Видение былого

– Полной утрат, потерь и разочарований,- в тон мне ответил Конан.- Знаешь, когда я после гиперборейского плена оказался в Щадизаре, когда мне было всего пятнадцать лет, я искренне мечтал однажды вернуться сюда, а Киммерию. Войти в дом отца, снова отправиться на вересковые холмы и пасти овец, охотиться… Жить, как жили деды и прадеды. Как все. Юношеские мечты со временем забылись. И вот Некто дал мне возможность их осуществить. Если я – Конан, которого ты знаешь,- смогу изменить историю, которая происходит на моих глазах, историю своей жизни, все вернется! Я отправлю парнишку, который сейчас помогает госпоже Миллен, домой, к моему… нашим… моим отцу и матери, провожу госпожу графиню в Аквилонию и отговорю от ее сумасшедшего замысла, то… То Конан Канах останется только Конаном Канах. Сыном кузнеца, кузнецом, простым киммерийцем, живущем ради своей семьи- Я исполню мечту юности, граничащей с детством…

– А ты действительно этого хочешь? – спросил я.

– Не знаю.

Ночи в Киммерии великолепны. Здесь, на плоскогорьях, кажется, будто ты оказался совсем рядом с небесами, и достаточно лишь руку протянуть, чтобы коснуться невыразимо огромных и ярких звезд, пылающих на черно-синем куполе, рассеченном Млечным путем. Было новолуние, и потому ночь давала возможность истинному ценителю в полной мере насладиться чудесным зрелищем Верхней Сферы, породившей однажды Небесную гору, рухнувшую на наш материк многие тысячи лет назад… А вместе с Небесной горой в наш мир пришел Тицо – редкостный шутник, загнавший нас с Конаном во времена его детства.

Куда, зачем и с каким поручением мальчик уходил, варвар объяснить не удосужился, однако маленький Конан вернулся после заката и молча уселся рядом с костром. Я подумал, что в детстве киммериец был не особо разговорчив. Или он просто стесняется незнакомых людей.

Мы все чувствовали себя несколько скованно – дико было представлять, что сейчас я вижу одного и того же человека, но в разных обличьях. Одному шестьдесят пять лет, другому двенадцать. Первый – король Аквилонии, второй – старший сын безвестного кузнеца, живущего в отдаленной, почти забытой Хайборийской цивилизацией стране. Тот собирается покинуть мир живых, этот только начинает жизнь. И все равно они – единое целое. Конан Канах. Целое, разделенное долгой эпохой.

– Вам обоим непременно надо поспать,- Конан обратился к задумчивой графине Клай. Сейчас, в свете пламени костра ее лицо казалось высеченным из розового мрамора изображением древней и прекрасной королевы альбов.- После полуночи за вами придут. Я отсылал мальчишку в деревню клана Кайрнех…

– Зачем? – удивленно подняла бровь Миллен.

– Позвал взрослых. Киммерийцы неплохие воины и знают тропки этой страны наизусть. Золото им требуется не меньше, чем всем прочим – мы торгуем с Аквилонией и с гномами Эйглофийских гор. Наймете охрану, вас проводят до преддверия Бен Морга. И оберегут от домогательств дядюшки.

– Мне нечем заплатить,- грустно улыбнулась Миллен.- И еще: почему ты сказал «мы торгуем с Аквилонией»? Ты ведь представлялся темрийцем.

– У меня отец родом из Киммерии,- нашелся с ответом варвар- А деньги… Я заплачу, не стоит беспокоится о таких пустяках. Вот, возьмите.

Конан вынул из широкого пояса десять аквилонских золотых и вручил девушке. Та вначале смущенно отнекивалась, но затем взяла. Король сказал, что отказываться от помощи в тяжелую минуту просто неприлично.

– Не понимаю,- Миллен пристально рассматривала монету, оказавшуюся в ее ладони,- чеканка знакомая, надпись по ободу «Где властна воля – там путь к победе». Это королевский девиз Аквилонии. Но чей вензель? Две буквы «К»?

Понятно чей. Конана из Канахов. И надо же было киммерийцу не вовремя проявить щедрость! Прокололись на мелочи! Теперь графиня точно поймет, что мы – люди крайне необычные.

Конан-король сидел на бревнышке слева от Миллен, Конан-мальчик – справа, ворошил веткой угли в костре. Я, поняв, что сейчас произойдет, едва не выхватил деньги из рук девушки – Миллен пристально рассматривала отчеканенный профиль на монете. Перевела взгляд на короля. Потом на парнишку. Оценила. Не поверив самой себе снова уставилась на золотой. Снова на Конана. Медленно встала.

– Месьор,- после тяжелой паузы сказала она,- как прикажете это понимать?

– Позвольте,- я выступил вперед, жестом приказывая остальным молчать,- Почтенная госпожа, сегодня и мы, и вы сами столкнулись с очень необычным… явлением.

Оба Конана повернулись к Миллен. Ранее незамеченное ею сходство было настолько очевидно, что девушка вздрогнула. Уставилась на меня, будто я мог что-то объяснить. Мальчик теперь посматривал на короля строго, словно почуяв неладное. Заговорил на киммерийском. Конан ответил, успокаивая.

– Кто вы такие? – настойчиво спросила молодая графиня.

– Мы? – я запнулся. Лучше сказать правду.

Правда обезоруживает. Или все-таки следует промолчать? – Может быть, госпожа, воздержится от вопросов, не заставляя нас тем самым лгать?

– Я настаиваю! Эта странная монета, мальчик похож на месьора Конхобара, будто сын на отца… Вы за мной следили? С самого начала?

– Нет,- тяжело сказал король.- Миллен, мы не имеем никакого отношения к твоему замыслу и путешествию к Бен Моргу. Если только я один. Дело в том… Хальк, расскажи ей.

Я и рассказал. Хорошо, что маленький Конан не понимал аквилонского языка. А Миллен, раскрыв рот от неожиданности, выслушала. Поверила почему-то. Наверное, потому что перед ней сидели два живых доказательства.

– Солнцезарный Митра,- только и выдавила девушка, когда я закончил.- Я слышала поговорку: даже если это ложь, то чересчур хорошо придумано. Настоящая волшебная сказка: порталы, путешествия через время и расстояние, встреча с прошлым… Значит, ты,- Миллен посмотрела на короля,- из маленького дикаря превратился в короля моей страны?

– Ну, не сразу, конечно,- усмехнулся Конан.

– И ты должен помнить, чем закончится поход к Бен Моргу? Я получу, то, что желала? Киммериец замолчал, и я понял почему. Он решал свою судьбу. Вероятно, слишком многое зависело от того, что Конан может рассказать Миллен. Если он откроет правду, какой бы она ни была, девушка может изменить свои планы. И тогда… А что тогда?

Он только раскрыл рот, чтобы ответить, как забеспокоились привязанные у деревьев лошади, почуявшие чужих. Мы схватились за оружие, полагая, что граф Клай выполнил обещание и возвратился вместе с вооруженной оравой. Но мальчишка вдруг радостно крикнул, нырнул в темноту, а вскоре появился в сопровождении троих… даже не знаю, как сказать. Варваров, наверное.

Высоченные, темноволосые, загорелые до черноты. Лица словно вырублены из гранита – углы, тени, резкие линии черт. Волосы заплетены в косички, одежда уже знакомая: накидки из козьих шкур, рубахи из небеленой домотканины. Ножи на широких поясах, у двоих – длинные мечи в ножнах за спинами. Третий вооружен тяжеловесным, но добротным арбалетом. Симпатяги. Наверное, именно таким должен был стать Конан, не отправь его судьба бродить по бесконечным дорогам обитаемого мира.

Король поднялся навстречу и заговорил на горском наречии. Я понял, что он договаривается с громилами из клана Кайрнех об охране графини Миллен. Киммерийцы кивали, соглашаясь.

Только когда в разговоре промелькнуло название «Бен Морг», замотали головами. Что-то им не понравилось. Наверное, это связано с местным поверьем: гора считается обителью божественных сил и недоступна для простых смертных.

Деньги перекочевали в широченные ладони варваров (то-то будет удивления, когда они предъявят монеты времен короля Конана нынешним аквилонским купцам!) и на том договор был заключен.

– Придется выйти немедленно,- Конан повернулся к графине.- Они полагают, что ночью оторвутся от любой погони. К рассвету вы будете уже далеко. Собирайтесь.

– Мне нечего собирать,- пожала плечами Миллен.- Но ты не ответил на вопрос. Ты помнишь, чем закончится мой путь?