Гнусные гномы

—  Как скажешь! — вздохнул единорог. — Я молю лишь о том, чтобы, когда наша миссия будет выполнена, ты вспомнил наконец о тех, кто... об их скромных нуждах... — С этими словами непостижимое создание резко свернуло в лес. Я сделал знак остальным не отставать. Первые несколько часов прошли без происшествий. Мы медленно, но верно продвигались вперед, пока не услышали стук.

—Проклятие,— осторожно высказался Хендрик. Я сделал всем знак молчать и не шевелиться.

Может быть, мы смогли бы определить, откуда исходят звуки. При том ужасающем гвалте, который обычно стоял в нашей компании, это было бы невозможно. Но сейчас стучали так громко, что у нас явно был шанс. Единорог продолжал вести нас по лесной тропинке.

—  Проклятие! Кто бы это мог быть? — прошептал Хендрик.

—  Точно не домовые, — заметил Башмачник. — Вы только послушайте, как неумело стучат!

Я призвал обоих замолчать. Кажется, я слышал голоса. И обрывки разговора вдалеке.

—  Чем ты, скажи на милость, занимаешься? — спросил тот самый грубый голос, который я слышал прошлой ночью.

—  Что ты цепляешься ко мне? — отвечал голос повыше. — Почему это все вечно ко мне цепляются?

Потом еще кто-то крикнул что-то неразборчивое. Потом кто-то закашлял. Тот самый кашель. Мы неуклонно двигались к тем, в окружении которых провели прошлую ночь.

Я нечаянно толкнул единорога, который как раз остановился, чтобы прислушаться к голосам. В ответ на мои извинения он ответил, что ему совсем не больно, даже наоборот.

—Почему ты остановился? — спросил я. Единорог тряхнул гривой:

—  Я знаю этих... особей... впереди и хотел бы выбрать другой маршрут, чтобы обойти их стороной.

—  Проклятие! Они что, опасны? — встревожился Хендрик.

—  Как сказать... — замялся единорог. — Не то чтобы опасны... Просто весьма и весьма неприятны. Не пойти ли. нам по другой тропинке? Это задержит нас всего на какие-нибудь полдня.

192

Я сказал единорогу, что мы сейчас не можем позволить себе терять ни минуты. Так что придется идти на стук.

Единорог вздохнул:

— Что я могу поделать, если меня не слушают? — И он неуклюже побрел дальше по тропинке. Она повернула, и... мы увидели их. Они только что состряпали очередное предупреждение нам:

«Вы вступаете в Восточные Королевства! Потом не говорите, что мы вас не предупреждали»'.

Но кто «мы»? Кто они такие? Вернее, что они такое?

«Увидев мирных жителей лесных,

К тебе спешащих радостной гурьбой,

Знай, добрый путник, кое-кто из них  

Совсем не прочь позавтракать тобой!»

«Лесная Страна Чудес».

Песенник Барышни и Дракона. Песнь 6.

(Из неопубликованного)

—  Опять эти! — досадливо сморщился один из них, завидев нас.

—  Видите? — взвизгнул другой.— Говорил я, что они к нам цепляются!

—  Ага! — подтвердил третий.

Четвертый закашлялся. Кто же они такие? Или, вернее, что они такое? Маленькие, ростом не выше Снаркса, но лицом вовсе не похожи на демонов. Круглоголовые, с кустистыми бровями, которые сообщали лицам странное выражение. Например, у того, кто заговорил с нами первым, на физиономии было написано отвращение. Повисло неловкое молчание, прерываемое лишь кашлем. Кто-то должен был начать разговор. В конце концов, главный я тут или нет!

—Да уж... По-моему, мы никак не можем к вам, как вы выразились, «цепляться», хотя бы потому, что просто не знаем, кто вы такие.

Один из этих недомерков проворно спрыгнул с недостроенного предупреждающего знака и подошел к нам, умильно сложив ручки.

—  О, конечно, конечно, досточтимые господа! — произнес он елейным голоском. — Не обижайтесь, пожалуйста, на моих товарищей за их дурные манеры.

—  В домовые их точно не взяли бы, — пробурчал Башмачник. — Совершенно не умеют себя вести!

—  Простите великодушно! — умолял коротышка, заламывая ручки. — О благородные господа, несомненно превосходящие умом меня и моих бедных собратьев...

—  Говори только за себя! — резко оборвал его угрюмый.

Человечек стиснул ручки и извиняюще улыбнулся:

—Мы всего лишь грязь у вас под ногами...

—Вот как? — насмешливо отозвался угрюмый. Вежливый заулыбался еще более виновато:

—  А некоторые из нас — даже не грязь, а черви, ползающие в грязи! Но какими бы недостойными и бесполезными мы ни были, полагаю, вам следует все же познакомиться с нами, прежде чем вы примете решение.

—  Да уж, — согласился я.

—  Вот и славно! — обрадовался человечек.— Как это ни удивительно, но в данном случае я прав.— Он оглядел своих товарищей и предостерег их: — Попрошу меня не перебивать! Пора представиться. Как многомудрые путешественники, вероятно, уже поняли по нашему малому росту и привычке к труду, мы карлики, вернее, гномы.

—  Привычке к труду? — возмутился Башмачник.— Да я бы им и набойку поставить не доверил! Стука много, а пользы...

Я призвал Домового сохранять спокойствие.

—Гномы? — переспросил я. Интересно! Я припомнил, что в детстве читал о семи гномах в одной старой сказке. Неужели в Восточных Королевствах они существуют на самом деле? Я решил, что не нарушу приличий, если спрошу об этом:

—Так вы, значит, те самые...

—Нет, нет, многоуважаемый господин! — прервал меня человечек. — Заманчивая, конечно, версия, и все же, боюсь, вы ошиблись. Мы вовсе не те. Мы совсем другие.

—Вот как? Значит, другие...

Человечек быстро-быстро закивал, ужасно довольный моей понятливостью:

—  Да! Мы — Семь Других Гномов.

—  Хорошенькое дело! — сказал Снаркс. — Других... Не хочет ли он этим сказать, что в окрестностях есть еще кто-нибудь в этом роде?

—  А тебе-то что? — огрызнулся угрюмый.

—  Проклятие! — ответил ему Хендрик, сделав несколько предупреждающих пассов Головоломом.

—  Погодите, погодите! — взмолился вежливый человечек, ломая руки. — Мудрейшие и достойнейшие гости, по сравнению с которыми мы всего лишь черви, пресмыкающиеся в грязи! Умоляю вас разрешить мне представить наконец моих бедных и неразумных друзей! Сделайте такое одолжение! Буду вам вечно признателен!

—  Итак? — поторопил его я, вовсе не будучи уверен в том, что хочу вечной признательности или любого другого вечного чувства от этого угодливого субъекта. Тем не менее мне показалось, что, не претерпев мук знакомства с ним, нам никогда не добраться до Матушки Гусыни. И я попросил его продолжать.

—  О, я припадаю к вашим стопам! Я вам так благодарен! Хоть я — всего лишь грязь, покрывающая вышеуказанных червяков, которые, как я уже сказал, ползают у вас под ногами... Впрочем, позвольте мне наконец представить вам моих друзей...

—  Сколько можно одно и то же талдычить? — рявкнул угрюмый.

Угодливый указал на него ручонкой и сказал:

—  Это Грубый. Как благородные господа уже поняли, он вполне оправдывает свое прозвище.

—  Теперь моя очередь!

Наш собеседник кивнул на гнома, стоявшего слева от Грубого, и сказал:

—  Это Раздражительный.

—  А почему меня так кратко представляют? — заныл тот.

—  На твоем месте я не обращал бы на них внимания, — сказал гном, стоявший еще левее Раздражительного. — Лично я вообще не хочу иметь с ними ничего общего! — Он задрал нос и отвернулся.

—  Это Заносчивый, — пояснил первый гном.

В этот момент другой гном налетел на Заносчивого сзади.

—Да смотри же ты, куда лезешь! — заорал тот.— И почему я должен так жить? — И гном задрал нос еще выше, к самым небесам.

Гном, который нас знакомил, положил руку на плечо наткнувшемуся на Заносчивого. Тот часто моргал и, казалось, был совершенно неспособен сфокусировать взгляд на чем-нибудь.

—А это Рассеянный.

—А? — спросил тот, а потом добавил: — А-а! Первый гном указал на троих, что стояли сзади: