Страница 65 из 86
— А ты за кого? — вместо ответа спросил Коля.
— Я? За «Динамо». У нас все за «Динамо».
Случайное, конечно, совпадение, но и Коля болел за ту же команду.
Через минуту ребята сидели рядом на диване и рассматривали книгу о футболе.
Марина кое в чём действительно разбиралась, а кое-что, конечно, путала. Коля снисходительно поправлял её.
Потом пили чай. Неожиданно за чаем Елена Ивановна заговорила о муже. Коля сидел напротив его фотографии, и Елена Ивановна сказала:
— Это Маринин отец. Незадолго до гибели с товарищами снимался.
Марина с удивлением посмотрела на мать. Мама так редко говорит об отце, а тут — незнакомому мальчику!
Коля взглянул на Елену Ивановну, хотел что-то сказать, но опустил голову и промолчал.
— Пей чай, — сказала Елена Ивановна. — Марина, положи Коле ещё булочку!
— Спасибо, я сыт, — сказал Коля, отодвигая чашку.
— Ну, пойдите ещё посмотрите книги.
— Мама, мне уже заниматься надо, — вдруг сказала Марина. — Мне знаешь Алексей Степаныч что написал! — И она значительно посмотрела на мать.
— Я пойду, — сказал Коля.
Марина взялась за скрипку, а Елена Ивановна с Колей вышли в переднюю.
Снимая с вешалки пальто, Коля нечаянно опрокинул стоявший под вешалкой ящик. Оттуда со стуком выпали игрушки: заводной мотоцикл и большая ярко-красная пожарная машина.
— Маринины, — сказала, улыбаясь, Елена Ивановна. — Она, когда маленькая была, мальчишечьими игрушками играла, а выросла — стала в куклы играть. Только ты ей об этом не говори, — и Елена Ивановна заговорщически посмотрела на дверь, из-за которой слышались звуки Марининой скрипки. — А у тебя братья, сестры есть?
— Есть. Маленькие ещё, — сказал Коля. — Только осенью в школу пойдут.
То ли характер у Елены Ивановны был такой открытый, то ли Коля уж слишком долго ни с кем не говорил об этом, но они ещё долго разговаривали, и Коля рассказал и об отце, и о малышах, и о своих занятиях в химическом кружке, и о планах на будущее. Елена Ивановна в химии, оказывается, разбиралась и обещала кое в чём помочь при проведении опыта, который готовил Коля.
— Это очень интересная специальность, — сказала она.
Марина выглянула из двери, удивлённо посмотрела на них и убежала.
— Ну, я пойду, — сказал Коля.
В который уже раз он это сегодня говорил!
Елена Ивановна больше не стала его удерживать и быстро завернула в газету пожарную машину и мотоцикл.
— Возьми для малышей, — сказала она. — Там надо кое-что починить, так ведь ты сумеешь.
Она пожала Коле руку, и он ушёл, неожиданно для самого себя пообещав прийти ещё раз — как-нибудь на днях. Правда, ему надо было посоветоваться с Еленой Ивановной насчёт последнего опыта, но ведь можно было посоветоваться и с руководителем химического кружка…
С Мариной он так и не попрощался.
50. ЗИМА
Марина проснулась от необычного ощущения — что-то переменилось.
Вся комната была залита ясным белым светом.
Марина вскочила и подбежала к окну. Снег! За окном — снежные крыши, снежные деревья, люди идут, обсыпанные снегом, и отчётливо-отчётливо слышно — каркнула ворона, прозвучал паровозный гудок. Ещё раз, и ещё — теперь уже совсем далеко…
Когда слушаешь эти гудки, делается отчего-то немного грустно и в то же время хорошо. Хочется ехать куда-то далеко-далеко, выходить на новых станциях, видеть далёкие города и незнакомых людей.
Сыплется, сыплется снег… Вот и зима пришла — мягкая, снежная.
В комнате тихо и тепло. Мамина кровать постелена — она уже ушла. А Марине сегодня не надо идти с утра в школу. Сегодня с утра репетиция объединённого общешкольного хора, а Марина в хоре не поёт, она играет в оркестре. Их репетиция — вечером.
Марина задумывается, положив на руку голову и глядя в окно. Как хорошо, когда идёт снег!.. И эта, всегда такая неожиданная и новая, ясно-белая зима вызывает у неё такое чувство, которое необходимо выразить, необходимо сейчас же кому-то передать…
Марина накидывает халатик и достаёт с полки дневник. Потом кладёт его на место и берёт скрипку. Играет две-три фразы из концерта. Нет, не то — сейчас хочется сыграть что-то другое. Вот такое мягкое, снежное, спокойное. Вот идёт снег, тихо, вот скрипнули санки; ребята побежали на лыжах, так что ветер засвистел в ушах…
Марина играет и вдруг останавливается в недоумении. Что же это она играла? Кажется, своё что-то. Может быть, записать? Нет, не стоит, пожалуй. Или попробовать?
Марина достаёт нотную тетрадку по сольфеджио, отыскивает чистую страницу и начинает писать. Ей и раньше случалось играть что-то своё, но она никогда не записывала. А это, оказывается, нелегко.
Марина снова и снова берётся за скрипку, ловит ускользающую музыкальную фразу и поспешно записывает. Постой, что-то напоминает её мелодия, что-то знакомое… Ах да, напоминает ту русскую песню «Не белы то снеги», которую они готовят с оркестром. Но это всё-таки не то. Та песня — вся протяжная и немного грустная, а у неё она становится к концу такой радостной!
Ну вот, записала. Наверно, куча ошибок. Но ведь это её первая записанная песня. Понравится ли она другим, неизвестно, но самой Марине она сейчас очень нравится — так нравится, что даже жалко с ней расставаться.
Марина прячет нотный листок в дневник. Пусть лежит тут, никому не известный. Показать маме? Может быть. Нет, тоже не надо. В этом листке есть что-то такое личное, своё, что Марина не умеет, да и не пытается понять. И вдруг она вспоминает, что ей сегодня днём надо идти к первоклассникам.
Чем бы это ей с ними заняться?
Её рука снова машинально тянется к тщательно спрятанному листку, разглаживает его и вынимает из дневника.
Малыши — это совсем другое дело, им можно будет сыграть эту песню, даже спеть её вместе с ними. Им даже можно сказать, что это она, Марина, сочинила её. И можно даже всем вместе придумать слова к этой песне. Например:
А каких гостей — пусть они придумают сами. И чтобы в рифму было и подходило под её музыку.
Ну, теперь скорей позавтракать — и в школу.
А как хорошо сегодня на улице! Какой свежий, морозный воздух! Как отчётливо поскрипывает под ногами снег!
Марина старается шагать так, чтобы скрипело ещё сильнее: с носка на пятку, с носка на пятку… А в голове в такт шагам всё сильнее поётся:
51. НА ОДНОМ ИЗ ДЕКАБРЬСКИХ УРОКОВ
Алексей Степаныч взял у Марины из рук скрипку и дал ей Мишину, большую.
— Ну-ка, — сказал он, — попробуй.
Марина стала играть на Мишиной скрипке.
Сначала пальцы не попадали на свои места, но очень скоро приноровились. А как хорошо было играть на большой скрипке! Гораздо удобнее, чем на трёхчетвертной.
— Вот что, — сказал Алексей Степаныч, — тебе срочно нужна большая скрипка, на твоей тебе уже нельзя играть.
— Алексей Степаныч, — жалобно сказала Марина, — где же я срочно возьму новую скрипку?
— А я не виноват, что ты так растёшь! — засмеялся Алексей Степаныч. — Смотри, меня уже переросла.
Марина подумала, что это он, конечно, сильно преувеличил: она ещё его не переросла и даже не доросла до него. Но действительно она очень выросла за последнее время — все платья стали короткими.
Марина положила Мишину скрипку, взяла свою и начала играть. И вдруг сама почувствовала, что скрипка ей мала.
Марина испугалась: ведь скоро на сборе дружины будет большой концерт. Как же она будет играть?
— Ладно, не горюй, — сказал Алексей Степаныч. — Скрипку я тебе достану, к следующему уроку принесу. Можно бы взять школьную, но у меня есть на примете один очень интересный инструмент. А свою давай мне. Я её отвезу в Верину школу. Елизавета Фёдоровна просила меня там побывать.