдержался Витя.

– Люди, – спокойно ответил Евлампий. – Ты думаешь, почему у тебя все идет гладко? Может, потому, что ты такой фартовый? Ошибаешься. Тебе дали, так сказать, опериться, встать на ноги. Причем благодаря моему авторитету. Сейчас начинается новая фаза. Теперь ты вместе со своими громилами вступаешь в своеобразное сообщество, которое можно назвать как угодно. Ты наверняка слышал о воровском законе.

– Так вы меня толкаете в объятия блатных! – засмеялся Витя. – Ну вы даете. Не ожидал! И вы решили, что я собираюсь отстегивать им часть навара. Ошибаетесь! Да в нашем городе не то что вора в законе, даже настоящего блатного нет. Уж я-то знаю! Короче, никому платить я не намерен. Не потому, что жалко денег. Просто боюсь потерять авторитет.

– А я разве сказал, что ты должен отстегивать местным? Вовсе нет. Но я просто хочу тебе напомнить то, что ты и без меня знаешь. В воровском мире существует межрегиональные группировки, у которых есть свои руководители, свои денежные накопления – общаки. И чтобы у тебя в будущем не возникло с ними конфликтов, нужно примкнуть и делиться. Усек?

– И кто же будет меня курировать? – не без иронии спросил Витя.

– Так ты согласен? – вместо ответа спросил Евлампий.

– Я подумаю.

– Подумай, подумай, только недолго, – в тоне старика Вите вновь послышалась угроза…

Вступление в группировку обернулось еще одним нюансом. До сих пор среди Витиных «факельщиков», как их называли в городе, не было личностей, «отмотавших срок». Теперь же он был вынужден принять в свои ряды несколько уголовных типов. Перед этим состоялся не совсем приятный разговор с Ледневым, который не одобрял подобных действий. И Витя поймал себя на мысли, что еще несколько недель назад сам твердил нечто подобное Евлампию. Однако пока что дела обстояли на редкость гладко. Эта застойная тишь начинала даже пугать Витю, или Петровича, как все его теперь называли.

И действительно, ситуация вскоре изменилась, а началом послужило неожиданное появление давнего Витиного соратника Матусовского – Композитора. Он объявился весной девяносто второго и звался теперь Стивеном Матусом, гражданином Израиля. Витя не сразу признал в холеном, разодетом в дорогие тряпки господине прежнего расхристанского Степу. Однако и сам Петрович выглядел неплохо, к тому же встреча состоялась в головном офисе «Факела», обставленном с вызывающей роскошью, рассчитанной на ошеломляющий эффект.

Композитор с легкой усмешкой оглядел кожаные диваны и кресла, хмыкнул, глянув на зеркальный потолок, с уважением осмотрел пару старинных картин, висящих на стене. А до этого состоялись традиционные объятия, которыми приветствует друг друга братва. Витю всегда смешил этот ритуал, как он считал, напоминавший повадки «голубых». Наконец Композитор уселся в кресло, сверхдлинноногая секретарша Инна подала поднос с бутылкой «Блэк лейбла» и легкой закуской. Витя наполнил бокалы янтарной жидкостью, поднял свой, с чувством произнес «за встречу» и чуть пригубил.

– Собственно, я не затем пришел, – сказал вдруг господин Матус и утер лицо пестрым носовым платком.

– Неужели?! – изумился Витя. – А я думал, просто решил навестить друга детства.

– Нет, – затряс головой Композитор, – у меня есть к тебе деловое предложение.

«Ну вот, начинается, – с тоскливой ненавистью подумал Витя, – сейчас начнет деньги просить».

– Ноу, – по-английски изрек Композитор, по кислой роже Вити, видать, прочитавший его мысли, – в средствах я не нуждаюсь, во всяком случае, в данный момент. – Он похлопал себя по левой стороне твидового пиджака, этим жестом подтверждая наличие бумажника. – Наоборот, хочу предложить тебе очень выгодное дело. Я ведь тоже не с Луны свалился, навел о тебе справки…

– Неужели? – холодно произнес Витя.

– Так вот… – и Композитор начал излагать суть дела. Звучало все крайне увлекательно. Со слов мистера Матуса выходило следующее. Он или те, кто за ним стоял, готовы поставить гигантскую партию водки по бросовым ценам. Причем на бутылках будут самые разные, но при этом весьма привлекательные ярлыки. Даже доставку Композитор брал на себя. От Вити требовалось только одно – расплачиваться наличной валютой.

Предложение превосходило все, с чем до сих пор сталкивался Витя, поражало своей простотой и сулило сказочное обогащение. Это-то и настораживало.