Страница 36 из 49
- И все это вы хотите узнать из аннотации?
Как видим, брошен камень не только в сторону книжных издательств. Мы все должны почувствовать его удар из-за нашего неумения аналитико-синтетически перерабатывать информацию: расчленять, выделять, сокращать, подчеркивать, обобщать. Эта важная область информатики должна быть включена в программу обязательного обучения. Чтобы усваивать информацию, надо уметь ее обрабатывать. Обучаясь этому, мы, по существу, обучаемся методологии научных исследований, что особенно необходимо в наше время.
Сайентификацией называется процесс проникновения науки во все без исключения сферы практической деятельности, приобщение всех к науке. Наука, превратившаяся в самостоятельную отрасль народного хозяйства, сделала так, что трудящиеся перестали делиться на научных и ненаучных работников. Каждый в какой-то мере связан с наукой: если не сам занимается ею, то помогает кому-то заниматься, либо присутствует при этом, используя результаты научного труда. И наука учит каждого тому, как работать, как учиться.
По роду моей деятельности мне часто приходится читать письма "прожектеров" (в кавычках!) и, что еще хуже, отвечать на них. Это люди, которые хотят пробраться в науку с черного хода. Они загружают ненужной работой административный персонал, отвлекают специалистов, которые должны вникнуть в то, что пишет "прожектер", а сделать это, как правило, бывает нелегко. Если по доброте душевной вы найдете в "прожекте"
что-нибудь хорошее (в любом плохом можно найти чтонибудь хорошее), то воодушевите "прожектера" на обивание новых порогов, и тогда отвлекутся от работы новые партии администраторов, и новые специалисты будут вникать в суть "прожекта".
Наука, кроме черного, имеет парадный вход. Но вошедший в парадную дверь должен соблюдать правила научной этики; подключиться к соответствующему его интересам зримому или незримому коллективу специалистов, ходить на семинары, участвовать в конференциях и, конечно, читать статьи и книги. Так он почувствует уровень науки сегодняшнего дня, подумает, чем сможет этот уровень приподнять. Если у него есть идея, он выскажет ее и посмотрит, как на нее прореагируют другие. Так приобретается научный авторитет, а с ним и право делать вклад в науку. Я - профессиональный ученый - строго подчиняюсь этим правилам и не могу просто так опубликовать первую пришедшую мне в голову завиральную идею. Наука обладает хорошим иммунитетом против ненаучных подходов и ни от кого ничего не берет на веру, под честное слово.
В наше время практики зачастую составляют половину участников научных семинаров. На международных научных конгрессах стало больше студентов. Я наблюдаю, как они слушают и осмеливаются задавать вопросы.
Заглядываю через плечо в их заметки и думаю о школе.
Средний ученик усваивает одну десятую учебного текста - эти наверняка научились учиться продуктивнее.
Постепенно школа - высшая и за нею средняя - все больше и больше отводит времени на самостоятельную работу учащихся. Известны вузы, где эта доля доведена до 60 процентов. Но нельзя просто так издать нужное распоряжение и изменить расписание занятий. Надо научить учащихся самостоятельно работать.
Для этого необходимы хорошие учебники, научно-популярные и научно-художественные книги, кинофильмы, а также исчерпывающие по содержанию и наглядные по форме атласы, таблицы, плакаты, справочники. Здесь многое могут, но мало что сделали ученые.
Снобизмом страдали не только аристократы. Ученый всегда считал своим долгом говорить по-ученому - непонятно, "наукообразно", так, чтобы только коллега-ученый мог его понять. Писать научно-популярные книги было таким же неприличным занятием, как и публиковаться в газетах. Но когда наука связала свою судьбу с практикой, приобрела авторитет и популярность, все больше людей стало интересоваться наукой. Чтобы удовлетворить этот интерес, популяризацией науки занялись писатели, что вызвало переполох среди ученых и заставило их пересмотреть свои взгляды.
В нашей стране у истоков научной популяризации стоял академик С. Вавилов, брошюры которого в течение нескольких десятилетий считались эталоном.
Но жизнь двигалась вперед и предъявляла к научно-популярной литературе новые и разнообразные требования: эта литература теперь нужна всем недостаточно образованным, всем интеллигентам, которых заботит их уровень интеллигентности, то есть культурного развития, всем любознательным как газета ("Ну что там новенького в науке"?), всем специалистам как путеводитель по смежным областям ы по этой же причине всем переквалифипирующимся, которых, как мы знаем, становится больше и больше. И когда научно-популярный язык справиться не может, ему приходит на помощь научно-художественный. (Посмотрел бы на эту книгу кто-нибудь из высокоученых предков - уверяю вас, он пришел бы в ужас.)
Отсюда и "сверхтребования" к учебникам, в чем не было необходимости ранее.
Один из показателей информационной культуры: многообразие методов обучения, принудительного и самостоятельного. Мы уже отметили, что между принуждением (несамостоятельностью) и самостоятельностью (непринуждением) нет границы, а есть переход. Такой же переход существует между пассивными и активными методами обучения.
Самостоятельные занятия увеличиваются по количеству часов, разнообразятся и становятся активными. (Читать книгу - пассивное самостоятельное занятие, делать из нее выписки - более активное занятие.) А несамостоятельные занятия? Они сократятся в объеме, но станут более разнообразными и в целом более активными.
Знакомство с принудительными (или несамостоятельными, как вам нравится) методами мы начнем с выяснения взаимоотношений между уроком (лекцией) и учебником. Здесь должны существовать логика и постепенность: сначала ученик только слушает, потом начинает пользоваться учебником как пособием, потом учебник становится основой самостоятельного занятия, и лекция его дополняет. Параллельно этому - в аудитории, лаборатории, дома - проводятся практические (принудительные) занятия.
Поскольку лекции в будущем станут обзорными, постановочными (в начале) и резюмирующими (в конце), преподаватель сможет увеличить число часов на консультации, индивидуальные и групповые. На этих консультациях он ответит на все вопросы студентов, лучше узнает их, сможет повлиять на стиль их мышления и выражения мыслей. Кстати, это также метод учебы.
Прежде чем обратиться к новым активным методам, задержим внимание еще на двух старых: к сожалению, почти забытом коллоквиуме и незабытом семинаре. Коллоквиум - по-латыни "беседа", которая проводится для выяснения знаний, мнений. Научный коллоквиум выявляет разные подходы к одному и тому же изучаемому вопросу. Учебный коллоквиум выявляет незнание и неправильное знание, чтобы дополнить и исправить. Правда, что это немножко напоминает экзамен? Да, немножко.
По в отличие от экзамена это не игра в прятки, а совместный поиск под лозунгом: сотрудничество и доброжелательность.
Семинар (по-латыни - рассадник) - тоже совместный поиск, но не знаний и мнений, а убеждений и доказательств. На семинаре студенты демонстрируют свое знакомство с литературой и учатся рассуждать, анализировать и синтезировать. Здесь ничего не берется на веру и вырабатывается этика: терпимость к чужим мнениям и подчинение логике доказательства. Учебные семинары постепенно переходят в научные, где студенты выступают сначала перед студентами, а затем в кругу специалистов с сообщениями о результатах собственных мини-исследовании, чтобы потом вместе их обсудить. Так вырабатываются научная убежденность и вкус к научным исследованиям.
К сожалению, многие преподаватели толком не знают, что такое семинар, и используют эту форму учебных занятий как удобный (резиновый) метод в кругу других традиционных методов. При этом консерваторы превращают его в усовершенствованный школьный урок: "Все выучили материал? Проверим. Иванов, что думаете вы по этому поводу?.. Петрова, правильно ли говорит Иванов? Сидоров, потом я спрошу ваше мнение". Новатор, когда отсутствуют другие формы активных занятий, может сделать из семинара все, что угодно: диспут, симпозиум, игру - учебную, деловую.