Лето в Эклипс-Бэй

— И кроме того, конечно, есть еще тот факт, что я знаменитая воровка картин, — сухо заметила Октавия.

— Эй, немного дурной славы не помешает, когда дело касается рекламы.

— Просто все это — лишь еще одно доказательство старой аксиомы, полагаю. «Мне все равно, как ты меня называешь, пока ты правильно пишешь мое имя».

Веселье Гейл померкло. — Людям и впрямь очень любопытны твои отношения с Ником. И я не могу сказать, что слухи о пропаже Апсолла не подогрели всеобщий интерес. Но главное — то, что ты действительно нравишься людям, Октавия. Ты — очень хороший человек.

Октавия состроила гримаску. — Ты имеешь в виду, для воровки картин?

— Гейл права. — Из толпы появилась Ханна и схватила шоколадное печенье. — Ты и галерея «Брайт Вижнз» — часть этого города. Люди не стали бы говорить о тебе, если бы не считали тебя законным членом здешнего общества. Местные никогда не болтают о приезжих. Их не интересуют отдыхающие и туристы.

— Нравится тебе это или нет, — добавила Гейл.

Ханна взглянула на дверь. — А вот и парочка самых больших твоих почитателей.

Октавия проследила за ее взглядом и увидела Юджина и Дуэйна, входящих в галерею. Они были сами на себя не похожи. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что оба побрились и надели чистые рубашки и брюки по такому случаю. Волосы Юджина были напомажены каким-то блестящим гелем, а Дуэйн собрал свои в «конский» хвост.

Парочка остановилась у входа, перегородив движение. Хотя оба вошли в галерею с нарочито храбрым видом, теперь казалось, что обоим не по себе. У нее было ощущение, что ни один из них не знает, что же делать дальше.

— Ты только погляди, — проворчала Гейл. — Они и правда застегнули рубашки.

— Немного ломает представление, когда волосатое пузо Юджина не видно сквозь дыры в майке, а? — задумчиво произнесла Ханна.

Гейл нахмурилась. — Надеюсь, они здесь не для того, чтобы устроить скандал.

— Не волнуйся, — сказала Ханна. — Шон Вэлентайн на улице разговаривает с Ником, Эй-Зед и Вирджилом. Юджин и Дуэйн не станут создавать проблем, когда неподалеку начальник полиции.

— Согласна, нет причин для тревоги. — Октавия взяла два бумажных стаканчика с пуншем. — Они не стали бы так стараться выглядеть прилично, если бы планировали устроить еще одну драку.

Она прошла через толпу туда, где неуверенно застыли Юджин и Дуэйн.

— Привет, — радостно сказала она, протягивая им по стакану. — Я рада, что вы выбрались сюда сегодня.

— Спасибо. — Юджин заметно расслабился и взял один из стаканчиков с пуншем. — Мы с Дуэйном решили, что нам пора узнать что-нибудь об искусстве, знаете ли?

— Конечно. — Она махнула рукой в сторону сладкого стола. — Берите печенье.

— Смотри, Дуэйн, у них бесплатная еда.

Он направился к столу.

— Здорово. — Дуэйн осушил содержимое своего стаканчика и зашагал вслед за Юджином.

В этот момент в двери вошел Ник. Взгляд его проследил за Юджином и Дуэйном. — У тебя здесь все в порядке?

— Да, в полном, — ответила она. — Я просто поприветствовала парочку законных представителей здешнего общества.

Он вскинул брови. — Неужели я слышу иронию?

— Наверное. — Она посмотрела на Карсона, который вместе с Анной стоял перед портретом Зеба. Двое детей казались целиком погруженными в разговор. Два маленьких знатока искусства, подумала она. — Скажи честно, Ник. Ты бы мог назвать меня членом здешнего общества?

— Ты шутишь? Сегодня здесь все от Грязного Юджина и Стручка Дуэйна до жены будущего мэра. А еще представители как семьи Харт, так и семьи Мэдисон. Поверь мне, в Эклипс-Бэй просто нельзя быть более законным членом общества.

— Ты надо мной смеешься, да?

— Я говорю правду. Есть и еще кое-что, что гарантирует тебе почетное место в нашем городке.

— И что же это?

— Ты сняла проклятье.

Она скорчила рожицу. — Если ты упомянешь это дурацкое проклятье еще хоть раз, клянусь, я…

— Я был бы признателен, если бы ты не называла мою прошлую личную жизнь дурацкой, — сказал он с мрачным достоинством.

— У тебя, по крайне мере, была в прошлом личная жизнь. Когда я оглядываюсь назад, то начинаю задумываться, уж не я ли была заколдована. Два года — долгий срок между свиданиями.

Он улыбнулся ей так, что у нее поджались пальцы на ногах.

— Но это стоило ожидания, верно? — спросил он.

— Я не собираюсь отвечать на такой компрометирующий вопрос. Не на публике, в любом случае. А сейчас, прошу меня извинить, я пытаюсь принимать гостей выставки. — Она сделала шаг в сторону.

— Кстати, — добавил он, понизив голос, — я еще кое о чем хотел сказать тебе.

Она остановилась и вопросительно посмотрела на него. — Да?

Он огляделся, по всей видимости, проверяя, не подслушивает ли кто-нибудь. Затем схватил ее за руку и потащил в тихий уголок зала.

— Митч, Салливан и я думаем, что нашли зацепку в деле Апсолла.

Пораженная, несколько секунд она просто смотрела на него. Он стоял очень близко, прижав одну руку к стене позади нее. Было что-то очень мужское в том, как он слегка нависал над ней, заслоняя комнату своими широкими плечами. Все его тело говорило об обладании и спокойной уверенности в том, что она принадлежит ему, которые, она знала, могли видеть все мужчины в зале.

Чувство дежа вю охватило ее. Именно так он стоял рядом с ней на выставке картин Лилиан, подумала она. В тот вечер он тоже оказался между ней и толпой, заслоняя ее ото всех, заставляя остро ощущать его присутствие, а потом пригласил ее на свидание. В глубине души она знала, куда приведет свидание с Ником, и мужество подвело ее в ту ночь.

Правда позже она сумела придумать множество по-настоящему хороших причин избегать риска завязывать с ним отношения, но правда заключалась в том, что смелость подвела ее в решающий момент — в ту первую ночь. Она сбежала от него тогда и еще несколько раз после.

Но сегодняшний вечер был другим. Сегодня, благодаря тому, что она наконец-то рискнула, она знала его гораздо лучше и ближе, и могла видеть, что скрывалось под внешним налетом. Вдобавок к чувственной угрозе, которую он собой представлял, в нем чувствовались сила, достоинство и прямота. Боже милостивый, я влюбилась.

Она машинально понизила голос до шепота. — Кто? Что? Где? Объясни мне, что происходит, Ник.

Он внимательно посмотрел на нее. — Никто не имеет большего права на ответы, чем ты. Но сегодня днем Салливан и Митчелл попросили меня попросить тебя дать им время до полудня завтрашнего дня, чтобы все проверить.

— Зачем откладывать?

— Мы должны убедиться. Речь кое о ком с глубокими корнями в здешнем обществе. Могут пострадать люди. Мы не можем позволить себе ошибиться.

Она стала изучающе рассматривать его лицо. Он и в самом деле очень переживал из-за того, что может случиться, когда все будет сделано.

— А если вы правы? — мягко спросила она.

— Будет жуткий скандал. И едва ли все это обрушится только на голову человека, который взял картину. Наверняка, под перекрестный огонь попадут и другие. Невинные свидетели.

— Побочный вред.

— Да.

Она вздрогнула. — Ненавижу эти слова. В переводе они означают, что могут пострадать хорошие люди.

— Да, — снова сказал он. Но на этот раз глаза его стали холодными. — Я сказал Салливану и Митчу, что хотя и хотел бы дать им немного времени, я не собираюсь позволить скрывать все это или замалчивать. Так или иначе, завтра к полудню твоя репутация будет восстановлена, и неважно, кто пострадает. Я не позволю посадить тебя за решетку.

Он говорит совершенно серьезно, поняла она. Он совершенно ясно давал понять, что она для него важнее всех. От понимания этого ею вдруг завладело странное чувство. Никто никогда не вступал ради нее в битву, а теперь, меньше чем за неделю, Ник ввязался из-за нее в барную драку и собирался обвинить уважаемого члена общества в воровстве. И все ради нее.

— Хорошо, — сказала она. — Передай Митчу и Салливану, что я подожду до завтра.