Страница 11 из 68
– Она была женой короля богов, но страдала оттого, что ее мужу нравились красивые девушки.
Я вспомнила застывшее лицо из камня.
– Неужели ей было мало того, что она жена короля богов?
– Такова природа.
Люси Ханичерч и Джен Эйр в этом вопросе мне были не помощницы. Надеясь, что на меня снизойдет озарение, я снова и снова всматривалась в лицо статуи, но не нашла ответа.
– Рози, – сказал Натан, когда тем вечером я бросила на диван в гостиной свою сумку с книгами. Сумка упала, и содержимое рассыпалось. – Рози, нам надо поговорить.
Он стоял ко мне спиной, глядя на сад сквозь французские окна. Он не переоделся и до сих пор был в деловом костюме темно-серого цвета с едва различимыми красными полосками. Покрой был ему к лицу, и я просила, чтобы муж надевал костюм почаще.
Иногда Натан говорил императивами. Но это еще ничего не значило. Я пришла поздно, устала, ноги промокли, день был настоящим испытанием.
– Извини, что опоздала. Минти заболела, пришлось справляться в одиночку. Ты, наверное, проголодался, сейчас, только переоденусь.
– Послушай… – У моего энергичного, напористого, амбициозного мужа был напряженный голос.
Я подошла к нему, обвила его руками и прижалась щекой к его плечу.
– Ладно. Говори.
И тут он обернулся и оттолкнул меня. И посмотрел мне прямо в глаза. По крайней мере ему хватило смелости на это. Его глаза горели от волнения и страха, которым я не могла найти причины.
– Разговор будет не из приятных.
Глава 5
Это просто необъяснимо: когда Натан так поступал, я всегда терялась. Он ушел в себя. Попросту спрятал свои мысли в недоступное место и закрылся. Это была его привычка, особенно заметная, когда муж собирался с духом перед конфликтом на работе.
– Что-нибудь с детьми? – спросила я, и во мне встрепенулся вечно таящийся страх.
– Нет, дети тут ни при чем. – Похоже, Натану некуда было девать руки, и он засунул их в карманы. Этот же жест он проделал, когда потребовал, чтобы я вышла за него замуж. Тогда его карманы чуть не лопнули от натуги и стремления подчинить: «Скажи „да". Сейчас же».
Он начал было говорить, потом замолчал и начал снова:
– Рози, мы же были счастливы, правда?
Можно произнести слова, написать их готическим шрифтом или пропеть, и вроде бы всем ясно, что именно они значат. Но истинный смысл всегда таится в том, как они были произнесены.
– Правда?
С изумлением я осознала, что Натан произнес эти слова с обреченностью. В животе заныло от тревоги и непонимания. Я ответила:
– Да, конечно.
– Прежде всего, я хотел бы сказать, что был с тобой счастлив. Очень, очень счастлив. Несмотря на то что был у тебя, как говорится, не первым.
– Натан…
– Давай решим раз и навсегда: я был счастлив. Несмотря… ни на что, – пробормотал муж.
– О чем ты говоришь? – Я уставилась на него, постепенно начиная понимать. – Неужели опять за свое? Не могу поверить, что ты до сих пор коришь меня за роман, который… Да у каждого бывает роман до брака! Ты же не воображаешь… не думаешь…
– Лишь потому, что ты сама об этом думаешь.
– Ничего подобного. Клянусь, это не так.
– Да брось, Рози. Мы знаем друг друга достаточно хорошо. Скажи мне правду.
Я проглотила комок в горле.
– Ну я действительно думаю о Хэле – как бы смотрю со стороны, чтобы напомнить себе о том, как я счастлива и как люблю тебя. Изредка я задумываюсь, как все могло обернуться, но лишь когда мы ссоримся. Это безобидные, глупые мысли. Почему ты заговорил об этом? Что произошло?
Муж схватил меня за руку, и его пальцы впились в мою кожу.
– Ты ни о чем не жалеешь?
Я улыбнулась, нежно и преданно.
– Ты же знаешь, что нет. Дурачок, – добавила я. – Ты знаешь, как я тебе благодарна, что ты для меня значишь. И дети, и дом. Наша жизнь, мы. – Я прикоснулась пальцем к его губам, очертив их контур: тихо, мягко. – Натан, почему бы тебе не пойти принять ванну, а я пока приготовлю ужин?
Насчет сожалений я немного соврала. Невозможно жить и принимать решения без сожалений: по крайней мере я такого мнения. Но свои сожаления я держала при себе; даже мои лучшие подруги Ви и Мазарин не знали, что иногда я с ностальгией вспоминала о тех днях, когда была беззаботна и неопытна. И уж тем более этого не знал Натан. К сожалениям следует прибегать как к последнему средству. К тому же людям скучно их выслушивать.
Пальцы Натана крепче вцепились в мою руку.
– Может, отпустишь руку или хотя бы не будешь так впиваться? – спросила я.
Он сразу же выпустил меня.
– Мне трудно говорить об этом, Рози, поэтому я скажу сразу.
Но сразу он ничего не сказал. Слова растворились в тишине, Натан развернулся и опять принялся разглядывать сад, который был ему неинтересен. Наконец, он громко вздохнул и произнес:
– Я встретил другую.
Шок от услышанного был сравним с ударом кувалды.
– Что? – я схватилась за подлокотник кресла в поисках поддержки. – Что ты сказал?
– Я встретил другую и влюбился в нее. – Натан повернулся ко мне лицом. – Мне очень жаль. Честное слово.
Я сказала первую же идиотскую вещь, которая пришла мне в голову:
– Это невозможно. Я бы знала.
Он повел плечами. Я сделала еще одну попытку:
– Я тебе не верю.
Он покачал головой, словно говоря: «Не надо. Ты делаешь только хуже».
Я попыталась рассуждать здраво. Интрижки случаются у многих, но только не у нас с Натаном: мы – счастливая супружеская пара.
Я ухватилась за ниточку, тянувшуюся с подлокотника кресла. Мне всегда хотелось сидеть на солнце у окна, и обивка кресла, которая когда-то была яркого синего цвета, с годами выцвела до нежнейшей пастели.
– Послушай. – Натан сел напротив и сгорбился. – Я встретил другую, и мы должны это обсудить.
Я посмотрела на свои ладони. Мне говорили, что у меня замечательные руки с длинными пальцами, и простота массивного обручального кольца лишь подчеркивает их красоту.
– Я не знаю, что сказать.
– Взгляни на меня, Рози.
Я так и сделала, но все мои мысли сосредоточились где-то на уровне груди: сердце билось в непривычном ритме.
– Я не понимаю, – прошептала я. Он смерил меня долгим сочувственным взглядом, и кровь отхлынула у меня от щек. – Натан, ты казался абсолютно счастливым.
Его молчание поведало мне другую версию – реальную. Он был счастлив с кем-то другим. Я вернулась к созерцанию своих ладоней, которые внезапно показались мне тонкими, истертыми и хрупкими; крошечная шишка на суставе безымянного пальца стала более заметной. Я сделала усилие и взяла себя в руки.
– Зачем ты мне все это рассказываешь?
Натан устало поднялся на ноги.
– Разве это не очевидно?
– Нет, не очевидно. Я что, должна открыть бутылку шампанского или сделать еще что-нибудь?
– Рози…
Крещендо эмоций в моей груди достигло пика, и к горлу подкатила тошнота. Я вскочила и побежала в ванную, где склонилась над раковиной и уставилась на краны. Натан никогда не поступал со мной жестоко. Временами он был беспечен и слишком занят, это да. Он был человеком, который хотел слишком многого от своей работы и прилагал все возможные усилия, чтобы получить это. Он был настойчив. Предсказуем. За это я его и любила, именно это мне было нужно. Но жестоким он никогда не был.
Мало-помалу я была вынуждена признать следующее: если мои суждения верны, то Натан настроен серьезно.
Через пару минут я почувствовала себя спокойнее. Выпила немного воды из-под крана, вытерла лицо и собралась с духом, чтобы предстать перед Натаном, который маялся у входа.
– Ты в порядке?
– А ты как думаешь? – Его бестолковый вопрос рассердил меня, и это было простейшим способом справиться с наполнявшими меня переживаниями. Неверие, за которым по пятам следовал страх, и прорывающееся сквозь темные непроходимые дебри чистейшее унижение.