Страница 12 из 16
Акт Второй. Гены.
Ученый, не умеющий представить свою теорию в популярном изложении, вызывает подозрения. Кажется, Эйнштейн сказал что идея, которую нельзя объяснить семилетнему ребенку, ничего не стоит. Это правда. Из моего собственного опыта – я достаточно успешно объяснял и объясняю относительность семилетним детям, но, что хотите со мной делайте – не могу я объяснить никому, даже себе, за что Клинтону делали импичмент. Докинс – честный ученый. Он представляет свою идею, и всю систему верований, на ней основанных, используя хорошую, ясную, часто элегантную фразеологию, почему он и является достойным оппонентом, несмотря на "не тратьте марку". Имея в виду непосвященных, как потенциальных читателей, он говорит в предисловии к изначальному изданию книги, "Я почти полностью избежал в ней употребления технического жаргона, и в тех местах, где нужно было применить специальные термины, я давал им определения. Теперь я думаю – почему бы нам не убрать большую часть нашего жаргона из собственно научных публикаций (p. vii)".
Боевой настрой – явление нынче такое редкое, что почти веришь… да… э… что большинство людей страстных давно отсеялись путем естественного отбора – процесса, который так дорог сердцу Докинса. К счастью, именно стиль Докинса противоречит унылой картине, которую эволюционисты рисуют нам вот уже полтора столетия.
Вот что, если верить Докинсу, происходит на самом деле, в самом что ни на есть космическом смысле. Однажды где-то вдруг возникла целая куча пространства и материи (Докинс не вдается в подробности и не объясняет, КАК все это вдруг начало существовать, но намекает на Большой Взрыв, как на одну из наиболее приемлемых теорий. Ну, знаете – жил да был такой, типа, ужасно тяжелый и маленький кусок прото-материи, резиденствовавший, э, в общем, нигде, поскольку пространства еще не было, и вдруг, из-за тяжести своей неимоверной, он взорвался и распространился во всех направлениях из этой одной точки, координаты которой сегодня никто не может назвать (батюшки, батюшки, три кита и черепаха – намного правдоподобнее выглядят, чем эта "научная" мифология). По чистой случайности, стабильные формы начали образовываться в атомном бульоне. (Эта часть аргумента, кстати говоря, не слишком неуклюжа. Когда в распоряжении у вас несколько миллионов лет, случайное совпадение становится делом тривиальным). Разумно было бы предположить, что некоторые из стабильных форм продолжили существование в то время как все другие формы развалились. (Иными словами, изящная цепь хорошо темперированных совпадений в какой-то момент приостановилась, поскольку в ином случае результат мог бы быть противоположный нравящемуся Докинсу – случай, совпадение, авария – все это, в конце концов, слова, описывающие явления с малым индексом вероятности. Так почему же следующему маловероятному событию не взять и не произойти – такому, например, как внезапное самоуничтожение всей стабильной материи и случайное внезапное продолжение существования нестабильного пюре? Ответ, конечно же, прост – Докинсу первый вариант нравится больше, чем второй. Цепь совпадений останавливается там, где ему удобно, будто бы по чьему-то замыслу. Иными словами, мы имеем дело с историей Вселенной, которая имела бы место, если бы Докинс был Богом. К счастью для нас, он не Бог. Перспективы не так мрачны, как Докинсу хотелось бы. Небрежно пропуская все эти утомительные дела с формированием звезд и изначальным появлением Солнечной Системы (все это совершенно случайно произошло, уж вы поняли), мы прибываем, Докинс за штурвалом, на доисторическую Землю. Есть немного воды, углекислого газа, метана и аммонии.
Цепочке совпадений разрешено продолжиться с этого места. Целая куча атомов бьется друг в друга в доисторическом море. Большинство этих атомов расстаются сразу, но, поскольку в распоряжении нашем несколько миллионов лет, некое очень малое количество атомов остаются вместе, образуя молекулы. Проходит еще несколько миллионов лет, и одна из молекул становится Репликатором, т.е. молекулой, которая может себя копировать. Почему нет? Много всякого разного удивительного может произойти и совпасть при достаточном количестве времени, хотя логика Докинса в данном случае хромает. Смотрите сами -
"Представьте репликатор как глиняную форму или образец. Представьте его как большую молекулу, состоящую из сложной цепи разных сортов молекул стройматериалов".
Ну, хорошо, а дальше?
"Теперь предположим, что каждый кусок стройматериала имеет склонность примыкать к похожему на него. Когда похожий кусок атомного бульона вдруг приземляется рядом с куском, имеющим такую склонность, он скорее всего там и останется, и прицепится. Куски стройматериалов могут таким образом крепиться друг к другу и автоматически организовываться в последовательность, подражающую последовательности структуры самого репликатора".
Так. Заодно можно предположить, что незадолго до появления репликатора сформировалась молекула, которая могла наизусть процитировать всего "Гамлета", по-французски, но она развалилась, поскольку никаких преимуществ, в смысле стабильности, знание кусков драматического текста не дает. Репликатор делает сам с себя копии, а копии делают еще копии, и так далее, и все это совершенно случайно. Все развитие, или изменения, как хотите, состоялось из-за неправильного копирования, уверяет Докинс. То тут, то там возникала в копировании ошибка, и появлялся новый вид молекулы. Через несколько тысячелетий, опять же совершенно случайно, копии эти начали создавать себе оборону – скорлупу из протеина! Как сказал другой англичанин, не Докинс, "Это было чудо редкой придумки". В наше, сегодняшнее, время, отмечает Докинс, эти сложные молекулы были бы уничтожены бактериями или еще чем-нибудь, но тогда, в прото-атомном бульоне, ничто не угрожало их существованию. Яростные вулканы, сдвиги оси планеты, потопы, ледники, атмосферные изменения, и так далее – куда уж им справиться со сложными молекулами. Молекулы копировали и копировали себе всласть, к продолжали развивать свою оборону, ("машины для выживания", говорит Докинс, они же – протеиновые средства передвижения и протеиновые защитные скорлупки). Сегодня, говорит Докинс, эти репликаторы называются – гены.
Время шло, и эти машины для выживания становились все более и более сложными (а гены почему-то нет…). В этом месте становится понятно, откуда Докинс черпает вдохновение для своих изысканий (и я вовсе не имею в виду фильмы про Терминатора, хотя, кто его знает…). Несмотря на его, Докинса, теорию, большинство из нас вовсе не умнее, чем пещерный человек, зато старообрядное палицемахание и камнекидание заменено в наше время испытаниями атомного оружия. Как и гены, мы не изменились, в то время как оружие наше стало выглядеть весьма впечатляюще. По иронии совпадений, все эти атомные пукалки часто называются системами обороны.
Машины для выживания продолжали совершенствоваться и в конце концов стали тем, что нас сегодня окружает, то бишь растениями, животными, и нами. Вкратце, это и составляет основное положение теории об эгоистических генах, но Докинс продолжает писать книгу дальше и рассказывает много разных историй из жизни животных, хотя какое отношение эти истории имеют к данной теории – не очень понятно.
Если применить логику Докинса к конфликту стабильного с нестабильным, станет ясно, что последнее, а вовсе не первое, должно в конце концов начать превалировать, поскольку время работает на него, в то время как то, что Докинс записывает в стабильное, все время движется туда-сюда, наталкиваясь на все подряд, подвергая себя опасности и нанося себе повреждения.
Когда изучаешь аргументы Докинса, в глаза бросается их деривационное происхождение, кое, кстати говоря, характерно для подобных аргументов. В самом деле, не очевидно ли, что наше бинарное восприятие мира – в основе видения решительно всего на свете как двустороннего конфликта? Тот факт, что человек (в данном случае Докинс) имеет два глаза, а не три и не один, вполне может оказаться правильным ответом. Не-бинарное мышление нам, возможно, недоступно, но это еще не повод утверждать, исключая все остальные возможные варианты, что во Вселенной бинарно ВСЕ, т.е. имеет две стороны, воспринимает все положения как либо правильные, либо неправильные, имеет начало и конец, и так далее. Разумно было бы предположить (особенно, когда речь о Библии или о – возьмем дисциплину наугад – квантовой механике) что существует в случае любой концепции нечто помимо начала и конца. Представить себе это невозможно, как невозможно представить четырехмерный мир, или одномерный. Из-за того, что у нас два глаза, мы уверены что все, что СУЩЕСТВУЕТ (т.е. все, что реально) должно иметь размер и массу в нашем трехмерном представлении. Нулевая масса – абсурд, и нулевой размер – тоже. И тем не менее, световые волны существуют.