Жизнь и смерть Бобби Z

– Все в порядке, Брай, – утешил его Тим. – Большой и толстый шприц чистого воздуха. Нажму на поршень – и пузырек воздуха помчится прямо к твоему сердцу – и… хоп! Мгновенный обширный инфаркт.

– Но что все это зна…

– Смотри мне в глаза, удолбыш, – перебил Тим, изображая уверенность, которой на самом деле не ощущал. – Я – Бобби Зет, и я пойму, когда ты врешь. Ты ведь это знаешь, а?

Брайан кивнул. Лицо его покраснело так, что Тим начал опасаться, как бы Брайана и вправду не хватил сердечный приступ.

– Так в чем же дело, Брайан? – спросил Тим.

– В чем дело? – визгливым голосом повторил Брайан.

– Да, что там за дела у тебя с доном Уэртеро? – поинтересовался Тим. – Что у этого великого идальго на уме, чего он от меня хочет? И хватит трепотни насчет крупной сделки с метом, Брайан, потому что я знаю, что это брехня. Вы это придумали, чтобы отвлечь мое внимание, верно?

Пот сочился из всех жирных пор на лице Брайана.

– Верно? – настаивал Тим. Он погрузил иглу чуть глубже.

– Мы можем договориться, Зет.

– Договор такой: ты сейчас же мне все расскажешь, а то сердце у тебя взорвется, как пиротехническая ракета «М-80» в мусорном баке, – ответил Тим.

В тюряге это распространенный способ отправлять неугодных на тот свет, припомнил Тим. Никакой возни, никакого шума, а охрана потом скажет, что еще один недоносок помер от передоза.

– Смерть – просто еще один трип, что-то вроде наркотического путешествия, – попытался бодриться Брайан.

– Тогда adios, друг мой, – ответил Тим и начал надавливать на поршень.

Рука Брайана дрогнула, глаза выпучились по-рачьи, и он признался:

– Дон Уэртеро хочет убить тебя сам.

– Потому он и менял Морено на меня?

– Думаю, да.

– Дальше.

– Он приезжает в этот уик-энд. – Брайан решил ничего не скрывать. – Говорил, что насадит тебя на вертел и поджарит на огне.

Проклятье!

– Почему?

– Почему? – переспросил Брайан. – Дон Уэртеро не объясняет почему. Он говорит «сделаем так».

– И ты не знаешь, с чего это он?! – взорвался Тим.

– Знаю только, что ты у него что-то взял.

– Что взял?!

– Я не знаю, Зет, – захныкал Бобби. – Не знаю. Он сказал только, что ты забрал у него какое-то его сокровище.

– Сокровище? – повторил Тим. – Какого хрена, он кто? Долговязый Джон Сильвер?

– Да ладно тебе, Бобби, – рыдал Брайан. – Мы же друзья.

– Но ты ведь хотел меня ему передать, так?

– У меня не было выбора.

Ну да, конечно, подумал Тим. Ему очень хотелось нажать на поршень, но он все же сдержался и спросил:

– У тебя тут есть пистолет, Брайан?

– Нет.

– Не ври мне. Я этого не люблю.

– В столе, – сдался Брайан. – В верхнем ящике.

Тим вынул иглу. Брайан упал на пол и валялся там, плача, пока Тим доставал пистолет из ящика. Девять миллиметров, автоматический. Тим предпочел бы армейский сорок пятого калибра, но делать нечего. Еще Тим нашел в ящике зажим с деньгами и засунул то и другое в карман.

Потому что у наличности всегда приятный вкус, и ты никогда не знаешь заранее, когда тебе понадобится отщипнуть кусочек.

– Передай дону Уэртеро – gracias, но в смысле – no gracias,[25] Брайан, – сказал Тим. – Я выписываюсь.

Тим догадывается, что ведет себя по-идиотски: ему надо бы шлепнуть этого Брайана или хотя бы взять его в заложники, но его уже достало все это дерьмо, достали эти люди, и больше всего ему сейчас хочется свалить отсюда одному.

На хрен все! – думает он. Ребенок, бывшая подружка, а тут еще какой-то долбаный мексикашка, который возомнил себя богом и собирается поджарить меня на огне. Идите вы подальше со всей этой хренотенью! Вот привалило счастье Бобби Зету!

В общем-то, Тим понимает, что кардинально вляпался, – это для него, увы, не ново, – однако забирает пушку и возвращается к себе в комнату поменять одежду. Защитного цвета рубашка «Л. Л. Бин», джинсы, джинсовая куртка, мартенсы. Достает из холодильника пару бутылок «Эвиана» и запихивает в карманы.

Он выходит из дома. Собак еще не спустили: видно, Брайан подмывается и меняет трусы, так что пока все классно.

Ночь теплая, мягкая, чернильно-черная. Звезды здесь, в пустыне, так близко, что кажется – их можно поцеловать.

Тим поцеловал бы их с радостью. Он на взводе. По-настоящему свободен – может, первый раз в жизни.

У ворот «Beau Geste» – охранник.

– Прохожу, – сообщает ему Тим.

Охранник тянется за пушкой, но глаза у Тима безумные, и тот смекает, что ему сейчас не хочется умирать. Бросает оружие, нажимает на кнопку, и ворота распахиваются.

Тим выходит во внешний двор, теперь ему слышно какое-то движение за спиной. Срабатывает гребаная сигнализация. Хоть теперь постарайся не зацепиться за садовые разбрызгиватели, советует он самому себе – и тут за ним начинается настоящая погоня.

Он слышит, как Брайан несется по парапету и визжит: «Остановите его! Остановите его!» Но Брайан – болван, потому что тут же он кричит: «Не убивайте его! Не убивайте его!» – так что охранники не понимают, что им, черт побери, делать.

– Не двигаться! – орет Тим. – Это охренение!

Он смеется, как полоумный, оборачивается и смотрит наверх, на парапет, по которому, вопя, носится туда-сюда Брайан, а Элизабет молча стоит там и наблюдает.

Это реально круто, но Тим не понимает, как он теперь проберется через эти вшивые главные ворота, и тут он соображает, что они не планируют его подстрелить, что они просто должны задержать его внутри крепости.

Тогда-то он и замечает грузовик, и это сразу порождает в нем целую кучу идей.

Он подбегает к грузовику и выпускает три пули – все пригибаются как по команде. Всего за пять секунд Тим успевает накоротко замкнуть провода зажигания, выруливает к воротам, а там стоит Джонсон в боксерских трусах, и вид у него сонный и раздраженный, а в руках – винчестер.

– Куда это ты направляешься, сынок? – интересуется он, растягивая слова.

– Подальше отсюда, – отвечает Тим.

– Там ничего нету, – сообщает Джонсон.

– Это-то мне и нравится.

Джонсон качает головой и говорит:

– Ну а я не могу тебя пропустить.

– Ты не станешь в меня стрелять.

– Мне и не надо.

Джонсон поднимает винтовку, чтобы прострелить покрышки, а Тим наводит на него девятимиллиметровый.

Джонсон улыбается:

– Ты не из таких.

Так что Тиму приходится пальнуть аккурат рядом с его ухом. Джонсон валится на землю, и у Тима есть время дать задний ход и обеспечить себе побольше пространства. Затем он просто, на хрен, встает на педаль газа и гонит к воротам.

Джонсон пытается выстрелить из старой доброй позиции «лежа», но он слишком занят тем, чтобы откатиться и убраться с дороги, охрана отпрыгивает от ворот, Брайан вопит, и Тим чувствует, как Элизабет улыбается, когда он проносится через ворота, и вот все чисто, он свободен.

Но тут он видит мальчишку.

Видит его в зеркало заднего вида. Мальчик стоит на территории внешнего периметра и смотрит вслед грузовику. Одинокий, грустный ребенок.

А Тим думает: хрен с ним, это же не мой.

Но его нога все равно бьет по тормозам, и он говорит себе: ты же свободен, приятель. Лови момент. Ты не справишься, если у тебя на шее будет этот пацан. Ни за что не справишься.

– На хрен, – говорит он сам себе и давит на газ.

Он продолжает повторять про себя «на хрен», давая задний ход. Тут мальчишка начинает семенить к нему. Сначала идет маленькими шажками, а потом бежит, когда видит, что грузовик возвращается. Худенькие ноги так и мелькают, ну и ну! Тим видит, как парни Брайана кидаются к своим таратайкам, и Джонсон стоит там, но даже он не пытается подстрелить пацана.

Тим тормозит и открывает дверцу.

Мальчишка останавливается на бегу, стоит и смотрит на него.

Ну конечно, думает Тим. Ну конечно, черт побери!

– Хочешь со мной? – спрашивает он у мальчика.

25

Спасибо, нет (исп.).