Уважаемый господин дурак

После окончания войны Канаи продал свои слитки серебра одному корейцу и на эти деньги создал торговую компанию. А Кобаяси, не такой смелый, как Канаи, и кроме того — подверженный угрызениям совести и страху разоблачения, — не смог заставить себя прикоснуться к своей части добычи. Он даже боялся, что его семья может об этом узнать, и решил спрятать слитки...

Они слышали, как дождь бьет по крыше хижины. Их глаза постепенно привыкли к темноте.

— Это все правда, Кобаяси-сан? — спросил Эндо, саркастически улыбаясь. Он щелкнул зажигалкой, и в ее слабом свете стал рассматривать лицо землемера, кожа которого выглядела, как высохшая корка апельсина.

— Где находится «Большое болото»?

Надеясь завоевать расположение Эндо, Кобаяси начал подробно объяснять. За ближайшими к городу горами Такаморияма и Сиратакаяма находится много болот вулканического происхождения, и самое крупное называется «Большим болотом».

С ним была связана древняя легенда. Дракон, живущий в этом болоте, имел привычку красть женщин — хозяек соседних болот. Однажды самурай по имени Фудзигоро спал на берегу болота и во сне ему явилась женщина, которая умоляла спасти ее от хозяина «Большого болота». Когда же он проснулся, по глубоким темным водам хляби гуляли большие волны. Самурай вставил стрелу в лук и выпустил ее в глубь вод. После этого болото успокоилось.

Эндо представил себе мрачное болото в сердце гор. Он не мог полностью доверять рассказу Кобаяси о спрятанном серебре, ибо тот может запросто устроить для него ловушку. Но если все это правда, он получит достоверное свидетельство невиновности своего брата. Во всяком случае, он должен пойти, ибо ничего не теряет.

— Хорошо. Проведете меня туда.

Кобаяси сказал, что им понадобятся инструменты, чтобы достать серебро, и упрашивал Эндо зайти к нему домой и посмотреть карту. Это было разумное предложение.

Было решено, что следующим утром Кобаяси проводит Эндо в горы. Но если он так расклеился, как сможет он осуществить этот план?

Эндо рассеянно посмотрел на Гастона, вытиравшего ему лоб мокрым полотенцем. И вдруг ему пришла в голову мысль, как можно использовать этого иностранца.

В провинциальных гостиницах больше всего разочаровывает еда. Гости из Токио обычно хотят попробовать блюда, характерные для того района, по которому они путешествуют. Однако в большинстве второклассных гостиниц, как правило, подают блюда, которые можно встретить в любом другом месте.

Однако еда, которую приготовили в этот вечер в гостинице «Араки Мотаймон», не могла разочаровать даже таких изысканных гурманов, как Такамори и Томоэ. Им подали жареную форель, прекрасный суп мисосиро и спаржу — все приготовленное из местных продуктов Ямагаты. Десерт состоял из желтых вишен в специальном соусе.

— Может, эти вишни и есть «Наполеон»? — Положив в рот одну, Томоэ определила, что они слаще тех, что она пробовала в Токио.

— Боюсь, они не очень вкусные, — извинилась служанка. — Сейчас для вишен рановато. Сезон в этом году запоздал.

— О, что вы, они очень вкусные.

Брат и сестра молча ели вишни, и все их мысли были о Гастоне. Им было как-то неудобно перед ним: вот они сидят здесь и после хорошей еды кушают десерт.

Дождь наконец прекратился, и вместо него пришла жаркая, безветренная и душная ночь.

Пока Томоэ объясняла служанке, что они ищут в Ямагате своего иностранного друга, Такамори лежал, вытянувшись на татами, перед картой города. Названия различных кварталов туг были интересными, поскольку их происхождение было связано с ремеслами: квартал серебра, квартал свечей, квартал ведер. Были также кварталы седьмого дня, восьмого дня, десятого дня — все названы в соответствии с тем днем, когда там устраивали ярмарку.

— Как прошла твоя беседа? — тихо спросил Такамори, когда сестра закончила в коридоре беседовать со служанкой и вернулась в комнату.

— Она говорит, что город не очень большой, и иностранец сразу бросается в глаза. Поэтому найти его нетрудно. Она обещала сегодня вечером обзвонить все гостиницы в городе. — Томоэ села поближе к брату.

— Это любезно с ее стороны.

— Я вот думаю, не должны ли мы связаться с полицией.

— Давай сделаем это в последний момент, когда уже исчерпаем другие возможности. Мы же не хотим, чтобы Гастона сочли преступником.

Предложение показалось Томоэ разумным.

— Что ты там рассматриваешь? — спросила она.

— Карту. Здесь много интересных названий. Например, улица Лисиц. Посмотри, как много озер и болот вокруг Ямагаты. Горные озера выглядят очень романтично, правда? Когда найдем Гастона, можем втроем совершить туда пешую экскурсию.

Снизу был слышен включенный телевизор: кто-то смотрел трансляцию вечернего бейсбольного матча.

Зайдя вечером постелить им постели, служанка сказала, что обзвонила семь или восемь крупных гостиниц в Ямагате, но ни в одной не остановился иностранец по имени Гастон Бонапарт.

— Но я еще позвоню в гостиницу в горах около минеральных источников.

Она добавила, что минеральные источники эти — такие же, как в Атами.

— В таком случае, может, нам пора обратиться в полицию, — тихо переговаривались Такамори и Томоэ, готовясь ко сну.

Эндо понимал, что в таком состоянии, когда у него постоянно отхаркивается кровь, ему будет трудно подниматься завтра в горы. Посмотрев на карту, он увидел, что «Большое болото» находится между горой Хигаси-Куромори, высотой 766 метров, и горой Такамори, высота которой — 783 метра. Конечно, в наше время туда можно добраться и на автобусе, но Эндо считал, что лучше отправиться в путь до восхода солнца, чтобы избежать встречи с кем-либо по пути.

По словам Кобаяси, даже на этих горных болотах можно иногда наткнуться на резчиков по дереву или рыбаков, которые приходят сюда ловить карпов. Поэтому он тоже настаивал, чтобы они вышли затемно, чтобы никто не мог видеть, как они будут доставать серебро.

Эндо мог и не объяснять Гастону, зачем ему нужно идти в горы, ибо тот без этого обязательно будет сопровождать его до самого болота. Если он окажется не в состоянии преодолеть какой-нибудь особенно крутой склон, то сможет заставить гиганта тащить его на спине. Гастон также поможет выволочь тяжелые слитки из болота.

Эндо лежал на спине, безучастно глядя на тени от лампы, шевелившиеся на потолке. «Наконец-то пришло время отомстить Кобаяси», — думал он. Это случится после того, как они найдут серебро. «А что, если Гастон попытается выкинуть какой-нибудь трюк, как и в прошлый раз? Что будет тогда? Убью ли я его?» — задавал себе вопрос Эндо.

Он украдкой посмотрел на Гастона — тот заснул, прислонившись к стене, обхватив длинные ноги руками и прижав их к груди. У него был трудный день. Что за глупое лицо? Рот француза был слегка открыт, слюна стекала по его подбородку. Гастон слегка похрапывал.

«Убью ли я его?» — вновь задал себе вопрос Эндо. Сейчас он не хотел этого делать. Но если завтра обстоятельства потребуют, он может всадить пулю в это лошадиное лицо, из которого течет слюна. Сама мысль об этом почему-то вызвала у Эндо жестокое, темное удовлетворение.

— Эй! — тихо позвал он Гастона. — Эй, Гас!

Гастон открыл глаза и посмотрел вокруг, будто еще в полусне. Моргая, он перевел взгляд на Эндо и пробормотал что-то по-французски.

— О, Эндо-сан, я сейчас же сменю полотенце. — И он бросился к умывальнику.

— Ты знаешь, о чем я сейчас думал? — спросил Эндо, облизывая языком пересохшие от жара губы. — Мне кажется, однажды я убью тебя. Иногда ты мне так неприятен, что я не могу выдерживать. Ты притворяешься и разыгрываешь из себя добродетель. А на самом деле ты обманщик, лицемер. Я хочу содрать кожу с твоего лица, содрать эту маску. — И он рассмеялся.

Была половина пятого утра. Гастон открыл глаза, почувствовав, как Эндо трясет его за плечи. Через опущенные жалюзи пробивался тусклый свет, но небо было еще темным. Вся гостиница была погружена в сон, и в ней царила полная тишина.