Последний игрок судьбы

— Ты и стигийский знаешь? — подозрительно глянул на него северянин.

— Не всегда я был пиратом, — пожал плечами туранец,

В это время среди корсаров поднялся невнятный ропот.

Отступив назад, они что-то разглядывали на стене, подталкивая друг друга локтями, похохатывая и переругиваясь.

— Похоже на бордель, — сказал один.

— Больше на преисподнюю, — возразил другой, — смотри, это же змеи!

Теперь Амра тоже разглядел высеченные на стене изображения. Как и барельефы на створках, они были почти стерты временем и стихиями, но все же можно было различить огромные фигуры мужчин и женщин, сплетенные в каком-то неистовом оргиастическом танце. Были среди них и животные, и, похоже, боги или демоны, и все эти существа, низшие и высшие, находились в непрестанном и самом причудливом совокуплении друг с другом. Словно чудовищными лианами их изображения были перевиты длинными, извивающимися змеиными телами.

— Уйдем отсюда, — негромко сказал Али.

— Что ж, — сплюнул капитан, — не станем ломиться в закрытую дверь.

Они двинулись вдоль стены, которая вскоре превратилась в обычную скалу — чем дальше, тем все более пологую, так что через несколько сотен шагов она окончательно исчезла, и лес снова окружил путников.

Им встретились еще несколько построек — не такие величественные, но столь же заброшенные, почти скрытые зарослями. Были здесь и остатки каких-то павильонов, и нечто похожее на гробницу из голубого базальта, и просто когда-то гладко отшлифованные, а ныне все в выщербинах и трещинах плиты, глубоко утонувшие в земле.

Остров производил впечатление всеми покинутого и забытого места. О чем Амра и сказал туранцу, предположив, что тот ошибся, и течение занесло их галеру не на остров мелкоголовых ублюдков, а куда-то в другое место.

Али покачал головой. Он собирался что-то ответить, когда раздался свист высланных вперед дозорных, означавший, что те заметили нечто более интересное, чем древние камни.

Рассыпавшись среди кустов, пираты двинулись вперед короткими перебежками и вскоре достигли края поляны, сплошь поросшей душистыми яркими цветами. Поляна сбегала вниз, и в сотне шагов от зарослей виднелся большой квадратный пруд, полный чистой зеленоватой воды и обнесенный оградой из розовых базальтовых плит. На четырех углах водоема высились витые каменные столбы локтей десяти высотой, увенчанные большими полупрозрачными шарами. Но самым удивительным был не этот бассейн и не эти шары из сверкающего на солнце кварца, самое удивительное зрелище было там, в ласковой, пронизанной солнечным светом воде.

Притаившись за кустами, пираты смотрели, не в силах поверить своим глазам. Самые прекрасные женщины, которых им приходилось когда-либо видеть, весело плескались в бассейне, обнаженные и беззащитные. Их гибкие тела блестели под солнцем не хуже кварцевых шаров, но, в отличие от украшений витых колонн, были живыми, теплыми и манящими.

— Капитан, — хрипло прошептал один из головорезов, — нам посылает их Митра! Прикажи, и мы возьмем их, капитан…

— Это ловушка, — сказал Али, — мы все погибнем.

— А если будем сидеть по кустам, то брагоны оставят нам наши шкуры, так, что ли? — огрызнулся Амра.

— Что ты предлагаешь?

— Не гневить Митру. Он создал женщину для определенных целей. И если это засада, я хочу посмотреть на тех, кто ее устроил!

Прикрываясь щитами и держа наготове сабли, отряд вышел из кустов и осторожно двинулся к бассейну.

Их заметили. Десятки прекрасных лиц обернулись в их сторону. Женщины стояли по колено в воде, совершенно не смущаясь своей наготы и не пытаясь убежать.

И это было странно, очень странно.

Амра приказал людям обшарить ближайшие заросли, сам же решил поговорить с туземками. Туранец знал множество языков, и эта задача не казалась такой уж трудной.

Но все вышло по-иному. Обитательницы острова, улыбаясь, вышли им навстречу, но никто из них не произнес ни слова, как ни старался Али. А когда вернулись пираты, не обнаружившие вокруг ничего подозрительного, произошло и вовсе необъяснимое: все женщины опустились на колени и простерли к свирепым морским разбойникам тонкие руки, как бы умоляя немедленно овладеть ими и вкусить всю сладость совместного греха.

Ничто больше не могло удержать изголодавшихся мужчин: побросав оружие, они устремились вперед, и бешеный вихрь наслаждений увлек их на вершины блаженства…

Это было какое-то умопомешательство. На неведомо откуда взявшихся подушках и просто на траве закипали скоротечные и жаркие любовные схватки. Туземок было гораздо больше, чем пришельцев, так что каждому корсару досталось по две, а то и по три женщины. И все они были настоящими искусницами в любви: грубые мореходы, привыкшие к незамысловатым ласкам портовых шлюх и жалобным стонам жертв с пассажирских кораблей, были повергнуты и преданы закланию. Все они быстро утомились и отправились в караул, повинуясь грозному окрику капитана. Северянин же и туранец оказались более достойными нежданного дара — первый в силу поистине варварской неутомимости, второй — свойственной Востоку искушенности в подобных играх.

И все же силы их были не беспредельны. Сейчас они лежали утомленные в обществе своих женщин, а остальные туземки снова со смехом и звонкими криками плескались в бассейне, словно забыв о недавней оргии. Амра и Али чувствовали, как смыкаются веки, и жалели только о том, что прекрасные хозяйки острова не удосужились подумать о выпивке и съестном.

— Эй, — позвал туранец варвара, — не спи, киммериец.

— Ты откуда узнал мое настоящее имя? — спросил тот, кого все называли Амрой.

Сам Али тоненько рассмеялся.

— Уж не думаешь ли ты, северянин, что можешь скрыть что-либо от Красных Братьев?

— Мне все равно. Хочешь, зови меня Конаном, хотя мне хочется забыть это имя. Для здешних людишек я — Амра, что значит лев.

— Думаю, ты недолго им останешься.

— Это еще что значит?

— Чувствую в тебе родственную душу. Мне тоже иногда надоедает море.

— Родственную душу? Да ты хоть сейчас готов отправить ее на Серые Равнины. Разве не так, Красный Брат? Я понял это вчера, когда освободил пленников.

— Почему ты это сделал?

— Потому что ты хотел их убить. Посули ты им свободу, я приказал бы бросить всех на корм акулам.

— Ты молод, киммериец, — вздохнул Али. — Молод и горяч. Не стану скрывать — мы с тобой не друзья, но я отдаю тебе дань уважения.

Варвар не успел ответить — из-за кустов вдруг раздалась негромкая мелодичная музыка, и на поляну выступила танцовщица.

Квадратный кусок переливчатого шелка, накинутый на ее смуглые плечи, был перехвачен на бедрах узорчатым поясом. Высокие брови густо подведены сажей, щеки подрумянены, в ушах покачивались тяжелые халцедоновые серьги. Черные шальвары, струившиеся вдоль стройных ног, вышиты золотой нитью. Она шла, легко ступая туфельками из пуха неведомой птицы. Ноги девушки переступали одна перед другой под ритм неведомо откуда льющейся музыки. Плавными движениями рук она словно манила кого-то, звала к себе. Она словно летела по воздуху за тем, кто ускользал от нее, из ее тонких прекрасных рук, кто не хотел приблизиться…

Долго ли продолжался этот чарующий танец — Конан не мог себе ответить. Когда он снова пришел в себя, посреди поляны в окружении кряжистых мелкоголовых брагонов стояла другая женщина: светловолосая, облаченная в сверкающую броню, со щитом и копьем в руках. Варвар хотел поднять меч, но воительница сделала предостерегающий властный жест и заговорила по-зингарски, но со странным выговором:

— Оставь свое оружие, пришелец. Оно тебе не поможет, как и твои спутники. Еще скажу: оно тебе не нужно. Ты — гость.

— Что ты сделала с моими людьми? — Конан уже был на ногах.

— Они спят. Пока спят. Их дальнейшая судьба зависит от тебя.

— И что я должен сделать?

— Для начала — отправиться со мной. Добровольно.

— Похоже, у нас нет выбора, — проворчал варвар.

Сам Али только кивнул, соглашаясь с этой очевидной истиной.