Прощальная гастроль

– Может, она мокрые возьмет? – Таисия с тоской посмотрела в сторону кафе.

– Да они сразу порвутся в руках, пускай хоть немного подсохнут-подвялятся.

– Я, наверное, в жизни еще никогда так мучительно не хотела хотя бы глоточек чего-нибудь горячего и сигаретку, – надрывно вздохнула Тая.

– Горячего или горячительного? – усмехнулась я.

– И того и другого.

Наш золотой… нет, наш платиновый, усыпанный бриллиантами и изумрудами Владик примчался в рекордно короткие сроки на машине, вместе с со своим незнакомым нам другом. Увидав в каком мы виде, он нешуточно разволновался:

– Что случилось? Как вы так умудрились?

– Долго рассказывать, – сначала Тая прикурила сигарету, затем посмотрела на свое лицо в автомобильное зеркальце. – Ну конечно, так и есть, вся косметика растеклась! Черт, тут есть у кого-нибудь салфетки или платок?

В бардачке нашлись бумажные платочки.

Всю дорогу Владик пытал нас вопросами, но мы наотрез отказывались просвещать его на тему, что же такого с нами случилось.

– Потом, Владик, все потом расскажем, – томно вздыхала Таисия, – если завтра в простудных соплях не захлебнемся.

Добравшись домой, резво посетили горячий душ и задумались над профилактикой простудных заболеваний.

– Давай заварим по кружище чая с лимоном и добавим туда какой-нибудь спиртозной настойки. У тебя есть спиртозная настойка?

– Есть немного коньяка.

– Коньяк тоже сойдет.

С кружками горячего чая с лимоном и коньяком мы забрались на диван под самый теплый плед, который нашелся в доме и, включив телевизор, стали отогреваться.

– Интересно, что подумал припадочный Малхаз, не обнаружив нас не только в каюте, но и вообще на борту корабля? – Тая шумно отхлебнула чай.

– Вот уж не знаю, но припадки у него наверняка после этого усилятся. Как думаешь, он станет нас искать?

– Без понятия, но в любом случае, сделать это будет не просто, ведь там никто понятия не имеет, кто мы и откуда. Знаешь что, сдается, мы движемся не в том направлении. Как говорят нормальные, психически здоровые следователи: идем по ложному следу.

– В смысле? – заинтересованно посмотрела меня подруга.

– Не думаю, что Малхаз имеет какое-то отношение к смерти Серебряковой, у него своих проблем, которые доводят его до умопомрачения хватает. Из его визга я поняла, что он подозревает нас в провокациях на какие угодно темы, кроме смерти актрисы. Об этом он ни разу даже не упомнил, а уж убийство человека вряд ли такая уж мелочь, не заслуживающая внимания, тем более, первый и последний вопрос я задала именно о съемках, на которых погибла актриса. Имей он к этому хоть какое-то отношение, визжал бы исключительно на данную тему. Но ведь ни разу не взвизгнул!

– Да, похоже, ты права. – Таиска смачно допила чай и полезла пальцем в чашку за лимоном. – Но если Анастасия не имела никакого отношения к темным делишкам обеих киностудий, не знала страшных и ужасных секретов величайшего бизнесмена всех времен и народов Малхаза (допускаю мысль, что она вообще была с ним незнакома), то откуда тогда подул "ветер похорон"? Кому она могла так круто дорогу перейти?

Этот вопрос нам и предстояло выяснить.

Глава шестнадцатая

Разбудил нас телефонный звонок. Бросив взгляд на часы – половина восьмого, я взяла трубку. На проводе был Влад.

– Доброе утро, Сенчик. Хотел спросить, ты не хочешь на работе показаться? Ну так, для разнообразия…

– Так вроде ж Конякин отпустил меня с миром на вольные хлеба, – зевнула я, – в обмен на грандиозный репортаж.

– Но время от времени появляться-то надо, во избежание осложнений. Ну, ты меня понимаешь.

– Влад, у нас расследование в самом разгаре, я не могу сейчас все бросить и радовать Конякина своим внешним видом. Надеюсь, уже совсем скоро я вернусь в лоно родимой редакции на белом скакуне с грандиозным материалом, который реально оттопырит своим великолепием все первые полосы. Прошу тебя, так и передай Станиславу Станиславычу, ну прямо слово в слово.

– Хорошо, – вздохнула Влад, – как скажешь.

Положив трубку, я погладила топтавшегося у изголовья Лаврентия и призадумалась: спать дальше или вставать, развивать кипучую деятельность? Звонок Владика все равно безнадежно перебил все сладкие сновидения, поэтому я тихонечко, чтобы не разбудить крепко дрыхнущую подругу (ее даже звонок моего телефонного монстра не потревожил), пошла умываться и собираться с Лаврентием на прогулку. Прошвырнуться решили на школьный двор. Отпустив пупса с поводка и проследив за траекторией его движения к группе четверолапых товарищей, я принялась неспешно прогуливаться по дорожке среди ёлок. Здесь мне всегда думалось-размышлялось наилучшим образом. Итак, что же наше доморощенное детективное агентство накопало к сегодняшнему дню? Неизвестно кто и непонятно зачем подстроил хитроумное убийство актрисы Анастасии Серебряковой. Киностудии, вырывавшие друг у друга заказ на паршивый сериал, помимо съемок всякой лабуды, занимались еще и разными темными делишками не без участия нашего любимого Малхаза Мамедовича. Но Анастасия, походу дела, никаким боком всего этого карнавала не касалась. Получается, расследуя обстоятельства и причины ее смерти, мы невольно разворошили пару помоечных кучек, но… к сожалению, ворошили не то и не там. Слабенькая надежда найти выход из тупика, куда мы сами же и залезли, оставалась еще в лице риелтора Риммы. Возможно, она смогла бы хоть что-нибудь прояснить касательно личности Анастасии, ее знакомых и родственников. Вот ведь поразительное достижение цивилизации: вроде бы живешь среди людей, а как будто в пустыни – никто о тебе ничего не знает, а если помер, то все – концы в воду, никто не заметит и не вспомнит. Эти мысли так меня расстроили, что я подозвала Лаврентия и досрочно увела его с прогулки, желая как можно скорее созвониться с Риммой и договориться о встрече.

В доме уже наметилось вялое движение – зевающая Михайловна ползла на кухню ставить чайник. Судя по хмурой, всем недовольной мордулени, встала барышня не с той ноги, не в тот день, не в тот год и не в той стране, а значит, наказаны за это будут все вокруг.

– Бурбур-бур! – пробурчала дорогая подруга, что означало: "доброе утро".

– И тебе доброго утра, – ласково ответила я. – Яичницу с колбаской будешь?

– Бе-е-е-е!

– Ну, тогда я только на себя пожарю, да?

– Вот ты умница какая! А мне голодной, что ли ходить?!

– Хорошо, тогда пожарю на двоих. – Я вообще пребывала в покладистом настроении. – Не сочти за труд, принеси-ка телефончик.

Всем своим видом демонстрируя тяжесть поставленной задачи, Таюха поплелась в комнату за аппаратом. Следя за процессом поджаривания колбасы с лучком, я набрала номер Риммы. Когда она ответила, я представилась, спросила, помнит ли она меня и, получив утвердительный ответ, напросилась на встречу.

– У меня будет немного свободного времени сегодня в районе двух часов, – сказала Римма. – Давайте встретимся на площади Маяковского у памятника Маяковскому.

– Отлично, – с готовностью согласилась я. – А какая там станция метро, не подскажете?

– Маяковская.

– А… да-да, что-то я глючу с утра пораньше. А как вы выглядите?

– На мне будет красный брючный костюм.

На том и распрощались.

К сожалению, ни мастерски пожаренная Вечная Яичница, ни блистательно размешанный растворимый кофе не улучшили жабианского настроения Таисии, ей требовалось чьей-то крови и чьи-то нервов на десерт. Мне не хотелось ее угощать, поэтому я мужественно крепилась, не поддаваясь на провокации, в надежде, что рано или поздно она перебесится, выдохнется, успокоится и снова станет белой и пушистой.

На площадь Маяковского мы прибыли немного раньше назначенного срока – пока что никого в красном брючном костюме не виднелось. Подойдя к памятнику Маяковского, Тая подняла голову, сурово посмотрела на поэта и с укоризной произнесла:

– "Я достаю из широких штанин", понимаешь!