Загадки ленд-лиза

К тому же, как пишет Стеттиниус, поступавшие в СССР грузовики «первоначально нам было трудно обеспечить... достаточным количеством специальных шин, чтобы они могли проходить по снегу и грязи». Зато джипы, которые американцы предложили нам вместо запрошенных мотоциклов с коляской, на нашем бездорожье стали просто незаменимыми.

В этой статье Л.В. Поздеевой, пожалуй, впервые в отечественной литературе приводятся данные из американского источника 1952 года о распределении ленд-лизовских грузов по маршрутам доставки в СССР:

через Персидский залив — 23,8%;

через советский Дальний Восток — 47,1%;

через советскую Арктику — 2,5%;

через Черное море — 3,9%;

через порты Северной России — 22,7%[28].

Однако, по мнению автора, экономическая помощь не могла компенсировать и не компенсировала отсутствие до середины 1944 года второго фронта.

В конце статьи выражается надежда, что окончание «холодной войны» позволило российским ученым более четко, справедливо определить пользу западной экономической помощи — и как фактора укрепления морального духа советских людей в тяжелые дни 1941-1942 годов, и как важного дополнения к советскому производству в 1943-1945 годах.

В том же сборнике «Союзники в войне 1941-1945» помещена неожиданная, вызывающая живое внимание статья Т.А. Уилсона, профессора истории Канзасского университета, под названием «Соединенные Штаты: Левиафан». Содержание ее столь необычно, а некоторые положения настолько противоречат утверждениям наших отечественных историков о жертвах, на которые шли Соединенные Штаты, осуществляя программу ленд-лиза, что мы позволим себе подробнее познакомить читателя с содержанием этой статьи. К тому же отдельные наблюдения, факты и выводы Уилсона чрезвычайно интересно сравнить с работами наших историков в духе «разбушевавшейся гласности», о которых речь впереди.

Итак, Уилсон утверждает, что «тот факт, что первые послевоенные месяцы оказались для экономики США довольно мучительными, не должен мешать разглядеть ее совершенно реальные достижения во время Второй мировой войны. Америка выполнила свои обязательства, связанные с военным производством. АМЕРИКАНСКИЙ НАРОД ДОБИЛСЯ НЕВИДАННОГО ПРОЦВЕТАНИЯ (выделено нами. — С. Л.), И СОЗДАННОЕ БОГАТСТВО РАЗДЕЛИЛА БОЛЕЕ ЗНАЧИТЕЛЬНАЯ ДОЛЯ НАСЕЛЕНИЯ. АМЕРИКАНСКАЯ ЭКОНОМИКА НЕ ИМЕЛА СЕБЕ РАВНЫХ В МИРЕ, РАЗОРЕННОМ ВОЙНОЙ. ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ ЗНАЧИТЕЛЬНО УВЕЛИЧИЛОСЬ ПОТРЕБЛЕНИЕ НА ДУШУ ГРАЖДАНСКОГО НАСЕЛЕНИЯ МОЛОЧНЫХ ПРОДУКТОВ (ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ СЛИВОЧНОГО МАСЛА), МЯСА, ПТИЦЫ, ОВОЩЕЙ, БОБОВЫХ И ЗЕРНОВЫХ КУЛЬТУР[30].

Тут придется сделать отступление и припомнить статью одного из крупных современных исследователей проблемы ленд-лизовских поставок — М.Ф. Супруна[31], написанную позже работы Уилсона, в которой в трагически-патетических тонах повествуется, как по Третьему протоколу в СССР было направлено 25% всей произведенной в США свинины, на американскую же армию, сокрушается автор, осталось ее лишь 14%. И делалось это, по его мнению, «отнюдь не от избытка». От себя добавим, что в американской армии традиционно предпочитают другие виды мяса, а также птицу. Стеттиниус, кстати, пишет о том, как американская пищевая промышленность по русскому рецепту освоила производство консервированной в сале и желе свинины — и слово «тушенка» пишет латинскими буквами. К тому же и численность американской армии была значительно меньше Красной Армии. А кроме того, как пишет Э. Стеттиниус, продовольственная программа ленд-лиза привела к увеличению количества продовольствия и для нужд самих американцев. «Например, с 11 марта по конец 1941 года мы отправили по ленд-лизу 347 миллионов фунтов мяса, тогда как производство мяса в нашей стране возросло на 511 миллионов фунтов...». Так что, уважаемый М.Ф. Супрун, как раз от избытка у них получали мы американскую свинину, по свидетельству такого авторитетного очевидца, как Э. Стеттиниус.

Не стоит видеть подвиги и жертвы там, где их и в помине не было. Лучше воздать по действительным заслугам.

Вот что пишет Уилсон, подсчитав все, о жизненном уровне американцев в годы войны:

«...Потребительские расходы на продовольствие подскочили с 14 миллиардов долларов до 24 миллиардов долларов, превращая в насмешку различные кампании по сбережению.

Распространение переедания было одним из признаков заметного повышения жизненного уровня. Средние еженедельные заработки, с учетом многих часов сверхурочной работы, возросли на 70%» [32].

И еще:

«Военный министр Стимсон жаловался генералу Маршаллу: «Как только приходят известия о наших победах, все хотят надеть пиджаки и уйти с работы. Любопытная особенность наших великолепных людей в США в том, что они вовсе не чувствуют себя участниками войны и не видят необходимости в каких-либо жертвах... Немецкое наступление в Арденнах — битва за Бельгию развеяла все иллюзии. Впервые был разрешен призыв отцов семейств... Директор Управления военной мобилизации и реконверсии объявил 23 декабря 1944 года о прекращении всяких соревнований, связанных с автогонками, чтобы сберечь топливо и другие необходимые материалы. На другой день, накануне Рождества, когда американцы ощипывали традиционных индеек и готовились жарить неизменную грудинку и запекать окорока, служба администрации цен возобновила нормирование всех продуктов из говяжьего мяса. Америка с опозданием обнаружила, что война в Европе к Рождеству 1944 года еще не закончилась».

Вопреки опасениям угрозы процветанию и полной занятости не возникло» [33].

Но еще недавно проблема безработицы была очень остра:

«В 1940 году в гражданском производстве было занято 47,5 миллиона человек, не имели работы 8,1 миллиона. Однако уже в 1942 году экономика США вобрала весь незанятый резерв рабочей силы и до самой победы в Европе отмечалась полная занятость» [34].

Зато были другие проблемы, весьма необычные для воюющей страны:

«Осенью 1944 года газеты печатали истории о том, как пароходные компании, доставлявшие грузы в зоны боевых действий, надувают правительство США. Большое жюри привлекло к судебной ответственности фирму «Норден инкорпорейтед», обвиненную в том, что она сознательно блокировала производство сверхсекретных прицелов для бомбометания, чтобы сохранить собственную монополию. Тысячи рабочих, предвидя скорое окончание войны, покидали предприятия, связанные с выпуском военной продукции, в поисках постоянной работы на послевоенный период». [35]

При чтении этих строк остается только удивляться тому, что программа ленд-лиза все-таки в основном выполнялась и во все концы света шла американская помощь, организаторы которой сталкивались, как видим, с самыми неожиданными трудностями. Вызывает восхищение упорство, с каким администрация ленд-лиза ежедневно преодолевала разнообразнейшие препятствия в своем благородном деле и продолжала обеспечивать эффективные поставки.

Ознакомившись со статьей Уилсона, от всего сердца соглашаешься с его честным мнением:

«...То, что Америка пережила во время войны, в корне отличается от испытаний, выпавших на долю ее главных союзников. Только американцы могли назвать Вторую мировую войну «хорошей войной», поскольку она помогла значительно повысить жизненный уровень и потребовала от подавляющего большинства населения слишком мало жертв» [36].

Через год после публикации статьи Т. Уилсона увидела свет упоминавшаяся уже нами работа М.Ф. Супруна «Продовольственные поставки в СССР по ленд-лизу в годы II мировой войны» — скороспелый плод с древа гласности. Статья производит весьма неоднозначное впечатление: интересные факты, приводимые в ней, — и настораживающая нас ее общая тональность, да и некоторая лихость в обращении с цифрами.

Сначала о тональности. Как вам, читатель, вот такое начало:

«Утрата продовольственных запасов компенсировалась, как ни кощунственно это звучит, потерями их потребителей: до 60 миллионов граждан оказались на оккупированной территории».