Конец «Крота»

— Вы, конечно, уже освоились в Москве, Арнольд? И, наверное, уже многое успели посмотреть. Как вы заметили, мы вас особенно не загружали поручениями. Считайте, что для вас это были тренировка и легкая разминка. А вот теперь вас ожидает настоящая работа.

— Я готов, сэр.

Бронсона переполняла гордость от поручения шефа. Он как-то весь напрягся, но старался скрыть охватившее его радостное возбуждение. А Эрик Хонтауэр продолжал ходить по своему небольшому кабинету, изредка заглядывая в лежащие на столе листки с записями, которые появились после очередной телеграммы Лэнгли.

— Знаете, Арнольд, мы с вами солдаты тайного фронта. — Голос резидента звучал все глуше и глуше. — Советы своими действиями закрыли нам дверь в свое общество. Как преодолеть поставленные советскими властями барьеры? Как обойти внушительные заслоны русской контрразведки? Конечно, можно полагаться на технические средства. Соединенные Штаты это делают, и довольно успешно. Но разведывательные спутники, например, не дают нам доступа к тайнам Кремля, к секретам КГБ. Поэтому агенты — наше главное оружие.

Хонтауэр недовольно отреагировал на резко прозвучавший телефонный звонок, взял трубку, проронил несколько слов и снова повернулся к Бронсону.

— Вы отлично знаете, как трудно вербовать агентов в Советском Союзе. Мы стараемся не упускать ни одного шанса, когда к нам обращаются доброжелатели. Их немного, но среди них попадаются очень ценные источники. Ну, а что касается агентов, которых Лэнгли приобретает за пределами СССР, то это требует особого внимания резидентуры. Ведь нам приходится со многими из них работать. Резидентура в Москве — как натянутая тетива лука стрелка, хорошо видящего цель. И свою стрелу он выпускает в нужное время и в нужном направлении. Сейчас как раз и настало такое время, и вы будете этим лучником. Уверен, вы не промахнетесь. Лэнгли тоже на это надеется.

После этого шеф московской резидентуры перешел от теории к практике. Он не говорил о совсем уж деликатных вещах. Он писал то, что хочет сообщить собеседнику, на листках бумаги. Его молодой коллега отвечал шефу в столь же конспиративной форме.

— Резидентуре предстоит заняться очень ответственным делом. Вам поручается одна важная операция — закладка тайника для завербованного в Таиланде агента нашей службы. Вашингтон придает исключительное значение этому человеку. Он работник специального контрразведывательного подразделения русской разведки. Думаю, Вам не надо подробно объяснять важность дела. Для ЦРУ в целом, для резидентуры в Москве этот человек сущий клад, драгоценность из драгоценностей. На первом месте, конечно, информация о проникновении КГБ в правительственные учреждения Соединенных Штатов, прежде всего к нам, в Лэнгли. Русские этим, как вам известно, активно занимаются. Ну, и многое другое, что мы вправе ожидать от агента такого калибра, в том числе операции русских здесь, в Москве, против посольства. Полагаю, что агент может быть полезен нам во многом. Я доверяю эту миссию вам, имея в виду, что вам уже приходилось участвовать в подобных операциях, хотя и не в Москве. А главное потому, что вы один из немногих офицеров резидентуры, кто неизвестен русской контрразведке.

— Благодарю за доверие, сэр, я очень его ценю. Уверен, что русские не подозревают меня. У меня ведь особый статус, и я строго выполняю все атрибуты дипломата посольства. Система маскировки, которую мне определили, действует успешно.

— Вы ведь понимаете, Арнольд, нам очень трудно долго сохранять инкогнито в стране с такими жесткими условиями работы. Вы — другое дело. Вы не принимаете участия в очень рискованных операциях. Это не упрек, это целесообразность.

— Сэр, слежки контрразведки я за собой не замечал. Я убежден: ее нет. А в посольстве меня действительно принимают за сотрудника госдепартамента.

— «Пилигрим», наш новый агент, — продолжил разговор, перемежая его записками, руководитель московской резидентуры, — имеет все инструкции по связи. Но кое-что резидентуре следует доделать и доработать. Сейчас речь не идет о личных встречах с агентом, которые резидентуре предстоят в недалеком будущем. Наши действия пока касаются тайниковых операций. Они спланированы для «Пилигрима» в Лэнгли, и нам необходимо их проводить. Конкретно сейчас надо подобрать место для тайника, который мы должны заложить уже в самое ближайшее время. В Вашингтоне считают, и я с этим вполне согласен, что это должен быть тайник, который может находиться на месте несколько дней, может быть, даже две-три недели. У нас уже подобрано несколько мест, но я хочу оставить их в резерве для других целей. Кроме того, если говорить прямо, они не кажутся мне подходящими для «Пилигрима». Координаты тайника, который вы подберете и подготовите, штаб-квартира сообщит «Пилигриму» по радио. Но ваша задача — не только сами координаты, но и подготовка указаний агенту, каким путем до него добираться.

Вот здесь, — Эрик Хонтауэр достал из сейфа крупномасштабные фотографии, — снимки районов Москвы, сделанные нашей космической службой фоторазведки. Все это окраинные районы города. Вы знаете наш подход к подбору мест встреч и тайниковых операций. Займитесь этим. Необходимо сделать несколько фотографий на месте и подготовить схему. Вам понятно, Арнольд?

Бронсон кивнул, и они оба склонились над картами и фотоснимками.

«Дистанция огромного размера!» — громогласно заявлял, говоря о российской столице, персонаж «Горя от ума» А.С. Грибоедова. Полковник Скалозуб был абсолютно прав: даже в те далекие от нас времена начала XIX века столица Российской империи занимала внушительную площадь, превосходя по территории крупнейшие европейские центры. Не говоря уж о городах Северо-Американских Соединенных Штатов, еще не раздувшихся от последующего экономического бума и нахлынувших эмигрантов.

Современная Москва вышла далеко за пределы Садового кольца. Она расширилась в городских границах, поглотила близлежащие села и деревушки и вот уже вырывается из оков Кольцевой автомобильной дороги.

Для Центрального разведывательного управления Москва в восьмидесятые годы — это практически весь Советский Союз. Москва — центр оперативной деятельности американской разведки. Здесь — главные источники разведывательной информации американцев, здесь — агенты влияния, с помощью которых спецслужбы США пытаются воздействовать на Советский Союз в разных областях, сюда вливаются коммуникации со всей страны, которые Центральное разведывательное управление и Агентство национальной безопасности стремятся тайно «оседлать», чтобы выуживать драгоценные секреты «главного противника», сюда, в особо важные для себя учреждения, ЦРУ внедряет своих «кротов».

Здесь, в здании американского посольства на улице Чайковского, сильнейший в Восточной Европе разведывательный центр спецслужб США, одна из крупнейших во всем регионе так называемая посольская резидентура Лэнгли.

Москва важна для Вашингтона вовсе не потому, что территория страны сжата для иностранных дипломатов, а поездки иностранцев в разрешенные районы обставлены жесткими ограничениями властей. Москва — административный центр огромного государства, нависающего своей мощью на другую супердержаву мира. Москва — сердце страны, и Вашингтон должен чувствовать его биение.

На огромной территории города можно в конце концов избавиться от назойливого внимания КГБ. Для этого существует немало способов и хитрых трюков. Разведчики резидентуры с удовольствием пользуются всеми приемами, которым их обучают в школе ЦРУ. И очень довольны, когда хитрости им удаются.

Но не все районы Москвы удобны и равнозначны для разведывательных операций, которые приходится осуществлять посольской резидентуре. Центральная часть города, территория внутри Садового кольца американскую разведку не интересует. Для того чтобы любоваться расположенными там достопримечательностями, нет ни желания, ни времени, да и для профессиональной работы — просто опасно. Как опасно подбирать места для операций в промышленных зонах, вблизи от официальных учреждений, у военных объектов, отделений милиции. Предмет внимания американцев поэтому парковые и лесопарковые зоны, малолюдные улицы и скверы на окраинах города, так называемые «спальные районы» столицы.