Арес-2

Воцарилось молчание. Постороннему человеку могло бы показаться, что и Ласана и Вирета прислушиваются. И он был бы полностью прав.

— Они скоро придут, — доверенная дама первая нарушила тишину. — Поступим как обычно? Я буду выглядывать и все рассказывать?

— А они знают, что я сменила комнаты? — поинтересовалась Ласана.

— Думаю, что да. Уверена, что им уже известно все. Особенно Женару. Этот вообще ужасный проныра.

— Да уж, Вирета. Как я удивилась, когда выяснилось, что он привез с собой кастрата. Серенада прошлой ночью была безупречной.

— Конечно, госпожа! Мне безумно понравилась! Но певец ан-Суа тоже неплох. Добротный тенор.

— Жаль, что сыновья баронов стеснены в средствах, — задумчиво произнесла Ласана.

Вирета рассмеялась:

— Ваше сиятельство имеет в виду Ролта? Он очень мил. Такой непосредственный. Действительно жаль, что у него нет денег на хорошего певца. Разве что он сам поет.

— Сам? — графиня улыбнулась такому нелепому предположению. — Ты слышала какой у Ролта зычный голос? Как огромная труба. Бедный, он должно быть совсем не умеет петь.

Глава 5

Пламя камина ровно гудело, освещая желтыми бликами серые стены убогой каморки. Дымом не пахло благодаря неплохой тяге, но зато по комнате разносился запах горящих дров. Создавалось впечатление тепла и уюта.

Антипов сидел на топчане и думал о том, как хорошо было на даче у брата отца, который был писателем. Не Кушаря, а настоящего отца Виктора. Там тоже стоял камин, но не такой примитивный, а с чугунной топкой, длинным дымоходом и ажурными прутьями решетки. Антипову нравилось протягивать руки к огню и сидеть так, наслаждаясь ощущением жара в пальцах. В этот момент на него нисходило ощущение покоя, умиротворенности и отсутствия всяких желаний. Хотелось вечно смотреть на огонь и ничего, совершенно ничего не делать. Возникала даже странная и мистическая мысль, что если просидеть так достаточно долго, то можно по-настоящему отдохнуть, очиститься от тревог и уже по-новому воспринимать этот мир. А потом приходил дядя-литератор, садился рядом и со знанием дела говорил: 'Нравится смотреть на огонь, племяш? Мне вот тоже. Я давно заметил, что на четыре вещи человек может смотреть бесконечно долго: на горящее пламя, бегущие по небу облака, текущий ручей и хвалебные статьи в прессе'.

Виктор попробовал протянуть ладони к огню сейчас, чтобы вернуться к тому чувству уюта, которое он испытывал, сидя у дяди на даче, но ничего не получилось. Его беспокоили два назойливых вопроса: сумеет ли Рикста раздобыть варсету, за которой его послали, и что имел в виду Кеаль, когда заявил, что после того, как Антипов увидит графиню, любые действия автоматически получат свое оправдание.

Огонь внезапно полыхнул и едва не обжег воину пальцы. Виктор успел отдернуть руки и тотчас же с подозрением посмотрел по сторонам — березовые дрова обеспечивают удивительно ровное горение без неожиданных вспышек и прочих сюрпризов. Поэтому по части неожиданностей поленья стояли в числе подозреваемых на последнем месте. А вот на первом находилось… да-да, то самое золотистое сияние, которое начало появляться в углу.

'Как хорошо, что я не живу вечно, господин Соломон, — печально подумал Антипов. — Протяну несколько десятилетий и все. Какое счастье! Тысячелетия дурацких шуток я бы просто не выдержал'.

— Приветствую, Кеаль! — Виктор попытался произнести это самым радостным тоном, на который был способен в данную минуту. — А я вот сижу тут и размышляю о том, как замечательно быть бессмертным. Каждый день приходить к кому-нибудь, чтобы делиться мудростью или опытом или просто шутить… шутить… шутить… каждый раз гм… по-новому.

— По-новому невозможно, — серьезно ответил бог обмана. — Первое столетие еще куда ни шло, а потом приходится повторяться. К счастью, старые объекты шуток быстро умирают, а новым-то и невдомек, что все шутки прежние. Так и перебиваюсь.

— Но другие-то боги живут долго, — возразил Антипов. — Как быть с ними?

— С ними вообще просто. Боги шуток не понимают. Ни новых, ни старых. Никаких.

Виктор вздохнул. У него тоже закрадывалась такая мысль, когда он общался с Аресом. Тот реагировал весьма неадекватно на любой юмор, ставящий под сомнение личную мощь бога войны. Да и не только мощь, если принять во внимание историю со статуей. Даже Рикста, ученик хорошего скульптора, сумел изваять изображение Ареса лишь с третьей попытки. Первые две были забракованы оригиналом как 'не внушающие трепета врагам'. Зато третья, с прищуренными глазами и задумчивым выражением лица, удостоилась сразу же полного одобрения. На резонный вопрос Виктора о причине такого выбора, Арес ответил: 'Задумчивый воин пугает так же сильно, как и шут с острым копьем. Никто не знает, к чему они готовятся'.

— Кеаль, я посмотрел на графиню, — Антипов счел за лучшее перевести разговор на более важную тему. — Теперь ты объяснишь, почему то, что ты предлагал, находится в моих интересах?

— А что, разве неясно? — казалось, что бог обмана удивился ни на шутку.

— Нет, — честно ответил Виктор. — Ничего неясно.

Кеаль помедлил несколько секунд, а потом, видимо, решил начать издалека.

— Ну и как она тебе? — поинтересовался он.

— Кто? Графиня? — переспросил Антипов. — Красивая дама. И мои речи ей понравились. Верный признак женского ума!

Виктор считал, что большинству мужчин все равно, понимает его собеседница или нет. Главное — чтобы ей нравилось, что он говорит. В этом случае она сразу же выглядит очень умной в его глазах. Причем, чем больше она восхищается фразами мужчины, тем она умнее. Тут все просто.

— Так ты ее хорошо рассмотрел, значит, — эти слова Кеаля тут же навели Антипова на очередные подозрения.

— Постой-ка, а происшествие с кроватью ты подстроил? — Виктор решил сразу же прояснить ситуацию.

— Нет, — отказался бог обмана. — Не подстраивал. Говорю же — напрямую в замке делать мало что могу — маги заподозрят. Но зато я все еще способен влиять на события в целом. Понимаешь?

— Не совсем, — дипломатично ответил Виктор, прикидывая, что сейчас-то он получит очередной кусок информации.

— Вот, допустим, мне нужно, чтобы случилось что-то определенное, выполнимое и несложное, — охотно начал объяснять собеседник. — Например, один человек встретил другого человека. Но я не могу взять их за руки и привести друг к другу. Поэтому трачу часть силы лишь на пожелание того, чтобы встреча состоялась. Гарантий никаких. А если мне противостоят другие боги, то шансов вообще нет. Но зато если встреча произойдет, то я не знаю, как, когда, почему она случится, и какие события приведут к ней. Я этими событиями не управляю. Мне нужен лишь сам факт встречи.

— Теперь понятно, — кивнул Антипов, который мысленно занес в невидимый список еще одно свойство местных богов. — Ты умеешь изменять судьбу.

— Судьбу, сказал же! — рассмеялся Кеаль. — Ничего такого я не могу. Просто графине было все равно, встретишь ты ее или нет, а тебе было даже интересно на нее посмотреть. Если бы кто-нибудь из вас не желал этого, ничего бы не случилось. А судьба — другое. Тут хочешь — не хочешь, а это все равно произойдет.

— Но ведь я видел ее обнаженной! — произнес Антипов. — Вряд ли графиня желала, чтобы ее прелести разглядывали.

— Во-первых, она могла об этом вообще не думать, — ответил бог обмана. — Это ведь ее замок, здесь она в безопасности. А во-вторых, кто знает женщин? Графиня красивая, это безусловно, и как всякая женщина гордится этим. Вот подумай сам, кто увидит ее красоту? Муж и несколько любовников? А ей, может быть, в тайне хочется, чтобы многие увидели. И она права. Там ведь есть на что посмотреть. Красота улучшает мир, как ни крути. Графиня может просто стремится немного улучшить мир. Похвальное желание для человека!

— Гм…, - Виктор закашлялся. — Так ты не сможешь пожелать, чтобы я выиграл турнир?