Страница 33 из 51
Варвар нырнул на глубину, чуть коснувшись рукой каменистого дна. Сюда почти не проникали солнечные лучи, несмотря на то, что вода была прозрачной и чистой. Поверхность водоема, видимая снизу, казалась темно-голубым сводом с искристым пятном дневного света. Киммериец проплыл немного у самого дна, распугивая раков и мелкую рыбешку, а потом сильным взмахом обеих рук послал свое тело наверх, к солнцу.
Вынырнув, он фыркнул, словно боевой конь, и вновь только сверкнувшие над водой пятки варвара могли указать любопытному место, где он скрылся. Он снова появился на поверхности почти у противоположного берега и, поднимая тучи брызг, мощно загребая воду, поплыл обратно — туда, где под раскидистым дубом оставил свою одежду и оружие.
Выйдя на берег, Конан в недоумении огляделся вокруг: вроде бы место то самое, но где одежда? Он прошел по берегу несколько шагов в одну сторону, потом в другую. Ничего нет! Варвар еще раз осмотрел полянку. Да нет же, точно то место, вон и конь его пасется рядом. Чудеса! Он скрипнул зубами. Чьи это дурацкие шутки? А если он проворонил врага? Хотя он мог бы выстоять против нескольких человек и с голыми руками, но все же сейчас, обнаженный, на открытой поляне, представлял собой отличную мишень для противника. И удобную.
На всякий случай киммериец отломил здоровый сук от ближайшего дерева и направился к своему коню.
«Что же делать? — усмехнулся он п о себя. — так и ехать голым в лагерь. Вот будет потеха… Там найду чем прикрыться».
— Ты ничего не потерял? — насмешливо спросил позади него голос.
Варвар чуть не подпрыгнул от неожиданности и заметив где шевельнулись ветки кустарника бросился туда. Движение листьев впереди указало ему дальнейший путь, и он рванул туда, проламывая себе дорогу, как разъяренный слон. Уже выбегая на крошечную полянку у самой воды, разъяренный Конан услышал знакомый серебристый смех, а мигом позже увидел и очаровательную шутницу. Испарана, уперев руки в бока, заливисто хохотала над ним, голым с дубиной в руке, взъерошенным, с торчащими из волос сломанными веточками и листьями
— Ну что, парень? — подразнив его языком, задорно крикнула женщина. — Нравится? Помнишь, как ты подглядывал за мной, когда я купалась?
Конан бросился вперед, пытаясь схватить ее, но Испарана ловко увернулась, и он, проехав босыми пятками по влажной траве, влетел в воду. Фонтан брызг поднялся вверх, рухнул с берега. Киммериец вскочил на ноги.
Вода доставала ему до пояса и приятно холодила тело. Тряхнув головой, варвар рассмеялся, вторя подруге.
— Твоя взяла, — махнул он рукой, признавая поражение. — Иди сюда, Испарана. Давай искупаемся вместе.
Испарану долго упрашивать не пришлось. Она глядя прямо в глаза Конану, медленно расстегнула застежки, скреплявшие лямки ее без рукавки, потом сдвинула с плеч ворот просторной рубахи и повела плечами. Одеяние, мгновение помедлив на пышной груди, плавно соскользнуло на траву.
Женщина потянула завязки у пояса шаровар, и они белым пятном улеглись у ее ног. Варвар как завороженный смотрел на умопомрачительную картину. Испарана, сбросив одежду, словно бутон цветка, раскрывший лепестки, замерла перед ним. Её золотистая кожа как будто искрилась на фоне темной зелени кустарника. Киммериец застыл, не шевелясь, словно опасаясь спугнуть неосторожным движением этот чудесный миг. Испарана была очень красива: ее длинные стройные бедра и сильные икры, чуть выпуклая округлость крепкого живота, упругие груди с розоватыми сосками, слегка покатые плечи и совершенной формы руки, изящная головка на длинной стройной шее, густая копна пурпурно-черных вьющихся волос — все, что предстало перед варваром в своей неприкрытой прелести, было способно свести с ума кого угодно.
— Испарана! — Он протянул вперед руки, как всегда, восхищенный.
Женщина шагнула вперед и, преодолев полянку несколькими грациозными прыжками, бросилась к варвару, распластав в полете руки, как удивительная птица. Конан поймал ее на лету и ласково прижал к себе.
— Испарана! — прошептал он. — Какая ты красавица, Испарана…
Женщина, забросив руки ему на шею, закрыла поцелуем его рот. Они долго не могли оторваться друг от друга, пока Испарана не заколотила маленькими кулачками по широкой спине киммерийца. Он отпустил ее на мгновение.
— Задушишь ведь, варвар — В ее глазах было столько ласки и нежности, что у Конана перехватило дыхание от нахлынувших на него чувств.
— Купаться будем потом, — шепнул он, подхватывая Испарану на руки.
Он прочитал в ее глазах, что их желания совпадают, и вышел на берег, неся свой драгоценный груз. Поляна была им ложем, а синее небо и светлое Око Митры наблюдали за ними с высоты, но разве от этого стройное упругое тело Испараны становилось менее желанным? Праздник плоти продолжался долго. Уже солнце изнемогло и начало склоняться к горизонту, но Конан не чувствовал усталости. Он готов был продолжать всю наступающую ночь и весь следующий день, и…
— Нам пора возвращаться в лагерь. — Испарана привстала на колени, вглядываясь в темнеющее небо. — Никто нам не мешает продолжить чуть позже, — прибавила она, взглянув на нахмурившего брови киммерийца. — A теперь давай действительно выкупаемся. Ты ведь обещал!
Они, как дети, с визгом и смехом бросились в прохладную воду озера и долго плавали, ныряли и плескались. Их разгоряченные тела никак не могли остыть, и варвару казалось, что вода кипит, обволакивая его кожу. Когда они вышли на берег, Испарана бросилась в кустарник и, пока варвар недоуменно глядел ей вслед, вынесла оттуда ворох его одежды и ножны с оружием.
— Лови, герой! — Узел полетел в руки варвара. — Ты такой осторожный, — поддела она его со смехом, — мало, что одежду проворонил, так тебе вполне могли отстричь то, чем ты так гордишься! — Она шаловливо протянула руку к упомянутой части тела.
Варвар инстинктивно согнулся, прикрываясь ладонями, но через мгновение уже весело хохотал вместе с подругой.
Когда они, одевшись, не спеша шли к лагерю, ведя в поводу коня киммерийца, Испарана вдруг сказала:
— Помнишь ли ты, что сказал мне тогда на прощание?
— А что я сказал? — спросил варвар.
— Ты сказал, мерзкий дикарь, что я покроюсь морщинами и буду старухой к следующей нашей встрече!
— Разве я мог сказать такую глупость? — удивился Конан. — Ну, если и мог, то оказался не прав. Ты не состаришься никогда, — добавил он, и чувствовалось по его голосу, что он на самом деле верит в это.
Близилась ночь, сумерки плотно окутали тропинку и кустарник, карабкающийся вверх по склонам. Только вершины гор еще купались в последних лучах заходящего солнца. За следующим поворотом должен был показаться их лагерь. Уже потянуло дымком костров и аппетитным запахом жарившегося мяса. Конан шевельнул ноздрями, только сейчас почувствовав волчий голод. Вдруг его конь дернул головой, остановился и попятился.
— Что такое? — Варвар обернулся назад, и его вдруг охватило уже же знакомое ощущение тяжести в голове и гула в ушах.
Он повернулся к Испаране. На лице женщины застыла маска ужаса.
— Испарана! Приготовься! — крикнул он, но не слышал своего голоса.
Конан уже понял, в чем дело. В десяти шагах стоял его двойник, а склон справа вздыбился и покрылся многочисленными х олмиками. Спустя несколько мгновений в полутьме показались знакомые лохматые головы усмехающихся карликов.
Их становилось все больше и больше, подпрыгивающие тела покрыли весь косогор. Губы их шлепали, словно они хором пели какую-то песню.
— Лакуди! — выдохнул варвар. — Вот вам! — Он выхватил меч и помахал им.
Двойник сделал то же самое и они оба бросились на трехпалых. Киммериец снес первую голову легко, как ветку дерева и Лже-Конан сделал то же. Они работали вместе, взмахивая мечами, как крылья одной мельниц, как косари, идущие в одном ряду. Головы лакуди летели с плеч, как перезрелые яблоки. Краем глаза варвар заметил, что Испарана тоже выхватила клинок и рубит мелкую нечисть.