Рюрик

Словно меткий стрелок из лука, он поражал одну цель за другой, бросая Верцину одно доказательство весомее другого.

Старый вождь вскинул голову, поднял правую руку вверх и сурово произнес:

- Сядь, Рюрик! Останови свой гнев и не мечи ядовитые стрелы в мою душу! Не зная истории своего племени, не надо давать зарок богам, сын мой!

- Что-о-о? - протянул князь и остановился, словно захлебнувшись от возмущения: уж кто-кто, а он историю своего народа знал назубок. Он попытался вскочить, но спокойный властный голос вождя вновь приковал его к месту.

- Сиди, князь! Скажи, сын мой, ты знаешь, от кого пошло наше племя?

- От Верцингеторига, великого полководца, который сражался с великим Цезарем, - как на уроке, выпалил Рюрик, и тут же понял, куда целит вождь. Он был... саксом? - ошарашенно прошептал побледневший князь и, заклиная себя терпеть и молчать, опустил голову.

- Чистокровным, - сознался потомок великого древнекельтского полководца, но в голосе его не было торжества.

Рюрик произнес какое-то бранное слово, глубоко вздохнул и невольно закрыл глаза. Он старался дышать глубоко, но бесшумно, потому что всеми силами стремился показать себя вождю зрелым мужем, умеющим владеть собой в любой трудной ситуации. Но новость была настолько неожиданной, что от всевидящего ока старого вождя Рюрику не удалось скрыть ни ярость, рвущуюся из груди, ни растерянность. Ему хотелось орать, чего-то требовать, трясти кого-нибудь за плечи, но никого, кроме зорко наблюдавшего за ним вождя, рядом не было. Двор вдруг опустел, и вокруг установилось странное спокойствие.

Верцин смотрел на внутренне бунтующего князя w снисходительно-добрым, то обеспокоенным взглядом. Ему понятно было это состояние души Рюрика, его страстное сопротивление услышанному, но упорного и явно затянувшегося молчания вождь принять не захотел.

- Значит, большая часть наших соплеменников - славяне, венеты, галлы, иудеи и саксы - они не чистокровны? - спросил язвительно Рюрик. И взгляд его, устремленный на вождя, был беспощаден.

- Да, - спокойно ответил Верцин.

- Та-ак, - протянул Рюрик и зло спросил: - Ну и что же мешает германцам и иудеям признать нас своими?

- Древняя ссора праотцов, породивших наши племена. К тому же племен много, миссионеров мало, а иудеи вообще не признают насильственного приобщения к своей вере, - спокойно пояснял Верцин.

- Какова же причина столь глубокой ссоры? - все. так же колко пытался выяснить Рюрик.

- Различия в вере, - проговорил старый вождь, с прежней пытливостью вглядываясь в сузившиеся глаза взъерошенного князя.

- Ну и в чем же суть этих различий?

- Наш прапрадед, потомок Афета, считал, что богов много. Они управляют всеми силами природы и помогают человеку в его делах, - спокойно и сознательно медленно, чтобы унять гнев князя, проговорил вождь и ч ответ услышал:

- Это и умно, и верно!

- Но так думали далеко не все! - продолжил Верцин, предупреждая возражения князя. - А вот потомки Сима, родного брата Афета, признали единого Бога, которого считают Отцом всего сущего - и природных явлений, и человека. Он управляет нами...

- Управляет?! - удивленно переспросил Рюрик и возмущенно повел плечами. - Разве боги управляют, а не помогают нам?

- Да... - скорее самому себе, чем Рюрику, ответил Верцин и, спохватившись, пояснил: - Но ты слишком молод, чтобы постичь это. Да, Рюрик, - грустно заметил вождь, - боги нами управляют, и мы бессильны против их воли.

- Значит, и исход борьбы нашего племени с германцами тоже зависит от воли Христа, либо Йогве, либо Святовита? - В голосе Рюрика слышались горечь и насмешка. Вождь не понял, над кем - над ним или над богами, - и потому грозно потребовал:

- Не глумись над тем, чего не постиг!

- А я не верю тому, что ты сказал, - горячо возразил Рюрик и вскочил. По-твоему получается все легко и просто: германцы - христиане, и они дерутся с нами потому, что мы признаем Святовита и не почитаем их бога. Стало быть, если я признаю наконец Христа главным богом, то германцы сразу же прекратят со мной биться? Так, да?

- Да, - с уверенностью подтвердил Верцин и ласково улыбнулся Рюрику, радуясь, что князь так быстро все понял.

Но у Рюрика был готов другой дерзкий вопрос:

- А ежели я захочу почитать сразу иудейского и мусульманского бога? Ведь они тоже боги-люди, да? Вера в них обоих совместима?

Верцин изумленно раскрыл рот и ахнул:

- Рюрик! Я знал, что ты своеволен, но не предполагал, что в такой мере...

- Хорошо, мой вождь, - с болью согласился Рюрик, видя, как страдает старый рикдаг [Рикдаг (кельт.) - хороший вождь, справедливый предводитель.], и веря.его душевному потрясению. - Я подумаю над твоими словами. Но я не могу поверить, что германцы вытесняют нас из Рарожского песочья только из-за того, что мы другой веры...

- Но это так, - убежденно перебил вождь князя и горячо посоветовал: Посмотри, как живут меж собой христианские государства! Они же не воюют!

Рюрик усмехнулся и отрицательно покачал головой. Настороженность и недоверие не оставляли его.

- Рюрик, нас так мало, а мы все время льем кровь... Наши древние... Вождь поперхнулся и замолчал на мгновение, но затем взял князя за руку и спокойно продолжил: - Наши праотцы завещали нам долгую жизнь без войн друг с другом, а мы что делаем?

- Уж не причаститься ли нам с германским королем из одной чаши? - не унимался, язвил Рюрик и осторожно высвободил свою руку из рук вождя.

Вождь не обиделся. Он смотрел поверх головы мятежного военачальника своих рарогов с горечью. Ему казалось, что он видит, как по пыльным дорогам бесконечной вереницей тянутся деревянные повозки согнанных с обжитых мест соплеменников; развеваются неспокойными ветрами вдоль берегов туманного залива густые, черные клубы дыма от горящих изб, ибо свои жилища рароги, как и другие славяне, покидая, предают огню. Вождь как будто наяву услышал пронзительные крики детей и птиц; протяжный, горестный плач женщин, а затем перед его взором предстали темные, обветренные лица старых гриденей-дружинников, терпеливо укладывающих повозки в долгий путь, и фанатичные, с особым блеском глаза жрецов, тонкие губы которых беспрестанно нашептывали: "Не покидай нас, Святовит! Дай силу нашим душам и телам!"

"...Да, князь, вряд ли кто в молодости бывает терпелив и мудр", беспомощно подумал вождь и удрученно пробормотал:

- Пожалуй, и все племя вот так же яростно, как и ты, верит и будет верить в Святовита и не сменит веру свою на веру в Христа.

- Я не могу ручаться за все племя, вождь, - немного подумав, сказал князь, - это дело каждого, кто имеет душу. - Он проговорил это растерянно и отвернулся от Верцина, боясь, что тот заметит его душевную боль.

- Как верно ты заметил про душу! - восхищенно, но тихо воскликнул вождь и понял, за что Рюрика любят на Рарожском побережье. "Нет, он, наверное, не так уж и фанатичен, как кажется, - подумал вождь. - Здесь дело в другом. Просто он не может, не умеет сдаваться сразу, без боя".

- Хорошо, князь, - вдруг решившись, твердо сказал вождь. - Ты можешь поступать так, как подсказывает тебе твое сердце, а вот я немногие оставшиеся мне годы хочу прожить, испытывая богов.

- Испытывая бо-гов?! - оторопело переспросил Рюрик и неожиданно для себя взял в свои ладони старую смуглую руку вождя. - Возможно ли это? Только огромное почтение, с которым Рюрик с детства относился к знаменитому на все побережье залива вождю, помешало ему больно сжать эту морщинистую, побывавшую в стольких сражениях руку и закричать на все селение:

"Что ты говоришь, вождь племени рарогов? Опомнись! Ведь это... Это же начало... конца!"

- Но я не предам тебя, мой князь, - горячо прошептал старый Верцин, освобождая свою руку из сильных рук Рюрика. - Не предам! - убежденно повторил он, - И не смотри на меня так. Не надо! Я душою... чую, что должен са-ам испытать... богов! Всех! Будь то Христос, Йогве или Святовит! Всех-всех! Понимаешь? Я сам должен понять, кто из богов сильнее...