Дурная привычка

— Ты понял, где мы? — спросил меня Охотник.

— Догадался, — ответил я и уточнил: — У реактора?

— Угу, — кивнул учитель. — Точнее — под ним.

— Тут находится Монолит?

— Да, — мы свернули за угол. — Вот он.

Я смотрел во все глаза, но не мог узреть знаменитого Кристалла. Вокруг не было ничего, хоть отдаленно напоминающего легенду Зоны. Только груды бетонных обломков, плиты биологической защиты и капающая сверху вода.

— Где? — я все еще не видел Камня.

— Да вот же он! — Охотник ткнул пальцем в какую-то груду, прямо перед моим носом. — Глаза проспал, что ли?! Монолит, собственной персоны!

Я подошел поближе, и увидел, что груда больше похожа на лапу какого-то огромного животного, чем на волшебный кристалл. Через толстый слой серо-ржавой пыли Монолит поблескивал темным бутылочным стеклом с желтыми вкраплениями. Я провел рукой по Кристаллу. По пыльной поверхности потянулся длинный след, в котором Камень заиграл бликами. На ощупь он была гладким, как уже упомянутое бутылочное стекло. Я растерянно посмотрел на Охотника.

— Это и есть прославленный Монолит? — спросил я разочарованно. — Камень, исполняющий желание? «Золотой шар»? Идол сектантов? Творец Зоны?… Какой-то он невзрачный.

— Да. — Охотник сделал небольшой шажок и, оказавшись рядом, пристально посмотрел мне в глаза. — А ты что ожидал? Огромного кристалла, переливающегося всеми цветами радуги и говорящего с тобой потусторонним голосом? Вынужден тебя разочаровать: Монолит в таком виде существует только в рассказах сталкеров. В жизни он такой. Как ты думаешь, сколько ему лет?

— Не знаю, — пожал плечами я. — Наверное, ровесник Зоны.

— Угу, — учитель поджал губы. — Ровесник. Только возраст Зоны, тогда, надо считать от двадцать шестого апреля восемьдесят шестого года, когда взорвался ректор РБМК-1000 Чернобыльской Атомной имени Ленина Электростанции. Когда же загорелись графитовые замедлители, температура внутри активной зоны поднялась настолько, что часть термовыделяющих элементов — ТВЭЛов- расплавилась и стекла под реактор, биологическая защита которого уже была разрушена взрывной волной. Потом эти потеки застыли, превратившись в этот монолит. Ликвидаторы, когда его увидели, за характерную форму окрестили кристалл «Слоновья нога». Представляешь, что тут тогда творилось? Ведь, еще не было современных средств расчистки завалов. Не было всех этих новомодных гидравлических ножниц, которые шутя перекусывают толстенные стальные прутья. Были только совковые лопаты, ломы и сильные руки. Не было такого количества спасательных роботов, тогда они еще только появлялись. Радиоактивная пыль мешала радиосвязи. Роботы, которых доставили на завалы, теряли управление проведя несколько минут на крыше энергоблока. Только люди могли это выдержать. Только люди могли пробиться под реактор. И только люди могли исправить ошибки других людей. Именно тогда родился Монолит, такой, как он есть на самом деле. И я снимаю шляпу перед героями, которые первыми пришли сюда, из средств защиты имея только противогазы и просвинцованные фартуки. Они не мечтали даже о простеньких скафандрах, которые сейчас носит половина сталкеров. Эти люди, имен которых никто не знает, пробивались вперед, не думая о том, что семимильными шагами двигаются к своей смерти. Мысли у них были только одни — защитить других от опасности. Именно их, Ликвидаторов, первыми пробившихся к реактору, следует называть сталкерами. Причем, Сталкерами — с большой буквы. Это они первыми встретили артефакт, которому суждено было стать в последующем легендой.

В голосе Охотника было столько боли, что я испугался. Человек, прошедший через Зону, говорил со мной так, будто он сам видел, как взрывался реактор, и как гибли люди, поглощенные пламенем пожара и лучевой болезнью. Как население спешно грузили в автобусы и увозили на станцию Янов, откуда один за другим уходили поезда, унося в себе людей, с корнем вырванных из родных мест. Будто он знал, что такое паника и давка толпы, обезумевшей от страха смерти. Будто ему было понятно горе ребенка, которого увозят из дома, где он родился и вырос, даже не давая забрать любимого мишку, объясняя это еще неясным, но уже страшным, словом «радиация».

Охотник не смотрел на меня, он смотрел куда-то в прошлое. Глаза его из коричневых стали прозрачными. Лицо приобрело мраморную бледность и монументальность. Казалось, учитель превратился в статую.

— Ты кого-то тут потерял? — мне показалось, что я понял сталкера.

— Я тут потерял веру в человека. И приобрел веру в Человека.

Сказав это, учитель стал таять, как и стены подвала ЧАЭС, меня вновь окутал густой туман, появившийся из ниоткуда.

— Крохаль. Крохаль! Крохаль!!! — голос Сержа становился более явственным, так же как и его рука, трясущая меня за плечо. — Крохаль! Что с тобой?!

Я открыл глаза и увидел над собой взволнованное лицо напарника. Тот склонился надо мной и теребил меня, пытаясь привести в чувство. Похоже, что у меня снова начались галлюцинации. Только, на сей раз, Выброс в этом не был виноват. Скорее, тут имело место влияние генератора пси-поля. Я поднялся, но тут же ноги мои предательски задрожали, и я вынужден был, чтобы не упасть, ухватиться за руку Сержа. Только через несколько минут дрожь в коленях оставила меня, и я смог самостоятельно передвигаться.

— Крохаль, что с тобой? — Серж тревожно смотрел на меня.

— Все нормально, бывает такое, — уклонился я от ответа. — Долго я лежал?

— С полминуты, наверное. Ты с таким грохотом завалился, что я дума все, хана тебе. Ты, часом, эпилепсией не страдаешь?

— Не страдаю! — отрезал я. — Пошли, двигаться надо.

— Ты сможешь? — Серж все еще не был уверен в моих силах.

— Смогу. — после очередной встречи с учителем я в себе уже не сомневался. — У нас другого пути нет, все равно. Так что, будем пробиваться.

Я взял автомат, машинально проверил рожок, и уверенно зашагал в сторону генераторной. На удивление, после обморока идти мне стало легче. Исчезла свинцовая тяжесть в ногах, исчезла синяя пелена, застилавшая глаза. Правда, оставался навязчивый гул в голове, но теперь он мне не мешал, отойдя куда-то на задворки сознания.

Мы спустились по небольшой бетонной лестнице, повернули налево в коридор и перед нами открылся главный зал лаборатории «Х-18».

Объемы его поражали воображение! Огромный бетонный колодец простирался вверх и вниз на несколько уровней. Это было святая святых «Х-18» — генераторный зал. Разглядеть, что творилось у противоположной его стены, не представлялось возможным — мешала темнота. В центре зала помещалась конструкция, так же уходящая вверх и вниз, вероятно — пресловутый генератор. Вокруг конструкции, вплотную прилепившись к ней, шли железные мостки. Перейти с уровня на уровень можно было только через них — лестниц по стенам, напрямую соединяющих этажи генераторной, о которых упоминал Выпь, уже не существовало. Я мысленно прикинул маршрут. Получалось, что нам придется пройти к генератору, по второму мостку добраться до противоположной стены, подняться на один пролет, вернуться к генератору, оттуда пройти к стене, в то место где прилепилась какая-то будка управления, подняться еще на один пролет, вновь вернуться в центр, и только после этого мы сможем выйти на верхний ярус, где должен быть проход в виварий. Но это — идеальный вариант, на который рассчитывать, как обычно не приходилось.

Скорее всего, путь нам преградит контролер со своей сворой «быстрых» зомби. Странно, кстати, что мы до сих пор не встретили ни одного мутанта. Тот снорк-дистрофик не в счет. Хотя, есть у меня на этот счет гениальная мысль. Только, надо ее проверить. Еще не стоит забывать про аномалии. Если та «Жарка» на лестнице не разрядилась, то нам придется трудновато. Изображать же из себя Жанну д'Арк, по примеру капитана, мне не хотелось. Словом, препятствий нам могло встретиться до черта. Ладно, остается надеяться, что и в этот раз Зона отнесется к нам благосклонно, покоренная нашим упорством.