Бароны и баронессы

– О, это ты, дорогой! – воскликнула его мать, Джоселин, протянув ему руки.

Кэл подошел и обнял ее за плечи. Его мать, изумительно красивая женщина, была прекрасной женой, отличной хозяйкой Коронационных Холмов. Но назвать ее хорошей матерью было трудно – она обожала Кэла, своего сына, но уделяла значительно меньше тепла и внимания дочери Мередит, младшей сестре Кэла.

– Скажи ему, сын, – отец сразу же втянул Кэла в свой спор с Эдвардом.

У всех Маккендриков была страсть к лошадям. На Коронационных Холмах, названных в честь британской королевы Виктории, уделяли огромное внимание выращиванию и тренингу скаковых лошадей. И не только для традиционных во всем мире скачек, родео и конкура, но и для скачек по заросшей кустарником местности, очень популярных на всех окраинных территориях Австралии. Кэл подтвердил правоту отца в споре, улыбнувшись своему деликатному дяде:

– Прости, дядя Эд.

Эдвард внешне был очень похож на своего старшего брата Эвена, но по характеру значительно тоньше, мягче и деликатней. Образован он был существенно лучше, чем Эвен.

– Как ты вовремя, Кэл. Помог мне в споре. Холодного пива хочешь? Ты ведь не любишь джин с тоником, – Эвен был очень доволен победой над братом.

– Пойду приму душ.

– Ты уволил молодого Флетчера?

– Я дал ему шанс. Он молод, урок пойдет ему на пользу.

– Ладно, – отец тряхнул красивой головой. А раньше он бы рявкнул: «Ты не хозяин Коронационных Холмов!»

Сейчас фактически хозяин. И это его наследство. Кэл обвел глазами библиотеку. Ценнейшая книжная коллекция: литература и история, древние и современные книги, мифология, наука, редкие старинные карты, фамильные документы, колониальная история. Нужно бы систематизировать все по разделам, сделать каталоги. Когда у него дойдут до этого руки, он наймет высококвалифицированного человека для такой сложной и трудоемкой работы. Жаль, но, ни дедушки и бабушки, ни родители не занимались этим. Дядя Эдвард мог бы помочь, он человек начитанный, сведущий во многих областях культуры. После смерти жены от рака он жил в их семье уже десять лет.

У Кэла жены не было. Не было женщины, которая делила бы с ним жизнь с ее тяготами и радостями. Родители прочили ему в жены Ким Харрисон. Пару лет назад даже состоялась их помолвка, не слишком афишируемая. Кэл так и не понял, как он это допустил. Конечно, Джоселин, его мать, очень старалась устроить их помолвку. Но по отношению к нему это было неправильно, да и Ким заслуживала лучшего. Помолвка продлилась шесть месяцев. Шесть месяцев он безрезультатно боролся с собой, со своими воспоминаниями, с болью души и тела. Со страстью к женщине, которая предала его. Каждое слово любви, слетавшее с ее прекрасных уст, было ложью.

Как он мог быть таким слепым? Таким наивным дураком в двадцать пять лет? Кэл был одним из самых завидных холостяков страны, и он знал это. Женские журналы постоянно печатали его имя в своих списках и фотографию на обложках. Но у него с тех пор не было ни одной сколько-нибудь серьезной привязанности. Несколько ни к чему не обязывающих приключений, без чувств и без боли, – и все. Нет, это неправда, что возможен безопасный секс. Кто-нибудь непременно страдает, кто-то оскорблен. Он ожесточенно сражался со своими воспоминаниями, но до победы над ними еще очень далеко.

Ким он знал с детства. Однако принадлежность к одному кругу, тесные семейные связи – этого ведь недостаточно. Для него, во всяком случае. В их отношениях не было страсти. Настоящей. Дикой и восхитительной. Чувств, которые возносят тебя на небо, роняют в ад, а затем ты вновь паришь.

Он с первого мгновения желал ее. Проклятие, вновь всплыли воспоминания. «Какой чудесный день, сэр…» – никаких застенчивых ужимок. Спокойное доброжелательное приветствие, будто она принцесса. Принцесса невероятной красоты, которой случилось в тот день раскладывать полотенца. Он был захвачен врасплох, желание, как бурлящая лава, залило его. Не только желание. Он понял, что погиб, что влюбился, что это рок, его судьба. Он вовсе не стремился к любовным приключениям на отдыхе, не собирался завязывать курортный роман, тем более с кем-нибудь из обслуживающего персонала. Но эту женщину он хотел получить и удержать. Его женщина. В глубине души он понимал, что она и осталась его женщиной. Господи, какая же мука эта любовь! Она захватывает раз и навсегда, эту болезнь не вылечишь.

Джинна!

Как можно оставаться в душе верным женщине, которая так жестоко обманула тебя? Ким была выбрана его родителями с колыбели. Она дочь Бет Харрисон, лучшей подруги его матери. Харрисоны – их ближайшие соседи. Самой желанной мечтой обеих матерей было поженить их. Джоселин не просто любила Кэла, она безумно обожала его, обволакивала своей любовью. Для него облегчением была учеба в интернате, далеко от дома и удушающей любви матери. Совершенно иначе Джоселин относилась к Мередит. Нет, она не была груба или жестока с ней, упаси боже, она любила ее по-своему, но так, как будто девочки мало значили в этом мире. Безграничная ее любовь была отдана сыну.

Девочки не должны быть жертвами такой несправедливости. Когда он женится и у него будут дети, дочери станут для него таким же сокровищем, как сыновья. Ким Харрисон не испытала недостатка в родительской любви, она единственный ребенок в семье, на нее обращена вся любовь родителей, да и наследует она все владения Харрисонов. Мать не перестает твердить Кэлу:

– Она идеально подходит тебе, и любить тебя больше, чем Ким, никакая женщина не будет. Кроме меня, конечно.

Мать не знала о Джинне, если, конечно, тетя Лоринда не рассказала ей. Тетя Лоринда, единственная сестра его матери, очень им тогда помогала, относилась с сочувствием к их роману. Возможно, Ким привлекала Кэла. Они друзья. Но образ Джинны всегда стоял перед его глазами. Ее предательство сокрушило, почти раздавило его.

Помолвка с Ким не могла ничего исправить. Ничто не помогало.

В коридоре его окликнула Мередит:

– Можно тебя на минуту?

– Ну конечно.

Его смутило напряжение на ее лице, она всегда встречала его радостной улыбкой. Мередит на три года моложе Кэла. Они очень близки, он не сумел бы припомнить ни одной серьезной размолвки между ними. Ему всегда хотелось опекать ее, хотя она была высокой и сильной.

Мередит – прекрасная наездница, часто выигрывала призы и кубки во всевозможных конных состязаниях. Но ее награды не выставляли в семье напоказ, как это делали с наградами Кэла.

Мередит, как и все в их семье, очень хороша собой. Такие уж у них гены. Но она как будто старается не подчеркнуть свою красоту, а скрыть ее. Никакой косметики, очень простая прическа, прячущая ее роскошные волосы, джинсы, ковбойка и кепка. И все же мужчины всегда оборачивались и долго смотрели ей вслед. Кэл страстно желал счастья сестре – она заслуживала этого. Он желал ей любящего и любимого мужчину, дружную семью, детей. Но этого не было ни у нее, ни у него. Их отец отпугивал поклонников Мередит, хотя она и не была его любимицей. Он, будто ревнуя, не позволял никому приблизиться к ней. Ни Мередит, ни Кэлу не удавалось с этим справиться.

– Вот, взгляни, – Мередит прервала его размышления, показывая ему смятый кусок газеты.

Какие изящные руки, и какая тяжелая работа им достается, – с сожалением подумал Кэл, глядя на ее руки.

Мередит справлялась с множеством дел, причем ей удавалось делать все спокойно и без видимых усилий. Как повезло ему с сестрой! Хороша, умна, сдержанна.

– Что это? – он взял у нее обрывок газеты.

– О боже! – Ему показалось, что земля уходит у него из-под ног.

– Прости, может быть, я поступила неправильно, Кэл. Но мне казалось, ты захочешь это увидеть.

– Все в порядке, ты права, – он положил руку ей на плечо.

– Ты ведь по-настоящему любил ее?

– Очень трудно научиться ее ненавидеть, – он смотрел на красивое неулыбающееся девичье лицо на фотографии. – Я всегда знал, что наступит этот день.

– Мне тоже так казалось, – пробормотала Мередит.