Жизнь и смерть Бобби Z

58

Тим сидит на крыльце домика, глядя, как Кит с Элизабет дурачатся на пляже. На носу модные темные очки, купленные в дорогом магазинчике в центре Лагуны.

Он подставляет лицо солнцу, которое жарит вовсю, и смотрит на голубую воду и гребни волн – словно кто-то провел мелом белые линии на синем прямоугольнике океана. Это – крутая Калифорния.

Тим думает, что жизнь, если только суметь за нее ухватиться, – штука очень неплохая.

Кит бегает по пляжу, веселится. Мальчишка не смог бы правильно бросить фрисби, даже если б от этого зависела его жизнь, он кое-как пуляет ею в Элизабет, которая играет ненамного лучше, чем он, ну, или притворяется, что ненамного лучше. Она бросает тарелочку обратно, и мальчишка пускается бежать, гонясь за вращающейся штуковиной, и смеется как дурачок, и вопит от восторга, когда ему приходится ловить фрисби по щиколотку в холодной воде.

И даже такой конченый неудачник и профессиональный преступник, официально признанный асоциальным типом, как Тим Кирни, понимает, что ребенок на седьмом небе от счастья, потому что у него наконец-то составилась настоящая комбинация мама-папа-сын, хотя бы ненадолго, и он извлекает из этого максимум удовольствия.

Тим стаскивает рубашку и натирается солнцезащитным кремом «Bain de Soleil». Он отдыхает, сидя на солнышке, слушая волны, вдыхая соленый воздух и ощущая, как грудь овевает прохладный ветерок. Он чертовски расслабился – может, впервые в жизни.

При этом он понимает, что сейчас опасно расслабляться, но ему наплевать, что сегодня вечером ему надо будет превращаться в идиота и совершать идиотские поступки, но сейчас-то у него есть место на пляже, и прекрасная женщина, и потрясающий ребенок… Отсиживая пожизненный срок в тюрьме, он и мечтать не мог, что когда-нибудь станет жить вот так.

Кит замечает, что Тим чуть ли не дремлет, решает, что это не по правилам, и зовет его поиграть. Что делать? Тим с притворной неохотой встает, быстренько выходит на песок и начинает перебрасываться с ними тарелочкой. Элизабет смотрит на него очень нежно-сексуально, и мальчишка вне себя от восторга, ведь они устраивают типичное семейное пляжное развлечение.

И Тим думает что-то вроде «спасибо тебе, Бобби Зет, где бы, черт тебя дери, ты сейчас ни был».

Все просто отлично, но дело в том, что тебя могут грандиозно обставить, а ты даже подозревать не будешь, – именно это и происходит с Тимом, пока он на пляже перебрасывается с Китом фрисби.

Иногда подстава от тебя совершенно не зависит: просто мир уж так устроен, а иногда – потому что ты сам засыпался на какой-то мелочи. В данный момент происходит второе – далеко от этой милой прибрежной домашней сценки с участием Тима.

Чтобы засыпаться, Тим сделал вот что: он купил машину в баррио.

До того парня, который ему ее продал, дошли слухи, что серьезные ребята в Восточном Лос-Анджелесе ищут одного типа, который похож на того, кто купил у него тачку. Заплатил наличными и чертовски спешил. Ни тебе тест-драйва, ни поторговаться, ни позадавать вопросы… Деньги – ключи – документы, ese.

Так что парень из баррио в Сан-Хосе-Капе задумался: может, он сумеет на этом что-нибудь выгадать? И он звонит одному, тот звонит другому, другой звонит еще кому-то, и очень скоро парня соединяют с Луисом Эскобаром, а парень знает, что это один из самых серьезных людей в Восточном Лос-Анджелесе.

Таким образом неосмотрительность Тима позволяет Луису Эскобару получить описание транспортного средства, и, черт дери, его номер, и «он-поехал-туда-то», и, пока Тим наслаждается жизнью на пляже, Луис Эскобар командует своими войсками, разыскивающими автомобиль.

Луис Эскобар – человек осторожный. Луис верит в планирование. В планирование и выбор правильных инструментов для той или иной работы, и он вычисляет, что подходящим инструментом для данной работы будет один cholo[46] из Бойл-Хайтс, района Лос-Анджелеса, населенного в основном иммигрантами. И это не какой-то малолетний шпаненок, а профи по части «точных наук», а зовут его Рейнальдо Крус.

Главное в Рейнальдо Крусе – то, что он умеет стрелять.

В снайперской школе Пендлтона Крус был звездой. Его инструктор-морпех говаривал, что Крус может отстрелить яйца даже у блохи. И вот Крус отправляется в Залив со своим отрядом и зарабатывает всеобщее уважение, снимая иракских офицеров с дальнего расстояния. Иракский вояка разгуливает, распевая «Аллах акбар», а в следующую секунду он уже там, с Аллахом. Все благодарности – Р. Крусу – юному снайперу.

«Крус-СН» – вот как его прозвали во взводе, приятель, – «Смерть Ниоткуда». В ту ночь под Хафджи, приятель, в черном небе точно ад разверзся, а Крус валялся в позиции «лежа», как на своем диване в баррио, и занимался смертью ниоткуда. Сшибал иракцев, словно в видеоигре-стрелялке, только вот у Круса никогда не кончались четвертаки. Шлеп, шлеп, шлеп – одна пуля – один труп. Крус-СН – «всемирный чемпьон Смертельных битв в Заливе»!

Плюс крутой. Предельно крутой. Крус-СН даже не потеет. И это в долбаной пустыне. Просто подносит прицел к холодному, как камень, черному глазу, и – шлеп! – смерть ниоткуда. Крус-СН – такой же безумец в своем деле, как капрал Тим Кирни, тоже известный псих. В ту ночь под Хафджи СН лежал в песке, снимая иракцев, а Кирни бегал по открытому пространству точно заговоренный, точно пули его не берут. Бегал, палил, бросал гранаты, вытаскивал раненых из-под обстрела иракских танков. Представь, Кирни орет: «Врача!» – и при этом свободной рукой палит по иракцам, и в ту ночь это была как какая-то компьютерная игра, когда безумный Тим и Крус-СН у тебя на одном экране.

Два креста ВМС в одном отряде за одну ночь: Кирни и Крусу-СН. Просто психованные черти, semper fido.

И эти двое натурально отодрали Кувейт-Сити. Крус, черт дери, попал в рай для снайперов, играл в «пиф-паф» в этих разрушенных зданиях. Долбаный иракский вояка высовывает голову – и все, прощай, голова. А потом СН с Кирни стали работать одной командой. Кирни настолько чокнутый, что служит наживкой, заманивая иракцев в перестрелку, пока один из них не вскочит, чтобы его убить, и – добро пожаловать в рай, Ахмед.

И Кирни думает, что это дико смешно, приятель. Он возвращается на линию огня, хохочет, он в полном восторге, и все считают, что Кирни рвется заработать еще один крест, но тут он шлепает саудовского офицера – и все, саенара.

Саудовский полковник отметелил палестинского паренька, тот прятался среди обломков, а полковник его нашел, а Кирни сидит, ест и вдруг встает и укладывает саудовца. Всего один удар – бум! – и саудовский полковник падает, но Кирни не унимается, он начинает топтать полковничьи яйца, и саудовцы хотят прямо на месте отрубить Кирни голову.

Как в каком-то старом кино: саудовцы из военной полиции вытаскивают свои страшенные кривые мечи и желают снести Кирни голову с плеч. И они бы это сделали, если бы не Крус-СН, который сидит, прислонившись к стенке, со своим оружием на коленях, улыбаясь и качая головой, и до саудовцев доходит, что Крусу-СН плевать, кого он убивает.

Так что голова Кирни осталась на месте, но он, понятное дело, не получил второго креста. Начальству ни к чему международный скандал и шумиха в прессе, однако и отдавать храброго героя под трибунал оно не пожелало, и договорились об увольнении из армии с лишением прав и привилегий – так Кирни опять стал гражданским лицом.

И Крус-СН тоже. Он опять стал просто Крусом и возвратился в свои края. Где Крусу делать было абсолютно нечего, потому что там, черт дери, работы нету никакой, не в полицейскую же академию ему идти. И тогда Крус задумался о том, не податься ли ему в наемники. Как-то вечерком он показал Луису Эскобару одно частное объявление в журнале «Солдат удачи», и Эскобар сказал что-то вроде: «Ты что, хочешь работать на иностранцев? Зачем это?» Так Крус начал работать на Луиса Эскобара.

В качестве точного инструмента.

46

Крутой парень (исп.).