Страница 2 из 70
Водитель, которого Карташов спихнул на пассажирское сиденье, вдруг зашевелился, поднял окровавленное лицо и мутным взглядом уставился на Карташова. Сзади слышались стенания охранника.
— Ты откуда здесь, Серый, взялся? — тихо, почти шепотом, спросил Брод.
— Куда гнать дальше? — Карташов на вопрос ответил вопросом.
— А где мы находимся?
— Черт его знает, я здесь никогда не был.
— Тогда заедь в любой двор и смени номера…Они под твоим сиденьем.
Включив поворот, Карташов сместился в крайний ряд. На первом же перекрестке он взял вправо и завернул на менее оживленную улицу. Проехав страховую фирму, он еще раз свернул на зеленую улочку, и сразу же за мусорными контейнерами махнул в узкий проезд, ведущий к пятиэтажному, в лесах, дому. Обогнув угол, почти уткнулся в штабель досок, обтянутых целлофановой пленкой. Он огляделся — ничто не напоминало о присутствии людей. Открыл дверцу и вышел из машины. Пахло сырым бетоном и ацетиленом.
— Серго, дай сигаретку, — попросил в открытую дверцу Брод, — и взгляни, нет ли в «бардачке» бутылки водки. У Василия, видно, сильная боль…
— Если может, пусть потерпит, водка увеличивает кровотечение, — Карташов вытащил из-под сиденья два номерных знака и отщелкнул багажник. Ему нужна была отвертка. Кроме колеса-запаски в багажнике лежали коробки с ружейными патронам и чехол, из которого выглядывал обитый железом приклад.
По наезженной резьбе винтов он понял, что в этой машине номера меняются так же часто, как в зоне меняются зеки.
Он слышал как в салоне Брод что-то говорил охраннику. Когда Карташов стал садиться в машину, Брод сказал:
— Надо его перевязать, парень истекает кровью…Ты куда дел снятые номера?
— Засунул под кирпичи, они уже засветились.
— Его надо перевязать, — повторил Брод.
— А что делать с этим? — Карташов имел в виду водителя. — У него проблемы с сознанием…
— Суки, кто-то нас по дешевке подловил. Ты, Серго, взгляни — жив он или мы возим труп.
— Без сознания, но жив…Кровищи море…
— Давай сюда страховочный ремень, перетянем Василию ногу. Ему, кажется, садануло под самую мошонку.
— Здесь ремень не поможет, — сказал Карташов, однако открыл дверцу и, взяв охранника за плечи, стал осторожно его переворачивать. — Нужен обезболивающий укол, тут жгутом не обойдешься.
— Тогда не тяни время, садись за баранку и жми в сторону Химок. В Ангелово…
— Ко мне сегодня из Риги приезжает сестра, — в голосе Карташова звучала усталость и отчаяние. — Мы с ней не виделись почти два года…
— Я понимаю тебя, Серго, но ты ведь видишь — мы без тебя как малые дети…Ты же знаешь, я дружбу умею ценить…
— Да не в этом дело! — Карташов хлопнул себя по ляжке. — Дальше-то что? Я с твоими делами свободно могу снова загреметь за решетку, а мне этого не хочется.
— Ладно, Серго, делай, как знаешь, только оставь мне сигареты. Последовала пауза, первым ее нарушил Карташов.
— Видно, чертяка, я на свою беду тебя встретил, — Карташов без рук высморкался и рукавом подтерся…Уселся за руль. — Говори, куда ехать…
— Спасибо, старик. Поезжай, я тебе буду суфлировать, но сначала помоги поудобнее устроить Васю, он меня буквально придавил.
— А тебя самого, куда шибануло? Я думал этот фраер с пушкой тебя изрешетит, выпустил целую обойму…
— Ему, наверное, помешало солнце. Я был на крыльце, а позади меня огромная витрина, как прожектор…Падая с крыльца, я подвернул ступню и ушиб плечо. Но это не страшно, вот мои ребята получили по высшему разряду…
Карташов подал машину назад и, обогнув бетономешалку, выехал на улицу.
— Сейчас направо, в первый проулок, — подсказал Брод. Его голос совсем увял и он, глубоко затягиваясь сигаретой, испытывал физические муки. Он ощупал щиколотку — нога распухла и начала деревенеть.
Карташов думал о своем. Он представил растерянный вид сестры, ее метание по вокзалу. Она знала, что он в Москве не в гостях, а на нелегальном положении.
— Впереди гаишники, — сказал Карташов, хотя Брод и сам заметил перетянутых белой портупеей двух милиционеров. Они стояли возле серебристого BMW и один из них проверял документы.
— Если будут останавливать, не бери их в голову, — сказал Брод. — Давай по газам и через площадь гони вон к той многоэтажке.
Карташов скинул скорость, затаив дыхание, приближался к патрулю.
— На всякий случай имей в виду — у Вадима в кобуре пистолет «глок». Надеюсь обращаться с ним умеешь, — в словах Брода звучала напряженная ирония.
— Сегодня мне это не совсем кстати, имею другие планы…
— А тебе все равно возвращаться на вокзал нельзя.
Они без проблем миновали пост, но облегчения Карташов не получил.
— Пожалуй, ты прав, мне сегодня туда соваться не следует.
— Забудь об этом и на ближайшую неделю, — сказал Брод. — Менты и фээсбэшники там будут ошиваться, еще как минимум, три-четыре дня. Тем более, нас там видели таксисты и, будь уверен, фотороботы уже готовы…Сейчас, Серго, сворачивай к тому перекрестку и сразу — направо. Этот бульвар упирается в Кольцевую дорогу, а там уже недалеко Новое Тушино.
Водитель застонал, сделал мучительное движение рукой. С трудом донес ее до груди и успокоил на лацкане пиджака.
— На, положи ему в рот валидол, — Брод протянул таблетку, однако зубы у водителя были плотно сжаты и таблетка, разломившись, упала ему на колени.
— От болевого шока валидол не спасет, — сказал Карташов.
Они выехали на четырехрядную улицу и в автомобильном угарном потоке устремились за город. Примерно, через полтора часа езды позади осталось Юрово, Курино, Путиловское шоссе. Вскоре они въехали в Рождествено. Припарковались на 2-й Муравской улице, рядом с аптекой.
— Купи, Сережа, много бинтов, йода и пачку бактерицидных пластырей. Спроси какой-нибудь антибиотик в ампулах и десяток одноразовых шприцев… И что-нибудь попить… На, возьми, деньги…
Когда Карташов выходил из машины, Брод предупредил:
— Слышь, Серго, только пожалуйста, долго не задерживайся, пацанам больно, — в голосе Брода слышалась скрытая угроза.
Зажав в руке пухлое портмоне, которое ему дал Брод, он пересек улицу и вошел в двухэтажное здание из белого кирпича…
…Особняк Брода находился в двух километрах от Рождествено, в очень укромном и зеленом Ангеловом переулке. Дом стоял в лесопарковой зоне — стандартное, с точки зрения новых русских, капитальное строение из красного кирпича. На вид — тяжеловесное, с узкими окнами-бойницами и огромной аркой, под которой затихли в полдневном зное балконы.
Они въехали за высокий, тоже из красного кирпича, забор, на территорию, еще хранящую следы незаконченной стройки. Однако гараж и хозблок с примыкающей к нему баней, судя по протоптанным и наезженным следам, уже функционировали…
Машину оставили за домом, в тени старых лип, вокруг которых монотонно жужжал пчелиный рой. Пахло теплыми ароматами скошенной травы, медом и полевыми цветами. Разросшиеся вдоль задней стены гаража огромные лопухи напоминали Карташову деревню его детства, куда их летом вывозили из детдома. Но там еще много было стрекоз, а по вечерам, в речных туманах, пел оглушительный хор лягушек…
…Карташов помог выйти из машины Броду, который напоминал забойщика скота, забывшего надеть клеенчатый передник: вся его грудь была в крови, очевидно, натекшая из раны его телохранителя. А сам охранник был неподъемный: Карташов попытался его вытащить из машины, но ничего из этого не получилось. Он опустил раненого на сиденье.
— Мне одному их не осилить, — сказал он Броду, — наверное, Москва вымыла последние мои силенки.
— Но Брод уже его не слушал: сильно опадая на левую ногу, он поднялся на крыльцо и вошел в дом. Вскоре оттуда показалась мощная фигура человека лет 35–40. На нем был темно-синий спортивны костюм, смоляные, гладко зачесанные назад волосы и совершенно неулыбчивые глаза. В дверях снова показался Брод.
— Слышь, Серго, это Никола, он тебе поможет перетащить ребят в дом. Брод подошел к машине, наклонился над охранником и вложил ему в губы зажженную сигарету.