Страница 87 из 144
Дзанг, дзанг, дзагг! Олег легко постукивал по оружию Йерикки, тот, улыбаясь, чуть отклонял свой меч после каждого удара и тут же возвращал его обратно.
— Нападай, что ты? — поддразнил он Олега, и тот молниеносно пошел в атаку — отшвырнул оружие противника и рубанул в плечо. Йерикка пригнулся, подсек ноги — Олег подпрыгнул… и замер, едва приземлился. Кромка меча Йерикки у самого кончика упиралась в горло землянина.
— Слабак, — констатировал рыжий горец, убирая оружие. — Давай еще раз. Сколько тебя можно учить?!
— Ладно, — зловеще пообещал Олег. — Сейчас пойдут клочки по закоулочкам!
Он атаковал Йерикку быстрыми двойными ударами — вверх справа-слева, вниз справа-слева. Йерикка отбивал удары с ужасно раздражающей улыбкой, а потом со словами: "Ну, хватит," — нанес неуловимо-короткий удар в лезвие у эфеса, и… меч Олега отправился в полет под вопль своего хозяина:
— БЛИН!!! Ни фига не понимаю, — признался Олег, тряся в воздухе кистью. — Ну ладно, когда я сюда к вам только пришел. Но сейчас-то я не хуже любого в чете! А вот с тобой… — Олег не нашел слов и подозрительно спросил: — Иди это ОСОБЫЕ фокусы?
— Особые, — не стал скрывать Йерикка. — Но ничего сверхъестественного в них нет. Просто нужно ясно видеть Цель и Дорогу.
— Цель? Дорогу? — переспросил Олег, удивленный тем, как Йерикка произнес эти слова.
— Как-нибудь потом расскажу, — ответил Йерикка. — Давай еще раз?
Однако, лязг стали, реплики и шум разбудили, уже всех, кого можно. Посыпались реплики:
— Приискали поутру дело…
— То ли у них все ладно да весело?..
— Нечасто по нынешним-то делам…
— А й нам тоже?!.
Последнее предложение встретило живой отклик, и скоро чуть ли не все горцы уже рубились на мечах. А вот Олег и Йерикка отошли и сели на камни. Йерикка принялся отбивать кромку оружия, насвистывая сквозь зубы. Олег сказал задумчиво:
— А здесь грустно.
В самом деле. Озеро полностью соответствовало своему названию. Деревья, росшие вокруг него, имели широченные листья… но были эти листья серо-белесыми, будто глаза ночных чудовищ. В сумраке дождливого дня они смотрелись вполне уместно. Олег узнал ольху, иву — но изуродованные до неузнаваемости почти. От самого озера разило тухлыми, яйцами с такой силой, что к берегу никто не решался подойти. Да и незачем было — рощи вокруг лежали безжизненные, давящие этой серой пустотой. Это Олег понял еще вчера, когда в сопровождении группы энтузиастов попытался проникнуть ближе — и позорно бежал, зажимая нос.
Поединок всех против всех угас. Кое-кто вновь спал, кто-то жарил мясо, грибу или непонятные клубни. Дождь, сыпавший с небес, никого не беспокоил.
"Как все однообразно, — думал Олег, сидя на камне. — Дождь. Виноват дождь, он размыл нас и превратил в одинаковые пятна. Безликие пятна… Никто даже не переговаривается. И Гостимир не поет…"
Гостимир крутил настройку рации. Приплыла волна, на которой грустный девичий голос тихо пел простенькую, но красивую песенку о небе, запахе травы и надежде — редкость в здешнем эфире.
— Интересно, какая она? — задумчиво спросил. Морок.
— Кто? — откликнулся Святомир.
— А певунья… Станет — красивая… Перевидеться бы.
— Разом ночью, — серьезно оказал Святомир.
— Грязь-то не развози! — возмутился Морок. Но Святомир возразил:
— То ты грязь развозишь! Я часом о ней, бедной, мыслю.
— Не понял, — подозрительно взглянул на него Морок.
— Иой, да что! Тебя днем показывать нельзя. К тебе надо помалу обвыкать…
Гостимир все крутил верньер. Послышалась музыка без слов — в ней Олег узнал неожиданно Мариконе и удивился тому, откуда это?! Потом — всплыл… знакомый бой курантов. Спасская Башня отбивала полночь! Но вот уже знакомые звуки ушли, и неясно, как прорвались они в этот мир…
Два боевых вельбота прошли совсем низко, над верхушками деревьев. Треск и подвывание растаяли вдали, и горцы, прятавшиеся под деревьями, ругаясь и плюясь, повылезали на открытое место.
— Душу продам за паршивый "стингер", — сказал Йерикка. — Кто покупает?!
В самом деле — ЗРК в указанном Туром складе на берегу не оказалось.
— Одно мечтал — тут нас покоем оставят, — зло сказал Гоймир.
— Да какое это беспокойство, — поморщился Олег, — раз в сутки пролетели и уже скандал на всю ОБСЕ.
— Никто и не скандалит, — зло ответил Гоймир, — и что ты лезешь?!
— Никто не лезет.
— А часом что надо?
— Да ничего, успокойся, — примирительно оказал. Олег. Но Гоймира понесло:
— Да и шел бы ты часом своей дорожкой — или указать?!
— Гоймир, успокойся, — сказал Йерикка. Гоймир на него даже не оглянулся:
— И не просят тебя честью, а ты все разеваешься да разеваешься, что жаба к дождю!
— Я молчу, потому что чувствую себя виноватым, — процедил Олег, краснея, — но у меня терпение может и лопнуть, князь.
— Терпение! — заорал Гоймир, не сдерживаясь. — Йой, слово — терпение! Так что о моем терпении сказать — который день о бок тебя видеть и тебе же кряду обязанным быть стать?!
— Ты мне ничем не обязан…
— Так стало — обязан! По смертный час обязан! — Гоймир стискивал кулаки, кривясь от злости. — Часом тем обязан, что мне и жить-то не в жизнь! И тем, что налюбовался, как люба моя с другим милуется, целуется! И тем, что по сон вижу — лежит она под тобой!
Олег сделал быстрый, скользящий шаг и, раньше чем полуслепой от злости Гоймир успел хоть что-то понять, ударил его хуком в челюсть и панчем в корпус.
Гоймир рухнул наземь.
— Это тебе за, Бранку, козел, — сказал Олег, не опуская кулаков. Гоймир повозил головой по земле и сел. Его глаза блуждали. Вот он мотнул головой и поднялся:
— Убью, — страшно сказал он. И вдруг подскочил, поворачиваясь в воздухе с такой скоростью, что бьющая в голову нога исчезла. Олег нырнул под удар — и Гоймир отскочил, приземлившись; кулак Олега скользнул по ребрам.
Олег не хотел драться. После первого удара злость схлынула, осталось неловкое ощущение вины — а в таком состоянии схватки не выигрывают… Гоймир напротив — был слеп от ярости и практически не чувствовал боли. Уже следующим ударом он попал Олегу в плечо и, когда тот покачнулся, ударил его прямым в челюсть…
…Сверху лился дождь, лежать было сыро, и Богдан похлопывал его по щекам. Гоймир стоял рядом, держа кулаки наизготовку — без сознания Олег лежал недолго.
— Хороший удар, — Олег отстранил Богдана и сел. — Как теперь — легче? — Гоймир промолчал, глядя белыми от ярости глазами. Олег начал вставать, и Гоймир рванулся к нему — раньше, чем его успели удержать.
Олег ударил его с корточек — ногой в подбородок. Гоймир грохнулся на спину, разбросав руки, изо рта у него выскользнула струйка крови.
— В расчете, — сказал Олег, поднялся и, отойдя к ручейку, начал умываться, втягивая воздух сквозь зубы от боли — ледяная вода ломила все ссадины. Не поворачиваясь, Олег спросил: — Я его там не убил?
— Живой, — ответил Йерикка. — Нет, вообще-то хорошо поговорили.
— Куда лучше, — с отвращением сказал Олег, продолжая плескать водой. — Хорошо, за меч не схватился.
— Хорошо, — согласился Йерикка. Богдан подал край своего плаща:
— Утрись вот.
— Осуждаешь? — Олег, вытирая лицо, снизу вверх посмотрел на мальчишку. Тот нахмурился:
— Что так-то?
— Он же князь все-таки…
— Он человек. И ты человек, — пожал Богдан плечами. — И то ваша котора, вам и хлебать… Больно?
— Больно, — признался Олег честно. — Здорово он мне навесил.
Гоймир тоже сидел, но его поддерживали за плечи и под спину. Глаза у соперника Олега были мутные, с отвисшей нижней губы тянулась нить розовой слюны. Йерикка, успевший отойти к нему, пощелкал перед глазами князя пальцами:
— Ну-ка, посмотри… Жить будешь. Если ещё какой глупости не сделаешь.
Гоймир наконец-то по-настоящему сплюнул — сгусток слоны и крови. Моргнул, глаза сделались осмысленными.
Он бы, наверное, опять бросился в драку. Вот только чувствовал — ноги его не удержат.