Страница 115 из 163
Во время следствия В. Лукасиньский брал всю ответственность на себя, но признавал, что целью своей ставил только охрану польской самостоятельности. В середине июня 1824 года военный суд приговорил его к девяти годам строгого тюремного заключения, но в августе император Александр I уменьшил этот срок до семи лет. Сначала В. Лукасиньского отправили в крепость Замостье, где он попытался организовать бунт, в результате чего великий князь Константин Павлович увеличил ему срок заключения вдвое.
В середине октября 1825 года узник сделал обширное признание о "Патриотическом товариществе", однако тогда по его показаниям великий князь никого не арестовал. Только после восстания декабристов Следственная комиссия узнала о показаниях В. Лукасиньского, компрометирующих польских офицеров, и по приказанию императора Николая I великий князь приступил к арестам. В. Лукасиньского перевели в Варшаву и заключили сначала в здании арсенала, а потом перевели в темную каморку казарм Волынского полка. После польского восстания 1830 года русские войска оставили Варшаву, но арестанта захватили с собой. Последний раз В. Лукасиньского видели во Влодаве: он был в сермяге, с бородой почти по пояс, вели его на веревке в сопровождении конной стражи с обнаженными палашами. В конце декабря 1830 года по приказанию великого князя Константина Павловича узника передали начальнику 4-го пехотного корпуса, который отправил его в Бобруйск, о чем немедленно уведомил Николая I. Вот тогда император и отправил В. Лукасиньского в Шлиссельбургскую крепость.
Тайна содержания этого заключенного соблюдалась так строго, что даже в мае 1850 года управляющий III Отделения обратился к военному министру А. И. Чернышеву с вопросом, кто такой этот старый поляк, сидящий в Шлиссельбурге, и в чем его вина. В одном из своих писем М. Бакунин рассказывает, что в 1854 году во дворе Шлиссельбургской крепости он встретил В. Лукасиньского.
Однажды во время прогулки меня поразила никогда не встречавшаяся фигура старца с длинной бородой, сгорбленного, но с военной выправкой. К нему был приставлен отдельный дежурный офицер, не позволявший никому приближаться к нему. Этот старец приближался медленной, слабой, как бы неровной походкой и не оглядываясь. Среди дежурных офицеров был один благородный сочувствующий человек. От него я узнал, что этот узник был майор Лукасиньский.
Когда после смерти императора Николая I составлялись списки польских деятелей, подлежащих амнистии в связи с коронованием нового царя, встал вопрос и об освобождении В. Лукасиньского, но шеф жандармов ответил категорическим отказом. В 1858 году племянница В. Лукасиньского просила о свидании с ним, но и ей было отказано. Еще через три года комендант Шлиссельбурга по собственной инициативе обратился к императору с просьбой облегчить участь 75-летнего узника, который уже плохо видел и плохо слышал, страдает каменной болезнью, а его все держат в подземелье. Александр II разрешил перевести В. Лукасиньского в более светлое помещение и время от времени дозволять ему прогулки внутри крепости. В июне 1862 года по просьбе арестанта к нему был послан католический священник, из рук которого он и принял Святое причастие. Однако родственникам В. Лукасиньского, просившим о свидании с ним, во второй раз было отказано.
В 1860-х годах в коридоре Старой тюрьмы узника случайно встретил Б. Шварце[64] [Б. Шварце — французский гражданин, сын польского эмигранта — был членом Центрального комитета организации, подготовившей польское восстание 1830 года. Арестованный в Варшаве, он был приговорен русским правительством к смертной казни, которую потом заменили вечной каторгой. Его отправили в Сибирь, но с дороги вернули и заточили в Шлиссельбург, где он пробыл 7 лет].
Помню фигуру, проскользнувшую однажды в полутьме коридора и исчезнувшую навеки. Это был седовласый старец в сером арестантском халате… По близорукости я не смог рассмотреть его лица, а солдат поспешил втолкнуть меня в пустую камеру, чтобы не дать встретиться с товарищем по несчастию.
Почему же этот узник так долго — дольше даже, чем декабристы, — содержался в заключении? Историки считают, что В. Лукасиньский верил Александру I, который обещал расширить границы Царства Польского присоединением к нему литовских губерний. Чтобы заручиться общественным мнением, император по вступлении на престол благоприятствовал масонству и даже пытался оказывать влияние на образование в России первых тайных союзов. В Царстве Польском широко разветвленное масонство тоже пользовалось покровительством властей.
Вскоре после польского сейма 1818 года, когда Александр I посетил Варшаву, в близких к императору кругах возникла мысль об образовании тайной масонской организации с особым польским характером. Может быть, в связи с этим со стороны великого князя Константина Павловича (или даже со стороны самого императора) было сделано предложение В. Лукасиньскому? Сведений об этом нет, но подобное предположение заслуживает внимания и, может быть, объясняет, почему так долго этот арестант томился в заключении. Ведь существование свидетеля тайной национальной масонской организации, распространившей свое влияние на всю Польшу, в Петербурге признавалось нежелательным еще и столетие спустя после смерти В. Лукасиньского.
Умер этот "долгожитель" Шлиссельбурга в феврале 1868 год, просидев в заточении 46 лет, из них — читатель, вдумайся! — 37 лет в одиночной камере…
Декабристы в Петропавловской крепости
Это восстание намечалось на август 1826 года, однако дворянские революционеры начали его в период междуцарствия, наступивший после смерти императора Александра I. Русский трон должен был занять его брат Константин, но был обнаружен манифест, которым Александр I отстранял брата от престола. Следующий по старшинству брат, Николай, не мог вступить на трон без личного отречения князя Константина, но тот медлил с ответом, и декабристы решили воспользоваться этой задержкой.
14 декабря 1825 года, вдень присяги войск столичного гарнизона императору Николаю I, офицеры-декабристы вывели на Сенатскую площадь верные им воинские части — более 3000 солдат лейб-гвардии Московского и Гренадерского полков и матросов Гвардейского экипажа. Хронологически точно, час за часом, в литературе описано, как выходили и в каком порядке строились на Сенатской площади войска, как рухнули надежды декабристов обнародовать "Манифест русского народа", составленный К. Ф. Рылеевым и С. П. Трубецким: в нем объявлялось об уничтожении самодержавия, крепостного права и введении некоторых демократических свобод.
Восстание оказалось плохо подготовленным, а избранный накануне диктатором С. Трубецкой, решив, что у восставших мало сил, на Сенатскую площадь не явился. Восставшие не привлекли на свою сторону народ и, не проявив вовремя решительность, утеряли инициативу действий. Император Николай I успел за это время стянуть на площадь надежные войска и артиллерию, и восстание было подавлено.
В ночь на 15 декабря начались аресты: наиболее опасных по повелению императора Николая I помещали в Алексеевский равелин, и первым в него посадили К. Ф. Рылеева. Препропровождая его туда, царь писал коменданту крепости: "Присылаемого Рылеева посадить в Алексеевский равелин, но не связывая рук; без всякого сообщения с другими, дать ему и бумагу для письма, и что будет писать — собственноручно приносить мне ежедневно".
Вслед за К. Ф. Рылеевым в равелин доставили Горского, Вишневского, Арбузова, Бодиско, В. К. Кюхельбекера ("Строжайше за ним наблюдать"). Потом в Равелин попали А. И. Якубович, Е. П. Оболенский, Н. А. Панов, братья Бестужевы, П. Г. Каховский и другие. Об М. А. Бестужеве император сделал особую приписку: "За ним всех строже смотреть, особенно не позволять никуда выходить и ни с кем не встречаться". После подавления восстания Черниговского полка в Равелин посадили и П. Пестеля. Впоследствии некоторых декабристов заковали в кандалы. Были арестованы и посажены в крепость А. Н. Сутгоф, Д. А. Щепин-Ростовский Д. И. Завалишин, И. Д. Якушкин, И. И. Пущин, А. И. Одоевский, С. П. Трубецкой и другие.
64
Б. Шварце — французский гражданин, сын польского эмигранта — был членом Центрального комитета организации, подготовившей польское восстание 1830 года. Арестованный в Варшаве, он был приговорен русским правительством к смертной казни, которую потом заменили вечной каторгой. Его отправили в Сибирь, но с дороги вернули и заточили в Шлиссельбург, где он пробыл 7 лет.