Страница 36 из 140
Над кроватью из вишневого дерева, где раньше спал Гаррик, а теперь Карус, висели расписанные масляными красками фрески, изображавшие сценки из деревенской жизни в разные времена года. Эти рисунки сохранились еще со старых времен, хотя рабочие и отштукатурили комнату заново, когда принц выбрал ее под свои покои. Нарисованные фрагменты крестьянской жизни выглядели какими-то нереальными, особенно для тех, кто знал все ее тяготы. И Гаррик, и Шарина понимали, что этот прекрасный, но вымышленный мир совсем не похож на настоящий.
Пламя свечи колебалось при каждом шаге. Оно то ярко вспыхивало, отбрасывая искаженные тени на стены, то едва мерцало, растапливая наплывший воск, стекавший каплями на байковое одеяло.
— Карус! — вновь позвала Шарина.
Девушка бросила свечу на стоявший у постели медный поднос и схватила короля за запястье.
— Вставай!
Карус ударил невидимого противника, подскочил и сел на кровати в то же мгновение. Он схватил Шарину так крепко, будто она представляла собой бревно, за которое хватаются утопающие. Его глаза были широко открыты, а рот крепко сжат от злости.
Постепенно дыхание короля успокоилось.
— Спасибо, госпожа, — прошептал он хриплым голосом.
Пальцы ослабили хватку, а когда он выпустил ее из своих объятий, на плечах Шарины остались синяки. В глазах короля читалось сожаление.
— Позови Теноктрис, пока я одеваюсь, или…
— Нет, — оборвала его Шарина и, оставив ему свечу, побежала назад в атриум, где спала. Накинув поверх туники легкую пелерину с капюшоном, девушка открыла дверь и выбежала в коридор.
Крики короля не остались без внимания. На звук шагов выскочили, держа наготове мечи, стражники. Они выглядели испуганными и озирались по сторонам. Шарина поспешила разъяснить им, что это были за крики.
— Принцу приснился кошмар. Пусть кто-нибудь из вас приведет к нему Теноктрис. Она в…
— Чейгон! Приведи леди, — не дал ей договорить офицер с серебряной гравировкой на нагрудном знаке. Страж, получивший приказание, бросился в соседние покои, где спала той ночью Теноктрис. Шаги его были бесшумны. В отличие от господ Кровавые Орлы носили башмаки с мягкими кожаными подошвами и без металлических подков.
— Принцесса, нам известно, где волшебница, — объяснил офицер свое поведение. Он был предельно вежлив и умел отдавать приказания быстро, не дожидаясь лишних объяснений.
— Да, конечно, — согласилась Шарина и направилась к спальне принца, бросив через плечо. — Как только она придет, сразу же проводите ее в королевские покои.
Карус уже накинул на себя тунику и надел высокие сапоги, которые позаимствовал из гардероба Гаррика. Когда Шарина вошла, король застегивал пояс с мечом. Он поймал ее взгляд.
— Нет, думаю, мне не придется использовать его сегодня. — Король скрыл смущение за улыбкой. — Просто мне спокойнее, когда я чувствую его тяжесть, и…
Он пожал плечами и, вместо того чтобы закончить мысль, посмотрел в угол комнаты и тихо выругался.
— Я знаю, это был кошмар. Но я не мог проснуться до тех пор, пока ты не выдернула меня из этого сна. Но и сейчас меня не оставляет ощущение, что все происходило наяву.
— В комнате я почувствовала что-то… было немного холодно, когда я вошла, — сбивчиво принялась объяснять Шарина. Теперь воздух прогрелся, и байковое одеяло, коловшее в темноте усиками, вновь стало гладким и безобидным. Колеблющееся пламя свечи сыграло с ней злую шутку.
Атриум, где спала Шарина, предназначался для прислуги. Обычно там располагалась Лиэйн, а Шарина ночевала в собственном деревянном одноэтажном домике. Но в эту ночь они поменялись местами.
Об этом их попросил Карус, и Лиэйн восприняла просьбу с облегчением.
В коридоре послышалась возня.
— Проходите, леди Теноктрис, — произнес офицер. — Мы закроем за вами дверь.
Карус вышел из спальни с протянутыми руками, чтобы поприветствовать волшебницу и поддержать ее при необходимости. Шарина усмехнулась тому, как скоро солдаты выполнили распоряжение, не донимая расспросами и не пытаясь узнать, по какой причине кричал человек, которого они охраняли.
Не знала этого и сама Шарина. Но она и ее друзья по крайней мере могут попытаться узнать. Солдаты же лишены такой возможности и продолжат выполнять свой долг, даже если на них нападет чудовище из ада.
Теноктрис вошла как нахохлившийся воробей. Она отказалась опереться на протянутую Карусом руку, лишь отдала ему сумку с магическими принадлежностями. Дверь за ней закрылась. Солдаты, плотной стеной толпившиеся снаружи, замерли в напряженном ожидании проявлений магии.
— Шарина сказала, тебя мучили кошмары. Что именно ты видел? — спросила Теноктрис, внимательно осматривая комнату.
Опираясь на руку Шарины, старая волшебница медленно уселась на пол. Карус положил рядом с ней сумку, которую нес в руке.
— Я ничего не видел, — начал свой рассказ Карус. Он старался обдумывать каждое слово, вспоминая пережитый сон. — Но чувствовал, что нахожусь глубоко под водой. Что-то держало меня там и тянуло вниз, и мне никак не удавалось дотянуться до него и вырваться из пут.
Он откашлялся.
— Я мог бы утонуть.
Шарина удивилась, оказывается, у Каруса обнаружилось чувство юмора.
— Да, утонул бы еще раз, только на этот раз больше не увидел бы солнечного света. Даже через тысячу лет, даже так, как сейчас, когда я смотрю на мир глазами другого человека.
Пол спальни украшало панно, изготовленное из кусочков дерева, различных по цвету и структуре. Слабое освещение позволяло лишь смутно разобрать изображенных на нем животных.
Теноктрис вытащила из сумки кисть для письма и горшочек киновари. Затем начертила обычный треугольник вокруг оленя с маленькими рожками.
— Что ты видел? — вновь спросила она у короля, принявшись выводить возле каждой из сторон треугольника магические древние слова. — Или все вокруг казалось черным?
— Я почти ничего не видел. — При виде того, что делает волшебница, Карус содрогнулся, но, поймав взгляд Шарины, попытался скрыть неприязнь. — А то, что рассмотрел, было серым, а не черным.
Теноктрис похлопала по сторонам треугольника бамбуковой щепкой и начала бормотать под нос магические слова.
— Хордред тоже видел что-то серое, — напомнила королю Шарина.
— Я помню, что с ним произошло. А после сегодняшнего сна уже не сомневаюсь, что мы имеем дело с волшебством.
Теноктрис сделала последний взмах палочкой и стала оседать. Шарина подхватила ее прежде, чем голова старой женщины коснулась пола, и попыталась поставить волшебницу на ноги.
— Подожди, — вскрикнула Теноктрис. Она выпрямилась и затерла символы рукавом своего платья. Красная краска впиталась в отороченные шелком рукава.
Шарина подумала о том, что сказала бы Илна, увидев это. Впрочем, возможно, что и ничего. К тому же у Теноктрис имелось веское объяснение своего поступка.
— Я не хочу оставлять символы на полу. Кто-нибудь случайно может прочесть заклинание, — сказала волшебница, позволяя девушке помочь ей подняться. — Это было простое заклинание для определения места, но оно завело меня глубже, чем я предполагала. И это оказалось уже небезопасным.
— Глубже? — переспросил Карус.
— У заклинаний есть свой собственный вес, — объяснила Теноктрис, сев на табурет из слоновой кости. Она скрестила ноги, а потом и руки. — Я подумала, что это заклинание укажет мне место в нашем мире, на Лауте или Тизамуре. Вместо этого оно отправилось довольно далеко, и я побоялась, что оно может утянуть меня за собой.
Волшебница загадочно улыбнулась. Руки ее все еще слегка дрожали от слабости. Карус присел с ней рядом, придержав ножны, чтобы их конец не ударился о пол. Свободной рукой он коснулся колена Теноктрис.
— Утянуло бы тебя за собой во времени? — спросила Шарина. Она вспомнила катаклизм, который принес сюда старую волшебницу тысячу лет назад.
— Собиралось унести меня в потусторонний мир, — ответила Теноктрис. Она замерла и даже перестала моргать. — Тянуло меня в ад, Шарина.