Страница 6 из 41
- В Зюзине, - сказал Артем. - По московским меркам - рядом, но не настолько, чтобы в наш "Перекресток" тащиться. Там у них свои супермаркеты. Похоже, вербовка-то идет по всему югу Москвы... И все сплошь не москвичи, приезжие. Я-то сам с Краснодара.
- А здесь чего?
- Дела, - он неопределенно помахал рукой. - Ну, скажем так: партия позвала. Год, как переехал. Семья пока там осталась, куплю квартиру привезу. Однако в логике им не откажешь! Москвича фиг завербуешь куда-нибудь. А приезжие - народ доверчивый, боязливый, все схавают...
Хозяйка принялась обзванивать народ из списка. Результат оказался нулевой, сплошь автоответчики. Звонить людям на службу по столь странному поводу нам всем показалось неудобным, и мы договорились, что Марина попозже всех отыщет и пригласит к себе на завтра, в двадцать ноль-ноль. Артем заявил, взглянув на свои поддельные "Картье", что ему пора, и мы оба откланялись. Хозяйка рассеянно кивнула - казалось, мыслями она уже далеко. Сердце у меня колотилось как бешеное, а в голове стоял легкий туман от водки, ненавистного кофе и трехсуточной нормы сигарет. У подъезда душевно попрощались с Артемом. Он сел в потасканную "тойоту", а я всего лишь перешел дорогу и оказался дома.
...декабря 200... года, четверг, вечер
Субъект номер один верит, что реальность - это материальный мир. А субъект номер два верит, что реальность - это материальный мир, который
показывают по телевизору.
Виктор Пелевин. "Generation "П"
Опять пытался сосредоточиться, но не мог. Рассуждения Артема казались мне, с одной стороны, логичными, а с другой - надуманными. Впрочем, как и вся ситуация. Каких только странных вещей не случается с людьми в наше время. И насчет зомбирования - может, правда? То-то я в "Перекрестке" словно под гипнозом находился!
Я наконец снял пальто, ботинки и лег на диван, закинув руки за голову и уставившись в потолок. Голова болела, и малость подташнивало. Ничего не ел со вчерашнего дня, но было лень встать. И надо ж такому случиться со мной! Два года живу тише воды, ниже травы, никого не трогаю, починяю примус... Нет чтоб оставить человека в покое!
Из ступора меня вывел телефон. Мужской голос осторожно осведомился, я ли Иван Черных, и я так же вежливо ответил, что он самый и есть. Человек еще более осторожно поинтересовался, не делали ли мне в последнее время каких-либо странных предложений, и я ответил, что делали, и даже более чем странные. После дальнейших экивоков выяснилось, что я говорю с программистом Олегом Холодовым. Он пригласил к себе. Я сверил адрес, который он мне продиктовал, со списком - все было правильно. Тоже почти сосед, десять минут ходу. Опять надел пальто, взял пачку дешевой "Примы" ("Парламент" мы прикончили у Марины) и вышел.
Было уже темно. Горели фонари, и хвостатые тени скользили на снегу. Я перешел Чертановскую-штрассе, всю в огнях, гремящую трамваями. Впереди было отделение Сбербанка, на ступеньках которого расстреляли какого-то Савельева, а может, никакого не Савельева, а просто так себе дяденьку. По правую руку - бледно-желтый дом, где я только что был. Я спустился к "Перекрестку". Он сиял, как елка. Нужно было свернуть направо, но ноги сами понесли меня в супермаркет. Отдел на втором этаже был закрыт и за прозрачными дверями абсолютно гол. Ни мебели, ни фикуса. Почему-то я так и думал.
Я спустился на первый этаж. На искусственных елках дрожала мишура. Люди сновали туда-сюда и выглядели оживленными, а может, это мне казалось по контрасту с собственным мерзким настроением. Предпраздничная суматоха всегда наводит тоску, если второй подряд Новый год вам предстоит встречать в компании зеркала и бутылки.
Я миновал три маленьких неухоженных пруда, разделенных дорожками, вышел к серой башне, больше похожей на гигантский спичечный коробок, чем на жилой дом, и поднялся на двенадцатый этаж. Открыл мне высоченный, симпатичный молодой мужик в спортивных штанах и красной майке. Квартира была явно съемная: облезлая, как чулан. В ванной комнате кто-то громко плескался и шумел душем.
Хозяин - это и был Олег Холодов, - доложил, что жена моет голову и сейчас выйдет, затем повлек меня в кухню и задал все те же вопросы: что я видел да что я думаю. Я пожал плечами. Вопросы эти мне сегодня задавали в третий раз, и я уже ничего не думал, точнее, думал слишком много всякого и разного. Если бывает несварение желудка, то почему не быть несварению мыслей? Вот со мной нечто подобное и происходит.
- Седой говорит: убили Савельева какого-то, - сказал Олег. - Возле "Перекрестка". Но мы с женой ничего не видели. Мы были там в двенадцать часов... Потом список... Мы звонили этому Савельеву - не отвечает...
- Утром видал, как в мужика стреляли, - сказал я. - А вот Савельев он или кто - не знаю. Ты лучше расскажи...
- Ой, кто тут у нас? - с любопытством спросил грудной женский голос. Я обернулся.
Придерживая тюрбан из полотенца, в кухню вошла жена Олега. Она была, как и муж, очень высокая и со своими длинными ногами и руками казалась странно неустойчивой, словно детеныш цапли, - похоже, стеснялась своего роста. Темные глаза, вздернутая верхняя губка с пушком, как у Лизы Болконской, брови надломлены к вискам. Нет, я не равнодушен к женской красоте, мне нравятся все красивые люди, и собаки, и лошади (львы, орлы, куропатки etc.)
- Пошли мы за продуктами, - начал излагать свою историю Олег. - Потом поднялись наверх. Заглянули в тот отдел. Сам не знаю, почему этого седого стали слушать. Наверное, любопытство. Сначала подумали: многоуровневый маркетинг. Заполните анкеты, купите сковородку за сто баксов, а в придачу вам "бесплатно" дадут еще одну ненужную другую хреновину... А когда он начал про какого-то Савельева, да еще заявил, чтоб в милицию не ходили, я понял: тут покруче афера. Завтра позвонят и потребуют внести деньги.
- Какие деньги? - спросила Таня с раздражением - У нас что, есть деньги?
- Одного уже убили, - продолжал Олег, проигнорировав ее замечание. - Я думаю, это предупреждение: так будет со всеми, если не заплатите, квартиру не заложите или еще что-нибудь. Или, может, это средство шантажа. Как-нибудь приплетут нас всех к этому Савельеву, будто мы его убили. Посадят и опять же имущество конфискуют.
- У нас с тобой имущества-то никакого нет, - сказала Таня.
- У нас? - переспросил Олег. (Всякий раз, когда жена произносила слова "у нас", лицо его почему-то перекашивалось.)
- Вот у Артема - это тоже из нашего списка мужик, - сказал я, - есть довольно занятные соображения...
- А он кто? - спросил Олег, выслушав мой краткий пересказ Артемовой версии.
- Партайгеноссе от "Единой"...
- Ясно, - ухмыльнулся Олег. - Политики! Им кругом таинственные организации мерещатся. Не найдут, так придумают. Секта! Бред все это. Обычная коммерческая афера. То есть не обычная, конечно, а весьма странная, но суть одна: плати, или плохо будет.
- Нет, - сказала Таня упрямо. - Я знаю, это телевидение. Ты все сидишь, уткнувшись в клаву, ничего не смотришь, ничего не понимаешь. Знаешь, какие рейтинги у всех этих шоу? Что с тобой толковать, если ты даже "Реальную жизнь" ни разу не смотрел...
- Думаешь, это новая игра? - спросил я. Слова ее мне показались убедительными. Конечно, седой отрицал, что это шоу, но, видимо, в том-то и фишка!
- Конечно, шоу, - повторила Таня. - Выбрали группу людей по каким-то признакам... ну, им видней. Малость напугали, чтоб атмосферу создать. Дядьку этого никто не убивал, все инсценировано. Теперь будут следить, как мы себя поведем в нестандартной ситуации, и снимать скрытой камерой. Кто выиграет - получит приз.
- Танька, ты неправа, - сказал Олег. - Во-первых, эти шоу заранее рекламируют: мол, записывайтесь, принимайте участие, господа хорошие. И размер приза сразу сообщают.
- Может, и рекламировали. Ты же к телевизору близко не подходишь!
- Но ты-то от него не отходишь! - парировал Олег. - Уж ты бы услыхала. Во-вторых, люди сами рвутся участвовать, отбор проходят. А здесь насильно. Зачем? И где они эти скрытые камеры поставят - по всему району? А правила-то какие у игры?! Что значит "останется один"? Как они решат, кто этот один, если не сказали, что нужно делать?! Вы просто недооцениваете наших родимых аферистов. Им такое устроить - раз плюнуть.