Дворцовые тайны

Весьма забавно уже то, что Крюйс, всю жизнь проплававший как торговый моряк, выиграл на старости лет настоящее морское сражение, первое и единственное в своей жизни. Нет, когда Крюйс узнал о подходе шведской эскадры к Кронштадту, он не бросился навстречу ей — шведы были явно сильнее, а только что построенный русский флот с голландскими и английскими экипажами был еще очень слабеньким. Его корабли — разномастные, мелкие, построенные из сырого леса, плохо укомплектованные и снаряженные, с трудом можно было назвать полноценным флотом, способным сразиться с противником в открытом море. Тем не менее действия Крюйса оказались очень умелыми и продуманными. Он удачно использовал остров Котлин как непотопляемый корабль, который вооружил пушками. Они стояли и по берегам, и на «носу» — узкой западной оконечности. Тут были построены артиллерийские батареи и редуты.

Из-за этого, имея превосходящие силы, в том числе многопушечные линейные корабли, Анкерштерн не решился прорываться к Петербургу. Возможно, причина нерешительности шведского адмирала заключалась не только в продуманной системе русской обороны, но и в хитрости Крюйса. Как писал датский посланник Ю. Юль, Крюйс «приказал побросать ночью в море и поставить на якоря поперек фарватера известное количество свай наподобие палисада. Шведы… хотели пробиться силою, а затем сжечь город Петербург. Когда шведская эскадра, идя на всех парусах по фарватеру, заметила этот стоящий на якорях палисад, то оставила свое намерение, вообразив, что сваи вбиты в дно, и опасаясь, что, наткнувшись на них, корабли пойдут ко дну».

Тогда шведы решили высадить десант на берегу у Толбухинской батареи. Но с самого начала им не повезло — песчаные отмели у берега, на которые наткнулись десантные шлюпки, перемежались глубокими ямами и вымоинами. Солдаты, высадившиеся из шлюпок на отмели, через несколько шагов стали проваливаться в ямы и тонуть. Те же, кто все-таки выбрался на кромку прибоя, были атакованы русской пехотой. Потеряв множество солдат, шведы отступили. Началась артиллерийская дуэль, которую шведы тоже проиграли. А когда удачным выстрелом русские накрыли шведский адмиральский корабль и с него дождем полетели золоченые кормовые украшения, шведы стали отходить. Крюйс даже рискнул преследовать их. Так он не позволил оборвать волосок, на котором был подвешен Петербург.

Царь был очень доволен старым морским волком и не раз поднимал в его честь свою чарку. Крюйс стал вторым после Апраксина человеком на флоте, зимой он готовил экипажи, а летом командовал кораблями. Людям с ним было нелегко: характер у нашего героя был тяжелый, неуживчивый, даже склочный. У него было множество врагов, и они бы с радостью сожрали голландского гордеца, но, во-первых, он не воровал, а во-вторых, с ним водил дружбу сам государь, не обращавший внимания на доносы, которые непрерывно шли на Крюйса. Однако в 1714 году дружбе этой пришел конец. По приказу царя Крюйса отдали под суд. Во время боя со шведами он посадил на камни два лучших петровских корабля — «Выборг» и «Ригу», причем на «Риге», которую пришлось сжечь, спустили Андреевский флаг, что было расценено царем как невиданное преступление — капитуляция. Петр был в ярости, и никакие заслуги не спасли старого вице-адмирала — он был приговорен военно-морским судом с участием шаутбейнахта Михайлова (так звали на флоте Петра) к расстрелу. Приговор, в общем-то, гуманный — на флоте были казни и пострашнее: могли и повесить на рее, и забить кошками — плетками, и протащить на веревке под днищем корабля (так называемое килевание). То-то, наверное, сидя в тюрьме, проклинал себя Крюйс-дернул же черт на старости лет сунуться в Россию! Но все обошлось — Петр хотя и был горяч, но голову имел холодную: такими адмиралами, как Крюйс, не бросаются! И он приказал сослать преступника в Казань.

Отправляясь в ссылку, Крюйс прихватил с собой Библию на голландском языке и томик писем римского философа Сенеки. Знающий да оценит — ведь Сенеку сослал, а потом приказал ему покончить с собой римский император Нерон. Известно, что Сенека был давно готов к изгнанию и смерти, и все его письма проникнуты одной мыслью — самоубийство не грех, а освобождение. Но и на этот раз гроза над Крюйсом прошла стороной. Через год царь вызвал его из ссылки и великодушно сказал ему: «Я на тебя более не сержусь!» И получил в ответ: «И я перестал на тебя сердиться!» Ответ, достойный Сенеки.

Препираться не было времени — нужно было строить корабли, оснащать их, писать Морской устав и другие регламенты для русского флота, а без Крюйса — вице-президента Адмиралтейской коллегии — было никак не обойтись. В последние годы он стал слепнуть, и когда в 1723 году Петр предписал Крюйсу командовать флотом, старик отвечал: «Всё! Флотом командовать не могу», хотя, как он писал Петру «моря не боюсь, давно с оным знаком».

Он так и не вернулся в свой домик в Амстердаме. Крюйс умер от старости в 1727 году, его в просмоленной бочке привезли домой, чтобы похоронить в голландской земле. И все же и после смерти он оставался счастливчиком — ведь обычно его покойных товарищей-моряков заворачивали в мешковину, привязывали к ногам ядро и бросали за борт…

Командор, посланный за бессмертием: Витус Беринг

13 июля 1728 года шлюп «Святой Гавриил» вышел в открытое море. Это был великий момент в жизни сорокасемилетнего командора Витуса Беринга: «Желание моей молодости — попутешествовать — исполнилось», — писал он потом своим родственникам в Данию. И далее он описывал то, что видели все первооткрыватели начиная с Генриха Мореплавателя и Колумба — пустынный горизонт, фонтаны, которые извергали огромные киты, неизвестные миру острова, дикие туземцы, не знавшие колеса…

Он родился в 1681 году в Дании и еще в юности стал моряком, а потом, с годами — и настоящим морским волком. Нанятый на русскую службу в 1703 году Петром Великим, он прослужил в русском флоте до самой своей смерти в 1741 году. Он командовал кораблями на Балтике, но в начале 1725 года, незадолго перед смертью, царь поставил Беринга во главе экспедиции на северо-восток Азиатского материка. В инструкции, подписанной императором 6 января 1725 года (то есть незадолго до смерти), Берингу предписывалось ехать на Камчатку, построить там корабли и на них двинуться на север вдоль азиатского материка и «искать, где оная земля сошлась с Америкой». Потом ему следовало, добравшись до ближайшей европейской колонии в Америке или встретив европейский корабль, зафиксировать свое открытие.

Какое? Никто не может сказать наверняка, что имел в виду Петр Великий. Ясно, что Берингу было поручено установить существование либо пролива, отделяющего Америку от Азии, либо перешейка, который, подобно Суэцкому или Панамскому, соединял континенты. Но важнее все же то, что Петр предписал Берингу проложить прямой морской путь к Америке от русских владений на Тихом океане. Царь мечтал этим путем послать корабли в Индию.

Как известно, имперские планы первого императора были велики и амбициозны. В 1723 году Россия захватила южное побережье Каспия, принадлежавшее Персии, построила там город Екатеринополь. Петр вынашивал планы изгнания из новой колонии мусульман и поселения там русских и армян и держал в Гиляни крупный оккупационный корпус. На самом деле имперские мечты Петра уносили его дальше на юг — он готовился к сухопутному походу на Индию, а в 1724 году снарядил корабли для захвата Мадагаскара. Обсуждалась также и проблема покупки островов в Карибском море. В русле этой имперской экспансии нужно рассматривать и планируемый поход Беринга. Но как часто бывало в истории, имперские цели неизбежно «обрекали» экспедицию на географические открытия мирового значения. И какие! Ведь ни один европейский корабль еще не прошел этим путем.