В дебрях Африки

28 марта. Прибыли в Маза-Манкенги. На пути встретили мистера Герберта Уарда, который просил позволения войти в состав экспедиции. Я немедленно прикомандировал его и отрядил в Матади помогать Ингэму в организации транспортов на людях. Мистер Уард несколько лет служил в области Конго, побывал на Борнео и в Новой Зеландии.

29 марта. В полдень расположились в Конго-ля-Лемба, селении, которое я сам видел когда-то в цветущем состоянии. Его старшина благоденствовал и бесспорно считался полным хозяином в своем районе. Но счастье сбило его с толку: ему вздумалось устроить у себя заставу и брать пошлину с казенных караванов. Тогда пришла партия бенгалинцев, состоявших на государственной службе, изловила его и отрубила ему голову. Селение сожгли, жители разбежались. Теперь на месте хижин выросли высокие травы, а плантации гойявы,[1] лимонных деревьев и пальм глушатся тростником.

Сегодня караван шел несколько лучше; впрочем, всякая экспедиция начинается с пробных переходов. Каждый из занзибарцев несет около 30 кг патронов, карабин весом по крайней мере 4 кг, запас риса на 4 дня, и свой мешок, который, вместе с походною постелью, весит от 2 до 5 кг. Когда он попривыкнет, эта ноша не будет ему казаться так тяжела; но покамест нужно относиться к нему со всевозможным терпением и не принуждать его к слишком длинным переходам.

30 марта. Проливной дождь задержал нас в лагере на целое утро; в 9 часов мы тронулись к реке Люфу. Переход был жестокий. Наши люди, измученные, с окровавленными ногами, то и дело отставали по дороге; последние из отсталых пришли только к полночи. Офицеры ночевали в моей палатке, по ужинав сухарями и рисом.

Около леса Мазамба мы перегнали барона Роткирха, который с кучкой людей из племени кабинда тянет на бечеве мачту для своей «Флориды». Если они будут итти все тем же шагом, то прежде августа не доберутся до озера Стенли. У переправы через Бембези встретили французского купца; он плыл вниз по течению с богатой добычей слоновой кости.

31 марта. Переправа через реку Мангола. В Конго-ля- Лемба я слишком увлекся плодами гойявы и от этого довольно серьезно заболел.

1 апреля. Караван пришел в Банза-Мантека. Члены средне-африканской миссии, мистер и миссис Ричарде приняли нас очень приветливо. За несколько лет пребывание миссионеров произвело здесь существенные перемены. Большинство туземцев приняло христианство.

От Роз Труппа из Маньянги, от Суинберна из Киншасы и Глэва из Экваторвиля я получил самые печальные вести насчет пароходов «Стенли», "Мирный", «Генри-Рид» и «Вперед». Первый, по-видимому, основательно испорчен, да и миссионерские корабли немногим лучше. «Вперед» представляет собой нечто вроде обыкновенной барки. Трупп советует захватить с собою в Маньянгу один или два плашкоута, но это совершенно не выполнимо, у нас и так уже слишком много вьюков, принимая во внимание количество риса, необходимого для наших 800 человек, идущих по стране, опустошенной неурожаем. Чтобы хоть несколько облегчить носильщиков и уменьшить груз, я поручил Джефсону и Уокеру отвести наш вельбот «Аванс» вверх по течению, до Маньянги.

3 апреля. Шли близ реки Лунионзо, а на следующий день расположились лагерем на месте опустевшего селения Килоло. Во время перехода я видел, как один из суданцев едва не задушил занзибарца за то, что этот бедняк, сильно уставший, слегка задел его плечо ящиком, который тащил на себе. Вспыльчивость суданцев приводит меня в отчаяние, но что делать! Нужно еще потерпеть.

Еще три часа ходьбы привели нас к реке Квилу. Наш караван только и делал, что перелезал с горы на гору и потому совсем сбился с ног. На берегу реки, шириною в 90 м и очень быстрой, на мое счастье оказалась лодка, притом без хозяина. На ней мы и устроили переправу, до десяти человек сразу.

Я воспользовался этой задержкой, чтобы написать необходимые письма: одно к коменданту Стенли-пуля с настоятельной просьбой о том, чтобы он истолковал депешу Штрауха (бельгийского министра внутренних дел) в том смысле, какой дал ей король Леопольд, предложивший нам добираться до Эмина через Конго. Другое письмо к достопочтенному мистеру Бентли. Напомнив ему об услугах, оказанных мною с 1880 до 1884 г. миссиям баптистов, я просил его как можно скорее привести в порядок корабль «Мирный», дабы я мог поскорее увезти экспедицию из этих мест, истощенных голодом. В третьем письме, к министру Биллингтону, я почти в тех же выражениях просил его ссудить мне пароход «Генри-Рид». Не я ли в былое время уступил им те самые земли, которые они занимают теперь? В четвертом письме я обратился к заведующему станцией Люкунгу, поручая ему набрать человек 400 носильщиков, дабы несколько облегчить моих.

6 апреля. Подходя к Муэмби, я был поражен распущенностью моего каравана, которая постоянно растет. До сих пор я опасался налегать на своих подчиненных и держался в стороне, предоставляя моим младшим товарищам подгонять отсталых: мне хотелось исподволь приучать их к обычным невзгодам всякой африканской экспедиции. Но на этом переходе убедился, что пора подтянуть мою команду и держать построже. Занзибарцы, придя на место и едва успев поставить палатки своих начальников, как полоумные разбежались по соседним селениям и начали грабить жилища; пока они этим занимались, один из них, по имени Хамисбен-Атман, был убит туземцем, оказавшимся побойчее других. Это еще раз доказывает, что дисциплина гораздо полезнее постоянных поблажек: долго ли может продержаться войско, если оно состоит из людей непослушных, распущенных и не признающих над собой никакой власти?

8 апреля. На станции Люкунгу Франки и Дессауер принимают нас с распростертыми объятиями. Эти почтенные бельгийцы по собственному почину приготовили для наших восьмисот человек картофеля, бананов, кукурузы и пальмовых орехов, — на четверо суток пропитания.

Тут наши суданцы явились целой толпой просить прибавки провианта. Они не притронулись к кукурузе и овощам, которые только что были розданы, и даже не обратили на них внимания, но грозились немедленно воротиться к низовьям Конго, если я не прикажу немедленно увеличить их суточную порцию. А между тем, в течение двух недель каждый из них потребил более 18 кг риса и сухарей. Я твердо решился сдерживаться до времени, рано еще было показывать им хотя бы возможность перемены обращения. Поэтому я приказал удовлетворить их.

К счастью, у меня были превосходные товарищи, в большинстве случаев избавлявшие меня от неизбежных столкновений с этими упрямцами; сам я старался, главным образом, играть роль миротворца между белыми, приходившими в раздражение, и недисциплинированными своевольными черными. Пока я не был измучен необходимостью кричать целый день на своих безмозглых богатырей, мне не тяжело было усмирять ссоры и разбирать обиды. Конечно, не обходилось без того, чтоб одни уходили с ворчанием на мое пристрастие, а другие роптали, что я не обращаю внимания на их жалобы. Впрочем, желая в пределах возможного предотвратить бури, постоянно поднимавшиеся между занзибарцами и суданцами, я попросил майора Бартлота итти с его отрядом на сутки впереди нас.

Вряд ли покажется удивительным, что все наши симпатии были на стороне заизибарцев. Главные тяготы каждого дня почти целиком выпадали на долю наших носильщиков, которые кроме того еще обязаны были расставлять палатки и снабжать лагерь водою и топливом. Без их содействия европейцы и суданцы, будь они хоть вдесятеро многочисленнее, никогда не добрались бы до Эмина. Солдаты несли только свои ружья, суточный провиант и свои личные пожитки. Должен был пройти целый год, так по крайней мере мы надеялись, прежде чем они действительно нам понадобятся; а до тех пор, чего доброго, они еще разбегутся. Но в настоящую минуту всего необходимее было продолжать путь, стараясь, чтобы как можно меньше было ссор.

10 апреля. В день Пасхи мы выступили из Люкунгу. Жара смертельная; люди так и валились по дороге, несколько человек умерло. Мы нагнали суданцев, что вызвало новые стычки и потоки ругани.

1

Гойява (Guava) — тропическое растение из семейства миртовых; дает душистый приятный на вкус плод.