Страница 10 из 122
— Превратившись в миллионеров, они стали лучше или хуже, чем были, когда играли, к примеру, у вас в «Динамо»?
— Они просто стали другими. Они повзрослели, прожили годы в другой стране, приобрели массу жизненного опыта. Но в глубине души они остались теми же, и в этом у меня нет ни малейших сомнений. Я уезжал из Америки с очень хорошим чувством, что я еще там кому-то нужен. Признаюсь честно, до первой поездки были мысли, что на меня могут посмотреть свысока. Но ничего подобного, отношение ребят ко мне меня порадовало и даже немножко поразило. Мне показалось, что, несмотря ни на что, мы нужны этим ребятам. Им нужны наши знания, советы, наша поддержка.
Мне кажется, за обидами многих не стоит ничего серьезного. Просто нужно индивидуально подойти к каждому, выслушать их и высказаться самому.
— Когда Хабибулин не вышел к вам и Стеблину после матча «Оттава» — «Финикс» и убежал через запасной выход, вы не почувствовали себя задетым?
— Мне просто стало обидно, что не удалось поговорить с Колей, выслушать его. Ведь мы не собирались оказывать на него никакого давления. В сборную силой затаскивать нельзя, но вот узнать мотивы отказа людей необходимо. Скажем, пообщались мы с Сергеем Зубовым, он высказал свою позицию, и мы все поняли, расстались без всяких обид. А в случае с Хабибулиным большую роль сыграл и генеральный менеджер «Койотов» Бобби Смит. Кстати, его позиция тоже показательна в смысле того, какое место нам сегодня отводят в мировой элите хоккея.
— И ваша глобальная цель на Играх — не просто выиграть турнир, но еще и вернуть уважение к России в хоккейном мире?
— Безусловно. Прошлые поколения наших великих игроков и тренеров были поколениями победителей. Потерять эту психологию и этот авторитет легко, а вот восстановить… Отношение к нашему хоккею в Северной Америке меня, не скрою, задело. Потому что я знавал другие времена.
— Эти поездки помогут вам в решении сложнейшей проблемы — создании команды из 23 индивидуальностей за считанные дни?
— Я все время мучаюсь сомнениями, со всеми ли я угадал, все ли правильно сделал. Ведь состав пришлось объявлять фактически в пожарном порядке, а представительство наших в НХЛ весьма мощное, там сразу три поколения хоккеистов. Выбор 23 игроков из многих достойных — это вообще очень трудное дело, а уж когда он делается в такой вот спешке… Каждое решение оставляет рубец на тренерском сердце — ведь со многими из тех, кто не поедет на Игры, я столько вместе прошел! Но такова профессия тренера. Я знаю, сколько ребят не только из НХЛ, но и из Европы и России мечтали попасть на Олимпиаду, и очень хочу, чтобы те, кто в итоге оказался в команде, поняли, что они представляют наш хоккей, имеющий великие победные традиции.
— Наверняка вы сейчас ломаете голову над тем, как добиться сыгранности игроков, многие из которых никогда не выступали вместе?
— Придется ориентироваться по обстановке. Ведь тренерская работа на Олимпиаде — это нечто совсем другое, чем то, к чему я привык. Это своего рода быстрые шахматы, когда в цейтноте нужно и правильно расставить игроков по звеньям, и создать нужный микроклимат, и верно оценить состояние ребят в конкретный момент. Это и психологическая, и аналитическая, и, я бы сказал, душевная работа.
— Будете ли использовать специальные бригады по игре в большинстве и меньшинстве?
— Тут есть сложности психологического порядка — ведь практически все игроки, которые находятся в сборной, привыкли быть в своих клубах на ведущих ролях. Не дай Бог, чтобы на этой почве возникали обиды и недопонимание, поскольку такие вещи могут повлиять на обстановку в команде. Очень хочу, чтобы все игроки прониклись такой мыслью, которая должна стать их девизом: «Я буду играть на том месте, на котором нужен команде, столько времени, сколько нужно команде, и в той роли, в которой нужен команде».
— Вы уже решили, кто будет капитаном?
— Да. Павел Буре. А его ассистентами — Яшин и Каспарайтис.
— В американской прессе сообщалось, что пост капитана был предложен Каменскому, но форвард «Колорадо» отказался.
— По заслугам, человеческим качествам, опыту Валерий, безусловно, имеет все основания для того, чтобы быть капитаном. Но он сам сказал, что в силу его характера ему будет лучше заниматься своим делом — игрой.
— Я слышал, что вы созваниваетесь и советуетесь с Тихоновым.
— И не только с ним. Я стараюсь почерпнуть что-то полезное у всех, с кем работал и кому доверяю — у тех же, например, Воробьева и Билялетдинова, которые входят в штаб сборной. Нам предстоят очень тяжелые, интересные и радостные испытания на прочность, к которым нужно подойти с огромной ответственностью. А с Виктором Васильевичем столько лет в хоккее было прожито! Отношения, которые складываются между людьми за годы такой работы, не зависят от турнирного положения.
Самолетов было пять. Тех, которые везли в Японию «груз особого назначения» — игроков олимпийской сборной России по хоккею. Накануне вечером все они провели матчи заключительного (перед Играми) тура чемпионата НХЛ, а на следующее утро им нужно было переключиться совсем на другую волну. Вроде бы только вчера герой последнего игрового дня НХЛ Валерий Буре сделал хет-трик в составе своей новой команды — «Калгари», — а теперь он уже должен о нем забыть и настраиваться на такие же достижения в составе национальной команды. И по виду младшего брата Русской Ракеты не было сомнений, что думает он именно о сборной, а не о своем вчерашнем успехе:
— Я в самолете из Ванкувера, куда прилетел из Калгари, даже заснуть не смог — так давно не видел ребят. Нас ведь в самолете 11 человек летело — какой тут сон, пусть полет и длится восемь с половиной часов. Анекдоты, байки, воспоминания — там было все, что угодно. Проспать такое разве можно?
Это только со стороны может показаться, что организовать такую встречу легионеров легко. У Касатонова, прилетевшего лишь предыдущей ночью, голова разрывалась не только из-за акклиматизации, но и из-за неожиданных проблем. К примеру, все самолеты должны были подрулить к одному терминалу, но в последний момент некоторые из них оказались в другом. Однако выход был найден — сотрудники «Аэрофлота» встречали игроков прямо у трапа самолета и перевозили в основной терминал, где им нужно было пройти олимпийскую аккредитацию.
Словом, Касатонов, а также ветеран советского хоккея Юрий Ляпкин, уже восьмой год работавший в Японии, и администратор сборной Владимир Меринов сработали настолько четко, что и Федоров, и Гончар, и все остальные хоккеисты были единодушны: «Проблем, связанных со встречей, не было никаких. Все прошло идеально».
Бытовые условия Олимпийской деревни и тренировочного катка, к которым пришлось привыкать хоккеистам (сразу замечу: всем, а не только российским), оставляли желать много лучшего. Миллионеры-энхаэловцы от такого давно отвыкли. Никаких капризов, однако, с их стороны не последовало.
Если бы вы увидели, с позволения сказать, арену, на которой провели первые тренировки прибывшие накануне в Нагано энхаэловцы, то глазам бы своим не поверили. В таких условиях не позволили бы себе кататься даже команды первой российской лиги. Именовался сей стадион вполне солидно — Nagano Skate Center, но в этом самом центре не было даже элементарной раздевалки. А холод там стоял такой, что не приведи Господь!
В общем, типичный сарай, как, кстати, сразу и окрестили это сооружение побывавшие там журналисты. И если руководство сборной России, со своей стороны, сделало все, что могло, для комфорта игроков — вплоть до специальной комнаты отдыха в аэропорту Токио, которая предназначалась для тех, кто прилетел в столицу Страны восходящего солнца раньше других, — то хозяева Игр решили спустить заезжих хоккейных миллионеров на грешную землю.