Оборотень

— Хариолан! — выдохнул он, схватив хищника за руку. — Хариолан, мне страшно!

Хариолан досадливо эту руку отцепил от своего рукава.

— Где она? — проговорил он, глядя на стража.

— Никто не знает. Заснула в комнате, я заглянул чуть погодя — ее нет! Кажется, сбежала через вентиляцию.

— Возьми людей, — заметил Хариолан, — прочеши корабль, перекрой все ходы! Ее необходимо найти! Вот зараза!

Вздохнув, он посмотрел на Аниду, обвел взглядом каюту и пожал плечами.

— Позвать тебе стражу, сударь? — спросил насмешливо.

— Позови….

— Спокойной ночи….

Он вышел, а я осталась наедине с перепуганным чуть не до смерти юнцом. Что ж, легко было б сейчас выйти из укрытия, и одним движением когтистой лапы распороть ему горло и грудину. Но от одной мысли об этом меня замутило.

Мне казалось, что пляшут стены, пляшет пол и набат гудит в голове. В горле стоял комок вкуса металла, а грудь разрывала железными когтями боль, не позволяя дышать. Вот она расплата за пребывание в зверином облике! И все ж, зверем быть легче, чем гадом. А мне предстояло отсюда еще выползти….

Не тратя время даром, я сменила облик. На этот раз ушло не менее пяти минут — я была вымотана. Осторожно взобравшись по драпировкам, я выползла, как и вползла — не будучи замеченной. Но каждый сантиметр мне давался все труднее. Я заставляла себя двигаться, преодолевая каждый дюйм с невероятным трудом, борясь с болью и навалившейся на меня сонливостью! В вентиляционном ходе стать собой я не могла — не хватило б места, а позволь я себе расслабиться и заснуть, что ж, мой разум бы угас в маленьком мозге кошмарной рептилии, а этого я боялась больше всего на свете.

Вот и выход! Вывалившись из него, упав безвольным тюком на пол, я поблагодарила судьбу, что не переломала рук и ног, так как у змей их нету. Мимикрировав, я пролежала на полу минут десять, приходя в себя. Поднявшись, придерживаясь руками за стену, короткими перебежками вернулась в спальню. В каюте никого не было. Что ж, вернутся и увидят, что я на месте, что я сплю. Только вот аромат цветов раздражал несказанно. Вытащив из вазы кошмарно пахнущие желтые цветы, я сунула их в портативный аннигилятор, и после того распласталась на постели, проваливаясь в состояние, что всегда заменяло мне сон.

Сон! Сон был чудесен! Мне снился Хариолан. Я любовалась его лицом, а он держал в своих руках мои ладони. В его глазах плескался океан. Его глаза! Они были нежны и безмятежны, и смотрел он на меня, как на икону.

А потом он наклонился и приник губами к моим рукам, целуя каждый пальчик, каждый ноготок по отдельности! Его губы! Меня сводили с ума их прикосновения, поселяя в теле лихорадочную, болезненную дрожь! Он же словно не замечал этого. Черные, смоляные волосы щекотали мои запястья. Его губы поднимались все выше. А я, глупая, не смела протестовать, я не могла протестовать, словно обнесенная каким-то питьем.

Он целовал мою шею, прикасаясь к ней так, словно выпивая мое дыхание и мою жизнь. Он осторожно гладил мое тело. И каждый следующий жест был все более настойчив, все более остр, все более требователен! Он прикасался губами к моим губам, будя неведомые чувства, его пальцы гладили мое тело, играя с сосками вздернутых вверх округлых грудей, ощупывая живот, ласково устремляясь в низину.

И я не могла оторваться от него, я сама проникла языком в его рот, словно прося быть смелее, прося не тянуть и не мучить. Этот миг перед самым слиянием был как клинок, который резал меня на части! Я сходила с ума, я зарывала пальцы в ливни его волос и тонула в его окаянных глазах. Я устремлялась к нему навстречу, отдавая не только свою плоть, но и душу!

Окаянный, подлый пират! Я отдавалась ему, как никому и никогда еще не отдавалась! Мы были единым целым, которое невозможно разорвать на составляющие. Странный, неестественный союз! И я плакала, понимая, что сну не сбыться наяву!

Хариолан! Я откликалась на каждое его движение в моем теле сладким стоном, я была его, и он был моим! Пусть только во сне, какая разница. Никому б я не отдала этого сна, этой вакханалии! Ни за что! И, глотая слезы, я не могла отпустить рук, выпустить пряди его волос, словно это было гарантией счастья.

Я тонула, я плавилась в наслаждении, погружаясь него, как в океан. Вспышка! Безумный толчок сердца, свет, разорвавший тьму на миллиарды сиреневых и оранжевых искорок, прежде чем я полностью окунулась в небытие.

Очнулась я тогда, как кто — то мягко провел ладонью по моей щеке.

Открыв глаза, я вновь вернулась в привычный мир с яркими красками, свежим восприятием и способностью к анализу. Боль тоже прошла, как и агрессивность, подцепленная мною от моих перевертышей. Только б вот не сказала, чтоб зрелище, увиденное мною, оставило меня равнодушным.

Рядом, на краю постели сидел мой демон из ночного сна. Хариолан. Каре — зеленые глаза смотрели ласково и мягко. Такими я еще не видела его глаз. И лица тоже. И хоть улыбка не сходила с его лица, была она иной, чем всегда — нежной и мягкой. И он казался помолодевшим на добрый десяток лет.

Заметив, что я очнулась, он нагнулся ко мне и легонько коснулся моих губ. Еще чего не хватало! Вот так наглость! Мало ему того, что он забрался в мои сны, так он готов залезть и в мою койку! Кажется, это движение — на уровне инстинкта, ведь не особо-то размахиваясь, я отпечатала пощечину на лице пирата, заставив его отшатнуться.

— С добрым утром, — заметил он, ни мало не смутившись и потирая щеку. — Приятно было найти тебя в этой келье. Стало быть, ты решила нанести мне визит. Только не надо отпираться.

Я огляделась. Да — а…! Напряжение сыграло со мной дурацкую шутку. И с чего это я решила, что спала в своей постели? Каюта была невелика, но на этом сходство с моей и заканчивалось. Кровать была жестче, стол больше, а из окна открывался чудесный вид на сад, в котором мы не так давно с Хариэлой повстречали юнца Аниду. Да и обстановочка была явно побогаче, чего стоил один балдахин над кроватью, расшитый жаром горевшими узорами!

Я моментально вскочила с койки, словно меня подбросило пружиной, и тут только заметила, что совершенно раздета. Да — с! Наблюдая за мной с внимательным недоумением, Хариолан не переставал лыбиться.

— Где мое платье? — спросила я.

— Не знаю, должно быть в твоей каюте, — заметил Хариолан с улыбкой. — Когда я пришел, ты уже лежала в моей койке, вся такая из себя, восхитительно нагая.

— Пошел к дьяволу! — посоветовала я ему.

— Нет, дорогая, — заметил он, — это исключено. Я теперь с тобою ни за какие коврижки не расстанусь. Столь восхитительной женщины я не видел еще никогда. Так что, придется смириться, что ты — моя добыча! И в ад я без тебя один не отправлюсь.

Вот нахал! Более чем нагота меня бесил взгляд, которым он на меня смотрел. Он меня и смущал и тревожил. Что в нем было? Любопытство, восхищение? Несомненно. И даже в усмешке было меньше сарказма в те минуты, что пират смотрел на меня. А он, обогнув койку, оказался так близко от меня, и пространства для маневра уже не было, когда его руки легли мне на плечи.

— Ну, пошли еще раз меня к дьяволу, — восхищенно прошептал он, пряча в длинных изогнутых ресницах цвета антрацита тепло зрачков, — ну, разбей вазу о мою голову. Ты так прекрасна, когда сердишься, дорогая.

Дорогая? В его глазах не было насмешки. Его глаза смотрели выжидающе и мягко, и что — то переворачивалось в душе. Сжавшись в комок, я попыталась выскользнуть из его рук, но он не позволил. Поймав меня, притянув к своей груди, Хариолан накрыл горячими губами мои губы. Я не протестовала. Я не могла протестовать, внезапно поняв, что сон мой, тот сладкий, сумасшедший сон, оказывается, был явью. Я отвечала на его поцелуи, чувствуя, что не могу иначе. Пусть все это только на один день, пусть страсть его угаснет так же быстро, как и разгорелась, пусть я его трофей, его добыча — но он-то добыча моя! Мы, двое…

Наши ошибки или судьба, я не знала, что нас свело друг с другом, но с того момента, как мы встретились, я перестала контролировать свои чувства, свои эмоции. Моими мыслями владел он один. Хариолан! Слабость моя!!!