Страница 29 из 47
Странный мир.
Страшный.
И ходит по пятам верно и преданно страж, приставленный Императором. На разговор не напрашивается. Отвечает на вопросы — и только. И бесстрастно молодое лицо. Бестрепетно. Таким мог быть робот. Впрочем, есть ли у этого воина душа?
Вопросы…. Одни вопросы.
Вздохнув, Да-Деган отвернулся от окна. Ноги тонули в коврах, ласкал обоняние запах благовоний. Тусклый свет лился из светильников, закрепленных на стенах. Сияло золото, блестело серебро, пурпуром горело покрывало на широком ложе. И двигались тенями рабы.
Стремительно распахнулись створки дверей. Влетел черным вороном, с искаженными ненавистью чертами лица, Анамгимар.
— Тварь! Ты!!! Убью!!!
Да-Деган пожал плечами, рассматривая визитера.
— Рад вас видеть снова, Эльяна. — проговорил медленно. — Что вы так обеспокоены? Что-то случилось?
— Я тебя убью! На ленточки порежу! Тварь! И как ты додумался?! Как посмел. А?! Ну, сученок!
— Да в чем же дело?
— Не прикидывайся святошей! Это твоих рук дело! Катаки сказал! Ты, тварь, меня подставил!
— А…. - протянул Да-Деган с улыбкой. — Камушки Аюми? Маленькая месть. Не надо было угрожать мне на Рэне. Не нужно было презирать, хвастаться. Это глупо…. Никогда нельзя недооценивать врага, Анамгимар. А наживать вы их умеете.
— Я их достану, — сдавленно проговорил, контрабандист, глядя, как отделился от стены воин, ожидая любого финта. — Но тогда ты, милейший, расстанешься с жизнью. Тебя сожгут живьем. Я обещаю.
И вновь Да-Деган отвернулся к окну.
— Хиис, — обронил воину. — Господин Анамгимар Эльяна слишком сильно взволнован, помоги ему успокоиться, проводи его до покоев. Не ровен час — плохо станет.
Усмехнувшись, побарабанил пальцами по камню, слушая, как затихают вдали шаги.
Что ж, со скрипом провернулись шестеренки. Скрипнули и начали движение, по чуть-чуть, по маленькой набирая скорость. Можно и возвращаться домой. Да только требует своего, толкает на безумства, неуспокоенное пламя. Душа!
Дрогнули пальцы. Нахлынула тоска.
Рыжий, алый, пламенный… Цвет волос, похожий на стену огня. Ее пряди — черная ночь. Соприкасаются локоны и взгляды. Но не в силах соприкоснуться ладони. Если соприкоснуться — уже не разведешь, не разомкнешь объятий. В синих-синих, пречистых очах — тоска. Но губы улыбаются — мягко и славно. Так на всей Эрмэ умела улыбаться лишь она.
"и никогда не возвращайся сюда. Слышишь! Никогда"
Никогда!
Он снова вздохнул. Выскользнул в коридор суетливой мышью. Шел, таясь в темном сумраке переходов, прячась от нескромных взглядов. Благо, в сумеречных переходах было пусто. Вот и та самая — едва приметная — дверь. Он толкнул ее от себя, вступил в небольшое помещение, огляделся.
В мягком полумраке теряется объем. В нише напротив входа улыбается, застывший в танце многорукий, волоокий, луноликий божок. И эта улыбка не похожа на оскал. В ней — отрешенность от суеты, постижение недостижимого.
На полу не ковры и не шкуры — войлочные циновки, по которым приятно ступать. На стенах — зеркала. В зазеркалье — отсвет свечей.
И нежная фигура у золотой, кованой решетки окна. Хрупкие плечи, тяжелый узел волос, в цвете кожи — и бронза, и золото, и отблески дальнего костра.
Вздрогнув, женщина посмотрела в его лицо и тут же отвела глаза — эти лучистые светлые глаза, опушенные густыми ресницами. Чуть дрогнули губы.
Кипела кровь, останавливалось сердце, и каждый шаг по мягкому войлоку был подобен скольжению по стылому льду.
Она поднялась на ноги. Смотрела внимательно и настороженно. И билась ниточка пульса у шеи — тонкая жилка. И трепетали ноздри.
И как же похожа она! Безмерно, непостижимо, пусть это и не бросается в глаза, на разноглазого демона, исчадие тьмы! Тот же очерк скул, тот же, линия в линию, разрез глаз…. Только не ступает впереди кулак силы. Только женственность ее сглаживает все острые углы. Нежность, текучесть, плавность. Сияние.
Только взгляд этих глаз дарит мир исстрадавшейся душе.
— Здравствуй, Шеби, — проговорил Да-Деган.
Тихий вздох в ответ. И кутаются хрупкие плечи в тонкий шелк платка, словно вместе с ним в комнату вошел могильный холод межзвездных пустошей.
— Рад видеть вас в добром здравии.
— Я не звала вас, — произнесла она ровно. — Не могу сказать, что рада вам.
— Не рады….
— А чего вы ждали? Вы — лигиец. И вы….
— Друг Императора?
И даже в полумраке видно, как вздымается высокая полная грудь, и каждый вздох ее — как удар под сердце, когтем дикой твари рассекающий плоть.
— Друг, — ее голосу не скрыть насмешки. — У Императора нет друзей. Не заблуждайтесь!
— А я и не заблуждаюсь. Но я стану ему другом. Ради вас.
И вновь тихий вздох, и незаметно кусают губу ровные жемчужные зубки и блестят скрытой влагой сине-синие ее очи. Бездна, в которой потеряться можно без труда.
— Зачем вы пришли?
— Зачем мужчина совершает безумия, если не из-за женщины? Я пришел увидеть Вас.
То ли правда, а то ли ложь, И не сказать, что лжет, но непостижимым самому образом и правду губы не говорят.
— Я люблю Вас, Шеби.
Тихие слова, полные отчаяния. Полные безнадежности.
В его любви надежды нет. Его любовь — мираж. Обман! Снять бы маску, опуститься к ее ступням, прикоснуться лбом к шелковым бедрам. Вдыхать запах — ее кожи, ее пота, растворяться в нем.
— Вы мне не верите. А, между прочим — зря. Я вас люблю, моя дорогая. Вы подобны бутону розы, а роза — самый страстный из цветков. Стоило мне вас увидеть, как я пропал. Я вас люблю….
— Не стоит….
— Хотите, я завоюю Вас? Хотите, увезу вас на Рэну? Построю замок из хрусталя или башню слоновой кости?
— Сумасшедший!
— Да хоть бы и так! Я люблю вас. Так позвольте хоть иногда говорить с вами, быть с вами рядом. Не отворачивайтесь от меня. Вы только колете презрением, а меж тем….
— Меж тем, — тихо проговорила женщина, опуская голову, — вы мне противны.
Вот и все. Окончен разговор. И можно сколько угодно биться в прозрачную стену — не разобьешь. Ложь, игра обман, все повернулось против него самого.
"Я люблю вас, Шеби…. Знали б вы, как сильно люблю. Знали б, сколько ночей без сна, повторял в тишине ваше имя….. Знали б вы, сколько раз сжималось сердце, когда понимал, что Вы — недостижимы…."
Мечты!
Он усмехнулся. Горько, грустно. В глубине серых глаз лишь искорки обиды, непонимания, тоски.
"Я люблю вас! Я никого никогда не любил, пока не встретился с вами, моя королева. Распутство — не любовь. И разве можно сравнивать поцелуи шлюх с тем, что обещают ваши губы? Разве можно равнять то бездумное желание плоти с жаждой души? А душа в огне….. разве можно вас не любить? Разве можно забыть вашу нежность?"
— Прогоняете? — проговорил Да-Деган, чувствуя, как пусто становится в груди. Сердце сжималось в малую точечку.
— Разве могу я прогнать фаворита Императора? — тихий тон, ни горечи, ни яда. Констатация неприятного факта. И только…. — Вы его поразили, ошеломили. Вы заняли все его мысли. Только и разговоров в этом мире, что о Вас.
— Разве? — улыбка вернулась на губы, и чуть порозовели щеки. — Неужели? Это мило…
— Вы играете с огнем, Дагги Раттера. Вы очаровали Императора, так бойтесь же разочаровать! Сколько было таких, ищущих власти, до вас… Но стоило им сделать неверный шаг… И где они? Стали прахом!
— Приятно знать, что вам не безразлична моя судьба.
— Безразлична….
— Увы…
Подойдя, он встал рядом. Дерзко, властно положил ладонь на плечо, обжигая жаром горячих пальцев.
Дрогнуло сердце, забилось часто. Аромат полыни и меда сводил с ума. Нагнуться, обнять, схватить в объятья, закружить в неистовом танце.
Шеби! Прекрасная! Неповторимая! Единственная!
Целовать бы мягкие податливые губы! Покрывать поцелуями шею, и руки, и грудь, тонуть в очах. Любить бы! И быть любимым….
Не дано.
И его чувства — лишь только новая старая пытка.