Безумие стали

– В прошлый раз вы упомянули о бароне Сакле, – сказал Северин. – Где я могу найти его?

– Милорд, хоть я и не питаю к нему добрых чувств, но выдавать своего собрата? Впрочем, я действительно не знаю. Пристанище Сакля где-то на западе Мантаросса, море кишит там подводными рифами, а фарватер знает только он и три его боцмана. Мне не довелось бывать у него в гостях.

– Понятно. Что ж, я обещал делиться с вами информацией. Извольте…

Свен рассказал о возможной родине лжепиратов – Кабистане; Трази кивнул, он тоже пришел к похожим выводам. Также эрл поведал о новой тактике защиты побережья и с удовольствием отметил, как вытянулось у собеседника лицо. Барон печалился недолго – через мгновение он овладел собой и показал, что держит удар:

– Да, думаю, это действенный способ борьбы с неприятелем.

– И с контрабандой, – с нажимом добавил Свен.

– Милорд, я не забыл ваши слова о том, что мы враги. Это не совсем так, но вынужден признать, что вы здорово осложняете нам жизнь. Такие поступки делают честь Стражу Моря. Приятно, когда тебе противостоит сильный и умный соперник.

– Ох, Трази! Вы же здравомыслящий человек, что вас привлекает в грабежах? Мой дед предпочел разбойничьей вольнице титул и спокойную жизнь, почему бы вам не поступить также?

– Ваш вопрос доказывает, что вы всё же не думаете обо мне, как о закоренелом преступнике. Я польщен. Не хочу сказать ничего плохого про Юхана Северина, но мне всё-таки ближе та жизнь, когда я не обязан подчиняться приказам королей и адмиралов, тем более, если большинство из них не сможет отличить мачту от форштевня и путает бак с ютом. Я сам себе правитель и занимаюсь чем хочу. Единственно плохо, что мои взгляды не разделяют купцы и сухопутные власти.

– Глупо было бы иначе! – воскликнул Свен. – Развеселили вы меня, Трази. Какой торговец обрадуется пирату? Жили бы вы спокойно на своем архипелаге, да выращивали всякие полезные растения, пшеницу ту же, вам бы и слова не сказали плохого.

– Это вряд ли. Сразу нашелся бы умник, который захотел бы прибрать к рукам и острова, и плоды наших трудов. Разве не так? Впрочем, возможно вы правы, милорд, и нам стоит заняться земледелием, – загадочно сообщил Трази.

Скрипнула дверь. В кабинку проскользнул мужчина в непромокаемом плаще, какой носит большинство моряков. Незнакомец откинул капюшон, Свен признал в госте кабистанца – черные курчавые волосы, загорелая кожа, темно-карие глаза. Створка открылась вновь, в проеме показалось встревоженное лицо Парка.

– Всё в порядке, Ант, – сказал Свен, старшина кивнул и закрыл дверь.

– Позвольте представить, милорд. Капитан «Соленого гребешка» Рик Сарготолла, – сказал Трази.

– О, рад познакомиться со Стражем Моря, – произнес гость и поклонился.

– Взаимно, – ответил Свен, гадая, что может быть общего у пиратского барона и хозяина охранной касатки.

– Прошу за стол, – пригласил Трази и наполнил бокал. – Как прошло плавание?

– Мы надеялись проскочить, но шторм достал нас у Перстов, – ответил Рик. – Тухлая каракатица! Пришлось прятаться во фьорде как рачкам в норку. Барни ругался страшно, груз-то скоропорт. Слава бороде Кабы, где запуталась Лазь, море сегодня поутихло и мы смогли добраться до вас.

– Видел берег за Перстами? – коротко спросил Свен.

– Да, милорд. Сожалею.

– Знаешь, кто это сделал?

Сарготолла посмотрел на Трази, тот кивнул. Выпив, капитан крякнул и продолжил:

– Дык за тем и пришел, чтобы с Шугой поговорить. Странные дела у нас в Гашеме творятся, думаю, милорд, вам тоже будет интересно послушать.

– Жду с нетерпением, – подтвердил Свен.

– Ага. Ну, значится, начну вот с чего. Недели две назад, после Рами Вознесения, пошел слушок по охране, что Карас Марацелло ищет лихих капитанов для одного дельца. Говорили, платит щедро, я тогда свободен был, вот и пошел, а он меня увидел и нос воротит. Слишком честный ты, Сарготолла, говорит, как и отец твой. Выставил меня и слушать не захотел. Тогда я и подумал, что попахивает дельце это протухшей рыбкой, а вскоре меня Хромой Барни нанял, за безупречную репутацию и удачливость, – сказал Рик и подмигнул Трази, тот хмыкнул.

– Что дальше? – спросил Свен.

– А дальше, милорд, я в порту крутился, ждал пока Барни галеры свои загрузит. Смотрю, на дальнем причале работа кипит. Интересно стало, конечно, кто и куда. Подошел, а там с дюжину касаток швартуется, а хозяева – отребье одно, что за галлен мать родную продадут.

– Так-так, – поторопил эрл.

– Ага. Ну, всё бы ничего, да любопытный я по природе. Пру этаким тараном, на груз поглядываю. Солонина, сухари, вино – всё как обычно. Тут меня заметили. Иди, говорят, отсюда, не то худо будет. Нечего, мол, глазеть. Ну, думаю, действительно, пойду. А как обернулся, так в сторонке, у склада, сетки с парусами заметил. Их в последнюю очередь грузили, скрытничали значится.

– Ну и что? – спросил Свен, закипая.

– Как что? Дык, милорд, паруса те черные были. Черные, понимаете?

Эния.

Мерзкий, коварный, противный коротышка! Подумать только, ведь она поверила, что цвирг отпустит её домой. Куда там! Он обманом заманил в этот тоннель, а теперь одной отсюда не выбраться. Эния обернулась – сзади догоняла страшная темнота, хватая черными щупальцами зеленоватый свет факела. Где-то потрескивал свод, шуршали камешки. Аш-Гир уверял, что это сама гора стонет от новой раны, причиненной людьми, но девочка не верила. Скорее, во тьме крадутся сумеречные твари, дожидаясь только, когда погаснет огонь колдовского мха, и уж тогда они набросятся на дерзких путников. Брр! Эния хотела прибавить шаг, но чуть не вскрикнула от боли.

Пока они бежали от великана, усталость не чувствовалась, но сейчас к ногам словно привязали по большому камню, а в унты насыпали маленьких. Ступни горели огнем, ощущение такое, что счесала до крови. А этот коротышка идет, как ни в чем не бывало! Эния чуть не расплакалась. За сегодняшний день столько всего произошло, что и подумать страшно. После такого надо неделю отлеживаться на мягких перинах, да отогреваться в душистой ванне, а она всё шагает по этому тоннелю, чтобы вновь оказаться в мрачных подземельях. За что ей такое наказание? Она ведь не сделала ничего плохого! Мамочка, отец, где вы? Эния без сил опустилась на холодный камень и всё-таки разревелась.

Всхлипы эхом улетали во тьму, горячие слезы душили горло. Аш-Гир неуклюже топтался рядом, что-то бормоча. Успокаивает ещё! Эния обняла растерянного Чару. Тот принялся слизывать мокрые дорожки со щек, изредка порыкивая на цвирга, чтобы не лез – у хозяйки горе. Правильно, хороший, еще и укуси его, чтобы знал, как меня обманывать! Девочка вытерла рукавом измазанное лицо – наверняка страшная сейчас, слёзы никого не красят. Ладно, хоть тут не так светло, да и Аш-Гир отошел в сторону, чтобы не мешать её горю. Вытянутые ноги подергивались от усталости, мышцы сводило судорогой, тело точно одеревенело – совсем не чувствуется. А вдруг она больше вообще не сможет ходить и навсегда останется здесь? От жалости к себе Эния расплакалась вновь.

Подождав, когда она немного успокоится, цвирг вручил баклажку. Вино подействовало, всхлипывать девочка стала реже. От переживаний и усталости потянуло в сон. Обняв теплого и пушистого ирбиса, она закрыла глаза. Пусть сюда хоть инистый великан заявится, она не двинется с места. Перед глазами кружила черная метель, рядом урчал Чара. Эния всхлипнула в последний раз и задремала на мягкой перине. Откуда она только здесь взялась?

…Перина мерно покачивалась. Няня пришла, с теплотой подумала Эния. Рина всегда дожидалась, когда воспитанница уснет, рассказывала зарийские сказки о малом народце и подталкивала висящую кровать. Девочка открыла глаза и охнула – ей всё приснилось! Зеленоватый свет разгонял тьму, мимо проплывали каменные стены. Прямо над ухом бряцали железки цвирга. От него пахло потом, но запах был странно приятен – она представила, как прикасается к разгоряченному телу, сильные руки обнимают её и… что за фривольные мысли?