Душа невесты

В конце концов, у нее уже была группа начинающих моделей. Если придется поправлять Митчелла, пока тот будет неуклюже топтаться вокруг нее на съемочной площадке, то такое поведение вряд ли заложит крепкий фундамент для их взаимоотношений.

– Гм, не обижайтесь, Митчелл, но вы писатель, – осторожно начала она. – Вы умеете обращаться с экспонометром?

– Я журналист, – поправил ее Митчелл, – Точнее, выпускник Колумбийской школы журналистики – очень старой школы. Там все изучают фотографию и основы ассистирования оператору во время съемки.

Прю уставилась на Митчелла. Разве есть что-нибудь такое, чего он не знает?

– И вы не будете возражать, если я буду вами командовать? – поддразнила его Прю. – Я люблю плотно поработать.

– Приказывайте, – настаивал Мит челл. – Я с удовольствием понаблюдаю за вашей работой.

Продолжая есть фо, Прю некоторое время обдумывала сложившуюся ситуацию.

– Хорошо, – промолвила она. – Но вы должны согласиться на то, чтобы журнал "415" оплатил вашу работу.

– Ни за что, – возразил Митчелл. – Я хочу помочь вам не ради денег.

– Правда? – спросила Прю. – Что же заставляет вас пожертвовать целым днем вьетнамского путешествия и околачиваться у моего дома, снимая фотографии?

– А вот что… – прошептал Митчелл.

Он нагнулся через маленький столик и запечатлел нежный, горячий поцелуй на губах Прю. Затем он снова сел как ни в чем не бывало И продолжал очаровательно улыбаться. Неожиданно для себя Прю наклонилась через стол и стала целовать его. Его поцелуй был таким теплым, таким пьянящим. Она забыла все – еду, машины, проезжавшие по боковой дорожке рядом с рестораном, – и опомнилась, когда по настилу засеменила пожилая женщина с блюдом холодных фаршированных блинчиков.

Когда она подошла к их столу, Прю и Митчелл отскочили друга от друга на свои места. Оба немного покраснели. Но женщина лишь подмигнула Митчеллу и ущипнула его за щеку, сказав что-то по-вьетнамски.

– Что она сказала? – задыхаясь, спросила Прю.

– Она сказала: "Не обращайте внимания на старую женщину. Поцелуйте ее еще раз!" – передал ее слова Митчелл.

– Вы обманываете, – пошутила Прю.

– Нет, я говорю серьезно, – убеждал ее Митчелл, глядя Прю в глаза. И добавил: – Эта рыба бесподобна. Не дайте ей уплыть!

Прю бросила быстрый взгляд на миску с супом. "Ах, Митчелл, – мечтательно подумала она, – если бы ты только знал".

Глава 3

– Фиби? Ты еще валяешься в постели?

Фиби оторвала голову от подушки, сощурилась и покосилась на дверь. На нее смотрело негодующее лицо Прю.

– Который час? – прохрипела Фиби.

– Восемь часов, – с раздражением ответила Прю. – Съемка через два часа, и надо еще так много сделать.

– Неужели? – с трудом села на кровати Фиби, широко зевая. – Например, найти семь моделей, которых я уже нашла, и проверить, извещены ли все, что им надо быть здесь в десять часов, что я тоже уже сделала. Прю, похоже, я не успела сделать к сегодняшней съемке лишь одно – поспать посреди дня для хорошей формы.

Прю сочувственно улыбнулась и облокотилась о дверной косяк.

– Знаю. Ты все сделала для меня, Фиби, – Подтвердила она. – Я была так занята добыванием костюмов и оформлением сцены. Не знаю, что бы я делала, если бы ты не занялась моделями.

– Благодарность принята, – улыбнулась сонная Фиби, роняя голову на подушку.

– Итак, будет ли Никос среди прекрасных детей из колледжа? – поинтересовалась Прю.

– Ты же знаешь, – продолжала улыбаться Фиби, подпирая голову согнутой в локте рукой. – Он уже созрел для такого подвига. Когда я на днях спросила его на уроке, согласен ли он, он отвечал: "Пойми же! Греческий бог? Я? Ты, должно быть, шутишь!" Шикарный, талантливый и еще скромный. Парень должен стать моим дружком!

– Ну тогда тебе пора вставать, а? – погрозила Прю пальцем. Вдруг мягкое пуховое одеяло слетело с Фиби и оказалось на полу.

Фиби смотрела на пальцы своих ног. Затем сердито взглянула на сестру, которая, стоя в дверях, довольно ухмылялась.

– Телекинез до завтрака, Прю? – простонала Фиби, выскакивая из кровати. – Какая же ты ведьма.

– Скажи мне что-нибудь новенькое, – Прю расхихикалась. – А теперь побыстрее принимай душ. Затем поможешь мне с костюмами.

– Уф, день будет долгим, – ворчала Фиби, бредя к ванной. Она заглянула в зеркало и ахнула, увидев темные круги под глазами и вялые светлые локоны. Может быть, решение посмотреть телефильм, начавшийся в два часа ночи, было ошибочным, особенно если учесть, что сегодня у нее будет такая превосходная возможность пообщаться с Никосом.

– Кто знает – парень может оказаться твоим будущим мужем, – сказала она своему отражению в зеркале шкафчика с лекарствами. – Не упусти свой шанс.

– Да, верно, – смеясь, продолжала она и запрыгнула под душ.

Прю вбежала на кухню, неся охапку тонкой, как дымка, одежды. Пайпер не отрывала глаз от духовки, где пеклись три буханки медового пшеничного хлеба. Затем она принялась колдовать над итальянским салатом.

– Пайпер, какой сказочный запах, – заметила Прю, развешивая прозрачные одеяния на стульях в кухне. – Теперь надо проверить, все ли у меня в порядке с действующими лицами. Итак, Зевс и Гера будут в центре, так как они представляют небесных короля и королеву, верно?

– Верно, – откликнулась Пайпер, добавляя в салат вяленых помидоров. – Зевс – царь Олимпа. Он большой начальник. Затем идут Арес и Афродита, более известные как Марс и Венера.

– Ты хочешь сказать, что у Марса и Венеры на самом деле был роман? – спросила Прю, смеясь.

– Да, конечно, – ответила Пайпер. – На самом деле Афродита была замужем за Гефестом, единственным уродливым богом на горе Олимп. Поэтому у нее и вышел роман с Аресом, удалым богом войны.

– Только подумать, боги и богини играли в собственной мыльной опере, ведь так? – заметила Прю, раскладывая для моделей позолоченные сандалии с ремешками.

– Даже не пытайся завести меня, – вымолвила Пайпер, вращая глазами. – Хорошо, затем идут близнецы Артемида и Аполлон. Артемида – богиня охоты, а Аполлон – бог музыки.

– Значит, он будет держать лиру, – сказала Прю, вытаскивая маленькую, покрытую позолотой арфу из коробки с реквизитом, который она накануне взяла напрокат в магазине одежды.

– Отлично, – оценила Пайпер. – И последнее, но не менее важное, у нас есть нетерпеливая пара – Аид и Персефона.

– А чем они примечательны? – спросила Прю.

Пайпер надела рукавицы и начала вытаскивать буханки из духовки.

– Аид – бог подземного царства, но не по собственному желанию, – рассказывала она через плечо. – У него было два брата – Зевс и Посейдон. Придя к власти, они бросили жребий, чтобы выяснить, как поделить мир. Зевсу выпал счастливый жребий, и он добился лучшего положения – стал царем богов и правителем небес. Следующим по рангу шел Посейдон, который стал владыкой морей. Последним, но не менее важным был Аид, который стал царем подземного царства. В конце концов, он похитил себе в жены молодую богиню Персефону. Она могла бы выскользнуть из его когтей, если бы не съела одно гранатовое семечко, пока находилась внизу, и поэтому ее обрекли проводить там каждые полгода. Остальное время она имела право проводить на земле.

– Жестоко, – заметила Прю. – Однако для фотографии подойдет. На роль Аида я выберу самого смуглого и самого таинственного парня в нашей группе. Не терпится посмотреть, как они все вместе будут смотреться.

– Что ж, тебе долго не придется ждать, – предупредила Пайпер, когда позвонили в дверь.

Прю взглянула на часы.

– Один из них пришел рано! – скептически сказала она и выбежала из кухни.

– Оох, как хочется посмотреть на красивых людей! – выбежала следом за Прю в фойе Пайпер, забыв снять рукавицы.

Прю распахнула застекленную дверь и затаила дыхание. Перед ней стоял высокий, угловатый молодой человек с прядью блестящих черных волос, напряженными голубыми глазами, в донельзя потрепанных парусиновых плотницких штанах и фуфайке-безрукавке – наряде, который так и вопил: "Я художник". Он с трудом тащил огромную деревянную коробку, которая держалась на трех шатких ножках. С одного конца коробки свисала ткань из черного бархата,