Арес-2

— Меня разочаровали и первый и второй наши разговоры, — сказал наконец бог обмана. — Но я не в обиде. Уже даже забыл, когда в последний раз обижался, да и вообще испытывал сильные чувства. И понимаю тебя — ты в сложной ситуации. Прибыл из другого мира вместе с таким спутником, который тебе тоже не особенно-то нравится, но ты от него зависишь… У тебя создается впечатление, что все чего-то требуют, хотят, чтобы ты выполнял их желания, но это впечатление ложное. Ты поступаешь так, как выгодно тебе в первую очередь, и я это легко докажу.

— Как же? — заинтересовался Антипов, которому действительно казалось, что он решает сугубо чужие проблемы.

— Встреться с графиней этим вечером во время ужина. Посмотри на нее, поговори с ней, если получится, а потом приходи сюда. Ты увидишь, что-то, что я прошу, соответствует твоим прямым интересам. Выгода будет! Прямая выгода!

Виктор не особенно поверил богу обмана. В самом деле, что может оправдать крупную диверсию, на которой настаивал Кеаль? Практически ничего. Здесь и жрецов-то нет. Другое дело — мелкое мошенничество, которое направлено лишь на то, чтобы 'сохранить лицо' во время турнира. Антипову были присущи и благородство, и честность, и правила этики, но в умеренных, отнюдь не запредельных количествах. Он не стал бы совершать жульнические поступки ради обогащения. Ни за что и никогда! Но вот ради спасения своей жизни — сколько угодно. И он делал так в Парреане. Но сейчас-то угрозы жизни не было, а имелся простой выбор: либо ты предпринимаешь что-то, либо с высокой вероятностью позоришь себя на турнире и уезжаешь ни с чем. Забавная дилемма: бесчестный поступок направлен на сохранение чести. Но еще забавней другое — Виктору только что пришла в голову мысль, что ради спасения небольшой чести и неблаговидные поступки полагается делать небольшими. А вовсе не то, что предлагает бог обмана.

Поэтому несколько минут спустя Виктор шел по некрашенному деревянному полу темного коридора и интенсивно размышлял о том, что же имел в виду Кеаль, когда сказал, что найдется оправдание для крупной диверсии. Антипову совсем ничего не приходило в голову. Вряд ли бог имел в виду, что его жизни будет угрожать опасность. С чего бы вдруг? Но если не это, то что тогда? Что?

Сквозь узкие бойницы виднелся закат. Солнце садилось очень интересно: оно еще не достигло стен, но спряталось за башенку с зубчатым верхом. Эта башенка казалась обхваченной со всех сторон мягкими красными лучами. Изменился ее цвет и даже в форме появилась какая-то округлость. Иллюзия, конечно, но она наводила на мысли, что башенка не принадлежит этому замку, а относится к прекрасному небесному дворцу, о котором наверняка сложено множество сказаний и мифов. Жаль только, что Виктор с ними не знаком. Но если так пойдет дальше, то он наверняка внесет свой вклад в местную мифологию. И какой-нибудь доморощенный Гомер напишет о нем так: 'Ролт, великий и честный герой, вернувший истинных богов, сумел одолеть силы Тьмы…. Или так: 'Ролт, безумный и коварный авантюрист, жрец двух самозванных богов, пал под могучим ударом сил Света…. И вне зависимости от исхода, все эпитеты касательно Виктора будут правдой.

Глава 3.

Антипов еще в прежнем, своем мире любил наблюдать за творчеством уличных художников, пишущих чей-то портрет или создающих пейзаж. Он останавливался за их спиной и, нежно сжимая руку очередной подруги, шептал ей на ушко комментарии. Что вот, положен неверный мазок, выбран неправильный цвет, да и вообще взят не тот ракурс. За свою жизнь Виктор не написал ни одной картины даже акварелью, да и в целом лучше всего у него выходили лишь неровные круги с помощью цветных карандашей. Но подруги внимали, не моргнув глазом. В конце концов Антипов так осмелел в своих замаксированных шутках, что проводил параллели между означенными уличными художниками и стилем Дега. Не то, чтобы Виктор помнил хоть одно полотно Дега, нет, просто ему нравилось это имя. И когда некоторые из его девушек признавались в том, что закончили художественную школу или училище, Антипов пожимал плечами и говорил, что лучше всего по-прежнему учат в Париже и если подруга хочет достичь каких-то высот, то ей, несомненно, придется переучиваться.

Вот и сейчас Виктор стоял и наблюдал за фехтовальным мастерством некоторых участников будущего турнира. Многие из них были сродни художникам. Те клали мазки уверенной рукой, а эти проводили привычные комбинации ударов.

Антипов попал случайно во двор, который был окаймлен низким кустарником и расположен за донжоном. Мужчина искал распорядителя турнира и ему указали на это место. Выяснилось, что тут происходят увлекательные события. А именно — тренировочные схватки дворян.

Когда Виктор увидел это, то подумал о том, что если бы подобного места не существовало, его следовало бы немедленно ввести в обиход. Ведь что может дать информацию о противниках новичку? Только наблюдение за ними. Возможно, остальные дворяне знали друг друга, догадывались о сильных и слабых сторонах, но Антипов вообще в первый раз лицезрел большинство присутствующих. И ему приходилось бороться с желанием раздобыть бумагу, чтобы тут же записывать достоинства и недостатки потенциальных конкурентов.

Турнир должен был состоять из состязаний нескольких видов. Сюда относились индивидуальные пешие соревнования с мечом и щитом, мечом без щита, двуручным копьем, копьем и щитом, а также классические конные соревнования с копьем. Индивидуальных видов было ровно пять. В каждом из них выявлялось два победителя, обладателей первого и второго мест, которым вручались большие и малые кольца. После того, как эти пять состязаний будут завершены, назначалось последнее, групповое — ристалище. В нем две команды противостояли друг другу, ведомые лидерами. Участникам, проявившим себя, тоже вручались кольца. Затем количество полученных наград подсчитывалось и выявлялся абсолютный победитель. Официальным призом был старинный меч с безыскусной рукоятью и потрясающими свойствами лезвия. Он когда-то принадлежал знаменитому герою Ролаа, который, по слухам, занимался методичным истреблением арнепов и трехруких, магов. Поговаривали даже, что его смерть была обусловлена тем, что герой опрометчиво бросил вызов одному из богов. Великий воин пал, а меч остался. Неофициальным же призом являлась рука графини вместе с таким пустяком, как крупное и процветающее графство.

Сейчас Виктор стоял, прислонившись к белой каменной статуе сидящего льва, и, забыв о желании отыскать неуловимого распорядителя, любовался тренировками. Двор казался довольно большим, примерно метров тридцать на двадцать. Вдоль низкого кустарника были расположены скамьи и статуи различных животных в разнообразных позах: львов, волков, медведей, но больше всего было лисиц. Землю, покрытую густой травой, еще никто не успел вытоптать, поэтому она больше всего напоминала ухоженное футбольное поле, разве что без разметки. И на этом самом поле, в центре и по краям, находились люди в доспехах, но с деревянным оружием.

Антипов сначала окинул сцену быстрым взглядом, а потом начал осматривать медленно, уделяя внимание каждой мелочи. Многие дворяне сжимали в руках мечи и щиты, нападая, отступая и осторожно перемещаясь вокруг своих противников, но один, великан в черных доспехах, то ли покрашенных, то ли обладающих таким естественным цветом, держал лишь один меч. Его соперники все время сменяли друг друга. Получив удар, один уходил, а на его место заступал другой. У них у всех были щиты, но это нисколько не смущало великана. За несколько выпадов он находил незащищенную часть тела противника и разил туда. К нему выстроилась очередь из шести-семи дворян и проигравшие становились в ее конец. Получался какой-то круговорот.

Приглядевшись, Виктор опознал в умелом бойце того, кого мысленно назвал 'Жаном Маре'. Его голову закрывал конический шлем с защитой для носа, поэтому нижняя часть лица была хорошо видна. Тонкие губы со слегка опущенными вниз уголками и массивный подбородок придавали очень мужественный вид. И, судя по воинским умениям, вид соответствовал содержанию. Чем больше Антипов смотрел на него, тем больше убеждался, что должно пройти еще немало времени, прежде чем он сам хотя бы близко подойдет к такому мастерству.